Владимир Алексеевич Сомов, среднего роста и плотного телосложения человек возраста Христа, имел детское личико, что зачастую очень обманывало общавшихся с ним людей. На самом деле за такой несерьезной внешностью скрывалась достаточно сильная натура. Владимир Алексеевич серьезно увлекался восточными единоборствами, многое знал, умел и достаточно преуспел в этом силовом виде спорта. Ко всему прочему, Сомов был большим умницей и аналитиком, справки и отчеты писал, словно Пушкин сказки.
Еще один заместитель, он же начальник милиции общественной безопасности, подполковник Василий Анатольевич Бодров, видимо, решив собраться на пенсию сразу после командировки, очень любил получать медали. Среди офицеров даже ходила такая шутка:
— Ты новость слышал?
— Какую?
— Да в МВД России утвердили новую медаль, специально для Бодрова постарались.
— А как называется?
— Не поверишь, медаль «За сотую медаль»…
Но это была не самая главная черта в характере и стиле поведения подполковника Бодрова, а для сорокапятилетнего милицейского потенциального пенсионера и вообще простительная. Тем более что в его судьбе приключилось много войн, а страна раньше редко награждала своих героев при жизни. Еще солдатом срочной службы ему посчастливилось повоевать в афганском Кандагаре. Затем почти год провел, уже будучи на службе в милиции, на одном из блокпостов во время братоубийственного азербайджано-армянского конфликта. Был в Чечне и в первую кампанию, и вот во вторую уже в третий раз. Опыта ведения боевых действий Бодрову было не занимать. Его дельные предложения спасли не одну жизнь милиционерам из Коми. Предчувствуя нынешнюю командировку крайней, он решил для себя не только собрать на грудь все имеющиеся награды, но и оставить на ПВД добрую память.
Дело в том, что одним из самых быстрых и эффективных оборонительных устройств для строительства фортификационных укреплений российская смекалка придумала мешок с песком. Из них и возводили укрепления на КПП и блокпостах. Но в условиях тяжелого влажного климата, когда днем стояла неимоверная жара, ночью температура воздуха так же стремительно опускалась, мешки лопались, и из них самым бессовестным образом высыпался песок.
Сначала Бодров решил модернизировать мешки, заменив в них песок на простую, глинистую в этих местах почву. Земля от влаги и перепадов температуры слеживалась в камень, и когда мешок лопался, не рассыпалась, а оставалась стоять стеной. Но вид у таких «крепостей» был неважнецкий. Ободранные мешочные бока телепались на ветру и всем своим видом давали понять местному населению, что Россия на Северном Кавказе все-таки долго не задержится. А признать это патриотичному Бодрову не хотелось.
Поразмыслив над сей проблемой в первые два месяца командировки, Бодров убедил сначала себя, а потом и командира в том, что все мешки необходимо просто выкинуть, а вместо них выстроить добротные кирпичные стены. Получив добро Павелецкого, Василий стал мотаться по различным чеченским строительным фирмам — добывать на них цемент и кирпичи. И вскоре дело сдвинулось с мертвой точки. Отдыхающие смены специальной огневой группы месили цемент, клали кирпич с рвением молодого солдата, стирающего дембелю хэбэшку.
Сергей Дмитриевич Милов был самым молодым из его замов. Ему было двадцать девять лет. Но именно такого начальника криминальной милиции в своем временном отделе Павелецкий и хотел видеть. Этот старший лейтенант в подчиненном полковнику ОВД «на земле» был начальником отделения борьбы с экономическими преступлениями и своей профессиональной хваткой, образованностью и юношеской дерзостью мог дать фору любому спецу предпенсионного возраста.
На совещании отсутствовал заместитель по работе с личным составом, давно потерявший вкус к жизни седой толстый майор Валерий Петрович Вихров, с начала командировки купивший себе уже пять сабель и шашек — как декоративных, так и боевых. Лишь при взгляде на светлую сталь клинков его суровый, отстраненный от действительности взгляд приобретал осмысленность и доброту. Еще глаза замполита начинали искрить обостренным с детства чувством справедливости при взгляде на тыловика Сидорчука. О взаимоотношениях этих двух заместителей начальника всю правду может поведать старый армейский анекдот.
Выпало по графику замполиту быть ответственным по части. Обошел он ночью расположение, все тихо, все спят. Зашел в столовую, а там будто бы кто-то чавкает. Забежал на кухню, резко включил свет. А там зампотыл склонился над солдатским баком с супом, выловил оттуда огромный кусок мяса и, разбрызгивая слюну, ест.
Замполит не выдержал и говорит:
— Ну что ж ты у бедных, голодных солдат последнее мясо ешь?
А зампотыл вытер рот рукавом и отвечает:
— Я же тебе ничего не говорю, когда ты самым наглым образом в ленкомнате солдатские газеты бесплатно читаешь…
Вихрова Павелецкий еще в пять утра послал на тыловой машине в Моздок на встречу с представителем родного министерства.
Окинув собравшихся взглядом, полковник приказал:
— Так, Сергей Дмитриевич, доложите обстановку в районе и в целом по республике.
Старлей Милов поднялся, подошел к огромной оперативной карте Чечни и, держа авторучку, как указку, стал рассказывать:
— Обстановка продолжает быть сложной. Отдел по борьбе с организованной преступностью временной объединенной группировки органов и подразделений МВД России по Чеченской Республике располагает оперативной информацией следующего содержания.
Источниками отмечается концентрация боевиков в городе Грозном. В Заводском районе боевики выставляют свои посты под видом работников чеченской милиции. Для этого их пособниками закуплено большое количество комплектов милицейского камуфляжа синей расцветки. Основная закупка формы произведена в городе Хасавюрт под видом оптовых покупателей для дальнейшей реализации ее через магазины и ларьки военной одежды на территории Чеченской Республики.
Кроме того, по имеющимся данным, полевой командир Рустам Басаев приобрел два автомобиля «УАЗ» серого цвета. Боевики на них наклеили пленки с эмблемами и опознавательными знаками министерства внутренних дел Чечни.
Посты боевиков под видом сотрудников МВД по Чеченской Республике регулярно выставляются вечерами, перед наступлением темноты, в районе Карпинского кургана, а также в районе бывшего радиозавода и радоновых ванн.
По данным оперативных источников, активные члены бандформирований группами по нескольку человек скрываются на территории бывших нефтезаводов, откуда имеют удобные выходы как в город Грозный, так и в направлении Ермоловская — Самашки.
В Грозном распространена видеозапись с выступлением Доку Умарова, в которой он призывает всех бывших боевиков, сдавшихся властям, в большинстве амнистированных и принятых на службу в органы внутренних дел и к «кадыровцам», немедленно вернуться в состав своих бандгрупп. Иначе грозит им уничтожением. Обещает перешедшим на его сторону денежное содержание в разы выше, чем в силовых структурах Чеченской Республики.
Кроме того, он обращался к своим пособникам и членам бандформирований с просьбой не уходить в горы, где достаточно сил, а находиться в населенных пунктах, особенно в Грозном, и ждать сигнала к активным действиям…
Павелецкий смотрел на Милова, как смотрят на родное дитя, делающее первые шаги. Очевидно, в этом задиристом старлее он видел себя, молодого.
— Присаживайтесь, в принципе все понятно…
Полковник пошелестел бумажками у себя на столе, насупил и без того густые брови:
— А теперь я хочу послушать вас, Василий Анатольевич.
Из-за стола поднялся живчик Бодров. Докладывать и выступать перед личным составом ему несказанно нравилось, тем более было что сказать, не высасывая из пальца фактуру или дутые показатели…
ГЛАВА 8
«Десятка» рванула в «шервудский» лес
Настроение было замечательное, по ходу дела скурили по папироске, набивка оказалась высший класс. Кумар сначала робко, а затем прилично и забористо ударил по голове, развязал языки, все вокруг казалось смешным и слишком ярким. Время перевалило за обед. Два «боевых товарища», как в песне поется, ехали через Сунжу по мосту в Грозный развлечься. Денег было в карманах — оттопыривались, короче. Вчерашним вечером шариатский финансист Дука приезжал в гости к эмиру их родной Старой Сунжи, а заодно и разнес по «домашним» боевикам зарплату. Теперь часть зелени необходимо было скинуть в обменник, кое-что дать на хозяйство жене, а оставшуюся немалую часть прикроить на черный день.
Серебристая «десятка», принадлежащая Халиду Сурхоеву, споро бежала по щербатому в некоторых местах асфальту. Ханпаша был за рулем, его друг детства Халид сидел, развалившись на заднем сиденье. Подельники пили еще холодное баночное «Ярпиво». В ногах у Гайсултанова на всякий случай лежала адаптированная для стрельбы из салона легкового автомобиля винтовка, вернее будет сказать, обрез «СВД» с оптическим прицелом и глушителем. Но сегодня они не собирались охотиться на федералов. Сегодня было праздничное настроение, полные карманы денег и желание просто отдохнуть в объятиях русских шлюх.
На мосту навстречу им попался зеленый бронированный армейский «уазик» с множеством антенн и «пеленой» на крыше. Было видно, что войсковики тоже в прекрасном расположении духа, сие обстоятельство сильно покоробило пассажира «десятки». Бойцы смеялись, размахивали руками, что-то, видимо приятное, шумно говоря друг другу.
— Вот собаки, — не сдержался Халид, — жизни радуются на полоненной земле нашей Ичкерии, чтоб им…
— Они, мне кажется, нам «фак ю» показали, — буркнул водитель.
— Да ну, — и стрелок, обернувшись, долгим недобрым взглядом проводил войсковую машину, взбиравшуюся на пригорок перед станицей Петропавловской.
Гайсултанов выругался:
— Вот козлы, все настроение испортили…
Сурхоев поднял с пола винтовку, подготовил к стрельбе, положил ее себе на колени.
— Ничего, следующая машина будет нашей.
Водитель кивнул:
— Вот тогда снова развеселимся.
Следующая машина ненавистных федералов не заставила себя долго ждать. Как только въехали в «шервудский» лес, появился серый небронированный «уазик», в котором ехали русские командировочные менты. Халид чуть приоткрыл тонированное стекло на задней левой дверце «десятки», привычно вскинул обрез к плечу, изготовился к стрельбе:
— Я на подъезде к ним чуть приторможу, — прошипел Гайсултанов. Было видно, как от напряжения на его лбу выступил крупными каплями предательский пот.
— Вот и славненько… — прошептал Халид.
Милиционер на переднем командирском сиденье в беспонтовом пэпээсном бронике ехал молча и сосредоточенно рассматривал дорогу перед собой. Его-то и выбрал, приняв в оптический прицел открытые верхнюю часть груди и шею, стрелок.
— Каферы поганые, — шипел водитель.
Машину слегка покачивало, ствол винтовки с глушаком чуть высунулся на улицу.
— Аллах Акбар… — прохрипел Халид и нажал на спусковой крючок.