Босх набрал найденный номер, и ему ответила женщина. Назвавшись женой Дэниеля Котчофа, она сказала, что муж на работе и что работает он менеджером в отеле «Фор сизонс». Босх позвонил в отель, и его тут же соединили с Дэниелем Котчофом, который предупредил, что в его распоряжении не более пяти минут, и попросил подождать, пока он найдет подходящее для разговора место. На поиски места ушло несколько минут. С первых же слов стало ясно, что продуктивного разговора не получится. Как и Грейс Танака, Котчоф не смог вспомнить Роланда Маккея. Судя по тону, и сам звонок из полиции воспринимался им как досадное вмешательство в личную жизнь. Он объяснил, что давно женат, что у него трое детей, а о Бекки Верлорен он вспоминает очень редко. При этом Котчоф не преминул напомнить, что уехал на Гавайи с родителями за год до ее смерти.
– Но насколько мне известно, вы ведь продолжали перезваниваться и после вашего отъезда, – сказал Босх.
– Не знаю, кто вам это наплел, – раздраженно ответил Котчоф. – Ну да, поначалу мы перезванивались. Звонить приходилось по большей части мне – ее родители считали, что она тратит слишком много денег на переговоры. Я решил, что это только повод, что они просто хотят развести нас с ней. В общем, звонить приходилось мне, да только что проку от таких звонков? Я был здесь, на Гавайях, она там, в Лос-Анджелесе. Понимаете, все уже осталось позади, все было кончено. А потом у меня появилась подружка – в общем, сейчас она моя жена, – и я перестал звонить Бекки. А о том, что с ней случилось, я узнал уже много позже. Тогда же мне еще позвонил детектив, который вел расследование.
– Вы узнали о ее смерти еще до звонка из полиции?
– Да, раньше. Миссис Верлорен позвонила моему отцу, а уже он рассказал мне. Ну и друзья тоже звонили. Те, кто знал о нас с Бекки. Не очень-то приятно, скажу вам, услышать, что с девушкой, которую хорошо знал, случилось такое.
– Да.
Босх раздумывал, о чем еще можно спросить. Слова Котчофа несколько расходились с тем, что рассказывала Мюриель Верлорен. Так или иначе, но расхождения требовали уточнения. Не давало покоя и алиби Котчофа.
– Послушайте, детектив, мне надо идти. Я же на работе. У вас еще что-то есть?
– Несколько вопросов. Можете вспомнить, когда именно вы перестали звонить Ребекке? Было ли это незадолго до ее смерти или раньше?
– Хм, даже и не знаю. Думаю, где-то в конце того, первого, лета. Примерно тогда. Да, почти за год до всего…
Босх решил расшевелить Котчофа, напустить на него страху и посмотреть, что из этого получится. Устраивать такие эксперименты предпочтительнее, конечно, при личной встрече, но ни денег, ни времени на командировку не было.
– Значит, ко времени смерти Бекки ваши отношения с ней уже определенно прекратились?
– Да, конечно.
Босх подумал, что получить данные о телефонных переговорах семнадцатилетней давности уже вряд ли получится.
– Вы звонили ей в какое-то определенное время? Я имею в виду, знала ли Бекки, когда ждать звонка?
– В общем-то да. У нас время отстает на три часа, так что поздно вечером не получалось. Обычно я звонил ей перед самым обедом, а она в это время как раз ложилась спать. Но имейте в виду, продолжалось так недолго.
– Понятно. Извините, но мне придется спросить вас кое о чем очень личном. Вступали ли вы с Ребеккой Верлорен в сексуальные отношения?
Пауза.
– А это здесь при чем?
– Объяснять не могу, Дэн. Вы же понимаете, тайна следствия. Но уверяю, нам важно это знать. Можете ответить?
– Нет.
Босх подождал, но Котчоф тоже молчал.
– Так это ваш ответ? – спросил наконец детектив. – У вас не было секса?
– Нет, не было. Бекки сказала, что еще не готова, а я не хотел настаивать. Послушайте, мне действительно пора идти.
– Заканчиваю, Дэнни. Еще немного. Вы ведь хотите, чтобы мы поймали убийцу, верно?
– Конечно, только я же на работе.
– Да-да, вы уже говорили. Позвольте спросить, когда вы в последний раз виделись с Ребеккой?
– Число не помню, но, наверное, в тот день, когда мы улетали. А утром мы с ней простились.
– И потом вы в Лос-Анджелесе уже не бывали?
– Нет. То есть тогда – нет. Потом я, правда, уезжал с Гавайев. Прожил пару лет в Винисе после окончания школы. И снова вернулся сюда.
– Меня интересует промежуток между вашим первым отъездом на Гавайи и убийством Ребекки. В этот период вы в Лос-Анджелес не приезжали?
– Нет, не приезжал.
– Значит, свидетель, с которым я разговаривал, ошибался, когда сказал, что видел вас в городе в тот уик-энд, Четвертого июля, перед исчезновением Ребекки?
– Да, ошибался. Послушайте, что это все значит? Говорю же вам, я не был там. У меня появилась девушка. Я даже на похороны не полетел. И кто вам такое сказал? Уж не Грейс ли? Она меня с самого начала невзлюбила, лесбиянка чертова. Только и делала, что нашептывала Бекки всякие гадости. Не нравилось ей, что мы вместе.
– Я не могу назвать имя свидетеля, Дэн. Но если захотите сообщить что-то, уверяю, все останется между нами.
– Мне наплевать, кто вам что наболтал, только она врунья поганая! – Котчоф сорвался на крик. – Да, поганая врунья! А вы там проверьте показания! У меня было алиби! В тот день, когда Бекки пропала, я работал. И на следующий тоже. Как я мог, черт возьми, успеть туда и обратно? Тот, кто вам про меня наплел, просто врет без зазрения совести!
– У нас есть основания сомневаться в вашем алиби, Дэн. Ведь ваш отец был боссом вашего начальника. Ему ничего не стоило с ним договориться.
– Что вы такое несете? Мой отец ни с кем ни о чем не договаривался. Можете сами спросить. У нас там были карточки учета рабочего времени, и ваш детектив разговаривал с моим шефом. Все зафиксировано. И вообще… Прошло семнадцать лет, а вы тут являетесь с таким вот дерьмом! Это у вас что, шутки такие?
– Ладно, Дэнни, ладно. Успокойтесь. Людям свойственно ошибаться. Всякое бывает. Тем более что столько лет прошло.
– Мне только не хватало… чтобы меня втянули в эту историю. Поймите же вы, у меня семья.
– Еще раз вам говорю, Дэнни, успокойтесь. Никто вас ни во что не втягивает. Мы просто разговариваем, верно? Итак, вы хотите сказать что-нибудь еще? Хотите помочь нам?
– Нет. Мне вам сказать больше нечего. Повторяю, я ничего не знаю. И мне пора идти. Серьезно.
– Так вы расстроились, когда Бекки сказала вам, что беременна? Когда поняли, что у нее есть другой парень?
Ответа не было, и Босх решил немного поднажать.
– Тем более что с ним у нее было то, чего не было с вами?
Едва сказав это, он понял, что зашел слишком далеко и показал свои карты. Теперь до Котчофа дошло, что с ним играют в плохого и хорошего полицейского, и когда он ответил, голос его звучал уже спокойно и уверенно.
– Она не рассказывала мне о своей беременности. Я узнал об этом уже после ее смерти.
– Вот как? И от кого же?
– Не помню. Наверное, от кого-то из друзей.
– Правда? А вы знаете, что Ребекка вела дневник? И что вы там на каждой странице. В дневнике сказано, что она рассказала вам о беременности и что вы не очень-то этому обрадовались.
Котчоф рассмеялся, и Босх окончательно понял, что проиграл.
– Вот что, детектив. Теперь мне все ясно. Хватит пороть чушь. Хотите меня поймать? Приманка слабая. Знаете, я ведь смотрю «Закон и порядок».
– А «Место преступления» не смотрите?
– Смотрю, а что?
– Так вот, у нас есть ДНК убийцы. Осталось только провести сравнение. ДНК все решит, от такой улики не отвертеться.
– Отлично, возьмите и мой образец. Может, тогда вы наконец от меня отстанете.
Босху ничего не оставалось, как отступить и закончить разговор.
– Хорошо, Дэн, мы поставим вас в известность. А пока спасибо за помощь. Последний вопрос: кем вы работаете в отеле?
– Я менеджер. Организую крупные мероприятия: вечеринки, конференции, свадьбы. Моя задача – сделать так, чтобы все прошло гладко.
– Что ж, не буду вас больше задерживать. Спасибо и всего доброго.
Босх положил трубку. Подумать было о чем, но сейчас его больше всего смущало то, что разговор с Котчофом прошел не совсем так, как хотелось. И главное, он сам допустил промашку. Неудачу можно было бы объяснить трехлетним перерывом, утерей навыка, но легче от этого не становилось. Гарри понимал, что должен как можно скорее обрести прежнюю форму.
В целом же разговор получился продуктивным. Бурная реакция Котчофа на упоминание о том, что его видели в Лос-Анджелесе непосредственно перед убийством, Босха не удивила. Как еще реагировать на откровенную ложь? Зато стоило обратить внимание на то, что гнев Котчофа был направлен на Грейс Танака. Возможно, отношения между ними заслуживали более пристального изучения. И лучше, если бы этим занялась Киз Райдер.
Следующий пункт – заявление Котчофа о том, что он ничего не знал о беременности Ребекки Верлорен. На подсознательном уровне Босх ему верил. Впрочем, вычеркивать Котчофа из списка подозреваемых было пока преждевременно. Другое дело передвинуть его пониже. Босх решил, что обсудит ответы Котчофа с Райдер, а там будет видно.
Самая интересная информация касалась звонков. Здесь показания Котчофа вступали в противоречие со свидетельством матери жертвы. Мюриель Верлорен утверждала, что Дэнни звонил ее дочери регулярно, настойчиво и до самого последнего времени. Котчоф же настаивал, что перестал звонить задолго до трагедии с Бекки. Босх не видел причин, которые заставляли бы его врать. Если принять на веру версию Дэнни, то выходило, что ошибается уже миссис Верлорен. Или же Бекки сознательно вводила родителей в заблуждение относительно того, кто именно звонил ей каждый вечер перед сном. Такой вариант выглядел предпочтительнее, если учесть, что девушка скрывала от отца и матери факт своей беременности. Значит, звонил не Дэнни Котчоф, а кто-то другой. Кто-то, кого Босх уже окрестил Мистером Иксом.
Отыскав в деле номер телефона Мюриель Верлорен, Босх снял трубку. Извинившись за беспокойство, он сказал, что хотел бы задать несколько вопросов. Миссис Верлорен ответила, что ни о каком беспокойстве нет и речи и она готова ответить на любой вопрос.
– О чем вы хотели спросить?
– Когда мы заходили в комнату вашей дочери, я заметил, что телефон стоит возле кровати. Скажите, он подсоединен к одной линии с домашним или же у Бекки был свой, отдельный, номер?
– У нее был отдельный номер.
– Если так, то когда ей звонил Дэнни Котчоф, ответить могла только она, верно?
– Да, телефон звонил только в ее комнате.
– То есть о том, что ей звонил именно Дэнни, вы знали лишь с ее слов?
– Нет, почему же. Я и сама несколько раз слышала звонки.
– Я имею в виду то, миссис Верлорен, что вы сами ведь не снимали трубку и не разговаривали с Дэнни?
– Конечно, нет. Звонили ведь ей.
– Другими словами, узнать, с кем именно она разговаривала, вы могли от нее, правильно?
– Э… да, пожалуй, что так. А вы хотите сказать, что звонил не Дэнни? Что это был кто-то другой?
– Я пока не могу говорить с полной уверенностью. Дэнни сказал, что перестал звонить вашей дочери задолго до случившегося. У него к тому времени появилась новая подружка. Там, на Гавайях.
Сообщение было встречено долгой паузой. Не дождавшись ответа, Босх сам заговорил с пустотой.
– Может, у вас есть какие-то предположения на этот счет, миссис Верлорен? С кем еще она могла разговаривать?
Снова пауза, и наконец неуверенное:
– Может, с кем-то из подруг.