Как правило.
Глаза были светло-карие с довольно заметным зеленоватым отливом. Ее окутывал аромат каких-то дорогих духов. Тонкий и щекочущий, как будто в нос попала
пудра, приятный цветочный запах. Под которым - вонь гнилого мяса. От нее у меня запершило в горле, я непроизвольно наморщила нос. Отныне запах этих тонких
духов будет мне напоминать о разлагающейся плоти. Хотя, судя по запаху, они все равно слишком дорогие, чтобы я стала их покупать.
Она смотрела на меня. Она - не оно и не он. В ее глазах была сила личности. Как правило, я говорю о зомби как о чем-то неодушевленном - так им больше
подходит. Они могут вставать из могилы вполне живыми на вид, но это долго не продолжается. Они портятся. Первыми исчезают личность и интеллект, а потом уже -
тело. Всегда в такой последовательности. Бог не настолько жесток, чтобы заставлять кого-то осознавать, что его тело разлагается. Но с этой женщиной было все
по-другому.
Я отошла подальше от Доминги Сальвадор. Сама не знаю почему, но я старалась держаться от нее на расстоянии. У нее не было оружия, в этом я почти не
сомневалась. Опасность, которую она представляла, никак не была связана с ножами и пистолетами. Я просто не хотела, чтобы она коснулась меня, пусть даже
случайно.
Женщина-зомби слева была совершенна. Ни малейших признаков разложения. Взгляд осознанный, живой. Господи, помилуй. Она могла пойти куда угодно и везде
сошла бы за человека. Как же я догадалась, что она неживая? Трудно сказать. Никаких обычных признаков не было, но когда я вижу мертвеца, я это чувствую. И все
же... Я пригляделась к ней повнимательнее. Ее красивое лицо откликнулось на мой взгляд. В ее глазах кричал страх.
Та самая сила, которая позволяет мне оживлять мертвых, говорила мне, что это - зомби; но ее глаза утверждали другое. Поразительно. Если Доминга умеет
создавать таких зомби, мне остается только опустить руки.
Я должна выждать три дня, прежде чем смогу оживить труп. За это время душа покидает свое пристанище. Какое-то время душа обычно кружит вокруг тела. В
среднем три дня. Я не могу поднять эту дрянь из могилы, если душа еще рядом. Теоретически, если бы аниматор сумел удержать душу во время оживления тела, мы
получили бы воскрешение. Ну вы знаете - настоящее воскрешение, как было с Иисусом и Лазарем. Я никогда в это не верила. А может, просто знала границы своих
возможностей.
Я смотрела на этих зомби и видела, в чем отличие. В обоих телах по-прежнему были души. Каким образом? Как, во имя Христа, ей это удалось?
- Души. В этих телах все еще заключены души. - Мой голос сполна передал отвращение, которое я испытывала. Зачем стараться его скрывать?
- Очень хорошо, chica.
Я подошла и встала слева от нее, не выпуская из поля зрения Энцо.
- Как ты это сделала?
- Душа была поймана в тот момент, когда покидала тело.
Я покачала головой:
- Это не объяснение.
- Разве ты не знаешь, как ловить душу в бутылку?
Душу в бутылку? Что это, шутка? Нет, она не шутила.
- Нет, не знаю. - Я постаралась, чтобы это не прозвучало самодовольно.
- Я могла бы столькому тебя научить, Анита.
- Нет уж, спасибо, - сказала я. - Ты поймала их души, а потом оживила тела и вложила души обратно.
Конечно, я могла только догадываться, но звучало это правдоподобно.
Конечно, я могла только догадываться, но звучало это правдоподобно.
- Очень, очень хорошо. Именно так. - Она смотрела на меня так пристально, что мне стало неловко. Ее пустые черные глаза фотографировали меня.
- А почему вторая зомби разлагается? По теории, зомби, в котором сохранилась душа, разлагаться не должен?
- Это уже не теория. Я ее доказала, - сказала Доминга.
Я посмотрела на разлагающийся труп, и он ответил мне пронзительным взглядом.
- Тогда почему одна гниет, а другая - нет? - Обычная болтовня двух некромантов в очереди в магазине. - Скажи, а ты своих зомби оживляешь только в
новолуние?
- Я могу помещать душу в тело и удалять ее столько раз, сколько захочу.
Я, не отрываясь, смотрела на Домингу. Смотрела и старалась, чтобы у меня не отвисла челюсть, и лицо не исказилось от ужаса. Она наслаждалась бы этим
зрелищем. А я не хотела, чтобы она развлекалась за мой счет.
- Позволь мне проверить свою сообразительность, - сказала я голосам исполнительного стажера. - Ты помещаешь душу в тело, и оно не разлагается. Потом ты
вынимаешь душу из тела, делая из него обычного зомби, и оно начинает гнить.
- Именно, - сказала Доминга.
- Потом ты снова суешь душу в гниющий труп, и зомби становится живым и осознающим. Когда душа возвращается в тело, разложение останавливается?
- Да.
Вот черт.
- Таким образом, ты можешь сделать так, что зомби навечно останется на этой стадии разложения?
- Да.
Черт и еще раз черт.
- А это? - На сей раз, я показала пальцем, словно на лекции.
- Многие мужчины заплатили бы за нее хорошие деньги.
- Погоди минутку - ты собираешься продать ее в качестве рабыни-наложницы?
- Возможно.
- Но... - Это было ужасно. Она была зомби - а это значит, что ей не нужно есть, спать; ей вообще ничего не нужно. Ее можно держать в шкафу и вынимать
оттуда, словно игрушку. Идеально покорная рабыня. - Они так же послушны, как обычные зомби, или душа дает им свободу воли?
- Похоже, они очень послушные.
- А может быть, они просто тебя боятся? - сказала я.
Доминга улыбнулась:
- Может быть.
- Нельзя же вечно держать душу в тюрьме.
- Нельзя, - подтвердила Доминга.
- Душа должна отлететь.
- В ваш христианский рай или ад?
- Да, - сказала я.
- Это были дурные женщины, chica. Их собственные родственники отдали их мне. И заплатили за то, чтобы я их наказала.
- Ты взяла за это деньги?
- Использовать трупы без разрешения родственников усопшего - незаконно, - сказала Доминга.
Не знаю, хотела ли она меня напугать. Возможно, что и нет. Но этой фразой Доминга дала мне понять, что вся ее деятельность абсолютно законна. У мертвых
нет никаких прав. Поэтому нам и нужны законы, защищающие зомби. Вот черт.
- Никто не заслужил вечного заключения в собственном трупе, - сказала я.
- Этим можно заменить смертную казнь, chica.