Роковое кое для кого восемнадцатое
августадевяностопервогогодазасталоэсминецнарейдезнаменитого
черноморского города, не самого большого, но и несамогомаленького,куда
Довнар пришел, эскортируя явившийся с дружественным визитом учебный парусник
военного флота одной латиноамериканской страны.
Втогдашнейтрехдневнойнеразберихевоенно-морскоеведомствокак-то
забыло о "Стерегущем", приказов емуниктоникакихнепосылал,апотому
кавторанг действовал самостоятельно, опираясь исключительнонаофициальные
сообщения московского радио и позицию министра обороны. В девять часовутра
Довнар собрал на баке команду, произнес краткую, но образную речь, велелна
всякий случай расчехлить орудия, просемафоритьфлажкамилатиноамериканцам,
что они обязаны соблюдать нейтралитет,- а в десять минут десятогокберегу
уже пошлижуравлинымклиноммотоботысдесантом.Черезчетвертьчаса
вооруженные автоматами морячки Довнара, разбившись на мелкие группы,заняли
в городе все, что с военной точки зрения следовало занять. В чемихгорячо
поддержали сотни полторы пенсионеров-ветеранов с красными бантами,атакже
вдрызг пьяный боцман с "латиноса", загостившийся на берегу еще свечера(в
латиноамериканских странах военные перевороты - деложитейское,прямо-таки
будничное, и боцманохотнопримкнулкветеранам,целыесуткиискренне
принимавшим его за испанского коммуниста).Городскиевластиспревеликой
охотой отстранились от руководства, а городские демократы,числомчетверо,
ушли в подполье и сопротивления силам реакции неоказывали(поначалуони,
правда, строилифеерическиепланыпотопленияреакционногоэсминцалибо
взятия его на абордаж, но потом как-то успокоились).
Три дня молодой кавторанг был полновластным хозяином курортной жемчужины,
которая, в общем, жила все это время прежней беззаботнойжизнью,авизгом
моды для отдыхающих стало - пойти на набережную и сняться на фоне эсминца.
Увы, Бонапарта из Довнара не вышло ввиду известногофиналавсейзатеи.
Был, правда, шанс не только сохранитьпогоны,ноизаполучитьочередную
звездочку - стоило лишь, честно глядя в глаза комиссии, заявить,чтогород
был взят на шпагу как раз под флагом демократии, для защиты его от путчистов
(благо противоречащих тому бумажек не было).Иныежукитакипоступили,
взлетев в генералы из майоров,нопотомокшляхтичейнесталкаятьсяи
вилять, а потому вылетел с флота, чтотвояторпеда.Вернувшисьвродной
Шантарск, он долго мыкался с клеймом "пособника гэкачепистов", пока не попал
к хозяину "Интеркрайта", стоявшему выше таких пошлостей...
Помнениюнекоторых,Довнарпослепережитогосамуючуточкупоехал
рассудком (что, впрочем, ничуть не казалосьудивительнымДанилуЧерскому,
помнившему свои собственные мыканья - и послеприходаГорбачева,ипосле
октября девяносто третьего). Заявив, чтоуходитвовнутреннююэмиграцию,
Довнар полонизировал имечко,выбилновыйпаспорт(небезпомощиглавы
"Интеркрайта", любившего в людях безобидные странности, если онинемешали
делу), стал ходитьнамессыввозвращенныйкатолическойобщинекостел
дореволюционной постройки.
Потом,какэтосплошьирядомслучается,романтикастолкнуласьс
реальностью и под безжалостным влиянием последней увяла. Выехав паруразв
Польшу иприсмотревшиськисторическойродине,Довнарпослесибирских
просторов нашел ее тесноватой и скучноватой, переселяться туда категорически
передумал, и пресловутаявнутренняяэмиграцияпостепенносошлапанет,
ограничившись демонстративным напоминанием о корнях, да и то не часто.
А в общем и целом мужик был лихой и рисковый, что в своевремяблестяще
продемонстрировал,когдакипелиявныеитайныебаталиивокругклада
Чингисхана...
- Ну? - не выдержал Данил.
- Тебе ее продать нужно или купить предлагают?
- Просто определи, что это за денежка.
- Да что тут определять,- скучным голосом сказал Довнар, вертямонетус
нескрываемым пренебрежением.-Великое княжество Рутенское, точнее,ужеЖечь
Посполитая. Так называемыйорт,иличетвертьталера.СигизмундТретий,
предположительно тысяча шестьсот двадцать третий, судяпознаку,-видишь,
вот тут стрела с двумя звездочками? - чеканенавВильноподскарбиемЯном
Гевелло. У каждой мастерской был свой знак. Низкопробное серебро.
- Редкая?
- Ни в малейшей степени,- авторитетно заявил Довнар.- Ежеливидеальном
состоянии, понимающийчеловекзанеевыложитсамоебольшеепятнадцать
баксов.Пентюху,конечно,можновпаритьигораздодороже,нояо
понимающих... Вот эта, твоя, в таком вот убогом состоянии,тянетнеболее
чем на пятерку. Баксов. Сгодится для начинающего, у которогопокачтонет
лучших экземпляров.
- Уверен? - спросил Данил.- Бывают ведь дорогущие разновидности,тысам
рассказывал, что австро-венгерская крона которого-то года стоит в десять раз
дороже всех прочих...
- Так то крона,- сказалДовнар.-Аусигизмундовскихортовнебыло
никаких дорогущих разновидностей. Авторитетно тебе говорю,пятеркабаксов,
утеха для начинающего. И то по шантарским ценам, в Рутении даже дешевле...
- Понятно, что ничего не понятно...- задумчиво сказал Данил.
Во всем, что касалось монет, Довнару следовало верить безоговорочно. Если
дешевка, значит - дешевка. Тогда? Нарочно оставленныйКлимовымнекийключ
или попросту безделушка, чисто случайно оказавшаяся в кармане посамымчто
ни на есть бытовым причинам?
Несмотрянавсепроисшедшеесмоментавыходаизсамолета,нет
стопроцентной уверенности,чтоКлимоваубрали.Вжизнивозможнысамые
невероятные совпадения. И недооценить опасность -чревато,ивсполошиться
раньше времени - не есть верно...
Забрав со стола монету,Данилзадумчивопоскребееногтем,сунулв
нагрудный карман.
- Похоже, придется мне сдать билет и остаться, а? - спросил Довнарпочти
безмятежно.
- Сдать билет тебе придется, факт,- все так же задумчиво протянулДанил,
не поднимая головы.