Вслед за его широкой спиной я завернула за угол и через гостиную вышла и кухню. Раздвижная стеклянная дверь вела на террасу. Повсюду были осколки стекла.
Их грани сверкали в солнечном свете, струящемся из еще одного круглого окошка в потолке. Кухня, облицованная голубым кафелем и отделанная дорогим светлым
деревом, была такой чистенькой, словно только что сошла с фотографии рекламного буклета.
- Красивая кухня, - заметила я.
Мне было видно, как по двору шныряют полицейские. Высокий забор скрывал их от любопытных взглядов соседей, так же как прошлой ночью скрыл убийцу. Только
один детектив остался стоять у водосточной трубы. Он царапал что-то в блокноте.
Дольф сделал мне знак, чтобы я осматривалась внимательнее.
- Итак, - сказала я. - Кто-то вломился сквозь эту стеклянную дверь. При этом вероятно, шум был ужасный. Когда разбивается такое большое стекло, то даже
при включенном кондишине... одним словом, ты это услышишь.
- Ты думаешь? - спросил Дольф.
- А соседи слышали что-нибудь? - спросила я в свою очередь.
- Никто не признается, - сказал он.
Я кивнула.
- Стекло разбилось, и кто-нибудь пошел взглянуть, что случилось. Скорее всего, мужчина. Стереотип “главы семьи” на редкость живуч.
- Что ты имеешь в виду? - уточнил Дольф.
- Храбрый охотник, защищающий свое семейство, - сказала я.
- Ладно, пусть это был мужчина. Что дальше?
- Мужчина вошел, увидел того, кто вломился на кухню, и крикнул жене. Вероятно, велел ей уносить ноги. Бери ребенка и беги.
- А почему бы не вызвать полицию? - спросил Дольф.
- Я не видела в спальне телефона. - Я кивнула на телефон на стене кухни. - Вероятно, это единственный аппарат. Чтобы до него добраться, надо было
проскочить мимо чудовища.
- Продолжай.
Я оглянулась на гостиную. Покрытой простыней кушетки отсюда было почти не видно.
- Эта тварь, чем бы она ни была, бросилась на мужчину. Стремительно; ударила его, может быть, оглушила, но не убила.
- Откуда знаешь, что не убила?
- Не устраивай мне экзамен, Дольф. В кухне слишком мало крови. Он был съеден в спальне. Что бы это ни было, оно не стало бы тащить мертвеца в спальню.
Оно загнало мужчину в спальню и убило его там.
- Неплохо; не хочешь попытать свои силы в гостиной?
Вообще-то не особенно; но вслух я этого не сказала. От женщины осталось значительно больше. Верхняя часть ее тела была почти не повреждена. Кисти рук
были закрыты бумажными мешками. Можно будет получить анализ того, что у нее под ногтями. Я надеялась, что это поможет делу. Широко открытые карие глаза
смотрели в потолок. Край пижамной курточки прилип к тому месту, где некогда была талия. Я сглотнула и двумя пальцами приподняла намокшую ткань.
Позвоночник блестел в ярком солнечном свете; белый и мокрый, он повис, словно шнур, который выдернули из разъема. Ладно.
- Что-то разорвало ее пополам - так же, как... мужчину в спальне.
- Откуда ты знаешь, что там был мужчина?
- Если у них не было гостей, это должен был быть мужчина, А гостей у них не было, правильно?
Дольф покачал головой.
- Нет, насколько нам известно.
- Значит, мужчина. Потому что у нее целы ребра и обе руки. - Я постаралась скрыть гнев. Дольф не виноват. - Я не отношусь к числу твоих подчиненных. И
хочу, чтобы ты перестал задавать мне вопросы, на которые сам знаешь ответы.
Он кивнул:
- Справедливо. Иногда я забываю, что ты - не один из наших парней.
- Спасибо.
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
- Да, понимаю - и даже знаю, что ты хотел сделать мне комплимент. Но нельзя ли нам закончить этот разговор снаружи?
- Конечно. - Дольф снял окровавленные перчатки и бросил их в мешок с мусором, стоящий на кухне. Я сделала то же самое.
Жара обволокла меня, как расплавленный пластик, но все же в ней было что-то хорошее, чистое. Я вдохнула полную грудь горячего влажного воздуха. Ах, лето.
- Скажи хотя бы, я был прав - это не человек? - спросил Дольф.
Двое полицейских в форме сдерживали толпу зевак на газоне и на улице перед домом. Дети, родители, дети на велосипедах. Как будто пришли поглазеть на шоу
уродцев.
- Да, это был не человек. На стекле в кухне не осталось крови.
- Я заметил. И что это значит?
- Как правило, из мертвых кровь не идет - за исключением вампиров.
- Как правило?
- Из свежеумерших зомби порой может сочиться кровь, но у вампиров она течет почти как у людей.
- Значит, ты считаешь, что это был не вампир?
- Если так, значит, он ел человеческую плоть, А вампиры не способны переваривать твердую пищу.
- А вурдалак?
- Слишком далеко от кладбища, и тогда в доме было бы больше разрушений. Вурдалаки ломают мебель, как дикие звери.
- Зомби?
Я покачала головой:
- Честно говоря, не знаю. Встречаются такие феномены, как плотоядные зомби. Очень редко, но это бывает.
- Ты говорила, что было зарегистрировано три таких случая. И каждый раз зомби дольше оставались похожими на человека и не разлагались.
Я улыбнулась.
- У тебя хорошая память. Правильно. Плотоядные зомби не разлагаются, пока их кормить. Или, во всяком случае, не разлагаются с такой скоростью.
- Они свирепы?
- Не особенно, - сказала я.
- А в принципе зомби свирепы? - спросил Дольф.
- Только если им приказать.
- Как это?
- Ты можешь приказать зомби убить человека - если у тебя достаточно власти над ним.
- Зомби как орудие убийства?
Я кивнула:
- Что-то в этом роде.
- И кто это мог сделать?
- Не уверена, что здесь произошло именно это, - сказала я.
- Я знаю. Но кто в принципе мог бы это сделать?
- Черт, ну, я могла бы - но я не стала бы. И никто из тех, о ком я знаю, что он мог бы, не стал бы.
- Это уж нам решать, - сказал Дольф и достал небольшой блокнотик.
- И ты действительно хочешь, чтобы я назвала тебе имена друзей, чтобы ты мог спросить их, не оживляли ли они часом зомби и не посылали их убить этих
людей?
- Прошу тебя.