Когда она вышла из тени балкона второго этажа, свет позолотил ее светлые волосы. Она выглядела потрясно. А какой грациозной была ее походка. Она…
– …мать твою, а это еще кто?
Увлекшись своими фантазиями, Лозадо не сразу заметил мужчину, идущего с ней рядом. Но когда он узнал эту длинную, поджарую фигуру и сообразил, кто ее сопровождает, он еле сдержался, чтобы не выскочить из машины, пересечь улицу и убить Вика Треджилла на месте.
Рано или поздно это обязательно произойдет. Ему все равно придется прикончить этого разговорчивого, гребаного копа, так почему, черт возьми, не прямо сейчас?
Потому что это не стиль Лозадо, вот почему. Преступления из ревности для любителей, не умеющих держать себя в руках. И хотя ему страстно хотелось покончить с Виком Треджиллом раз и навсегда, у него имелась лучшая перспектива в жизни, чем провести остаток дней в камере смертников, подавая одну апелляцию за другой и получая отказы. И наконец, закончить уколом в вену, подаренным государством за убийство полицейского.
Если бы Вик сам все не испортил, он, Лозадо, скорее всего, сидел бы сейчас в камере смертников за убийство его брата Джо. Лозадо знал, что эта ошибка до сих пор мучает Вика. Он, верно, сходит с ума от злости, зная, что убийца его брата живет в пентхаусе, шьет костюмы у лучшего портного, ездит на роскошной машине, ест, пьет, совокупляется, то есть наслаждается свободой благодаря глупости Вика.
Лозадо потрогал шрам над бровью и хмыкнул. Он слишком умен, чтобы, как Вик, поддаваться минутному настроению. Другие постоянно делают такие ошибки, но не Лозадо. Лозадо профессионал, не имеющий себе равных. Профессионал никогда не теряет голову и ждет своего часа.
Кроме того, ожидание момента, когда он решит убить Треджилла, доставит ему едва ли не большее удовольствие, чем само убийство.
И все же, наблюдая за копом, шедшим рядом с женщиной, которой Лозадо вскоре будет обладать, он сжал руль так крепко, будто хотел вырвать его с мясом.
Какого черта делает его Ренни с Виком Треджиллом?
Первоначальный шок при виде их вместе уступил место беспокойству. События развивались не так, как бы ему хотелось. Сегодня утром Треджилл помешал ему завтракать, затем появился на свадебном приеме вместе с Ренни. Совпадение? Вряд ли.
Что нужно Вику от доктора Ренни Ньютон? Его интересует ее роль в последнем судебном процессе? Или это имеет отношение к делу об убийстве доктора Хоуэлла, которое так и осталось нераскрытым? Лозадо не узнал бы о ее планах на вечер, если бы не нашел приглашение на свадьбу в тот день, когда доставлял розы, а потом шарил по дому. Неужели Вик тоже проникал в ее дом?
Это были беспокойные мысли.
Но что больше всего терзало его, заставляло глаза наливаться кровью, а бритую голову пылать жаром, это возможность, что Ренни была заодно с полицией. Неужели они каким-то образом узнали, что она ему нравится? Вдруг Треджилл с компанией уговорил ее помочь расставить ловушку? Ну нет, это было бы ужасно. Убить ее за предательство и допустить, чтобы его женщина пропала попусту.
Со все растущим подозрением он смотрел, как Треджилл наклонился к ней, потом выпрямился и захлопнул дверцу. Ренни выехала со стоянки и промчалась мимо, не заметив Лозадо. Она смотрела на дорогу, на лице не было улыбки. Более того, она казалась рассерженной. Последние слова Треджилла привели ее в бешенство. Он ведь, как последний дурак, вечно над всеми подшучивал, наверное, и с женщинами вел себя так же по-идиотски.
Лозадо завел мотор, развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал за Ренни. В дом она вошла одна. Он оставил машину в конце квартала и несколько часов следил за ее домом. Она больше не выходила. Ни Треджилл, ни кто-нибудь другой не показывались.
Только после полуночи Лозадо начал успокаиваться. Подозрения насчет Ренни показались надуманными. Можно найти вполне логичное объяснение ее появлению с Треджиллом. Возможно, он расспрашивает ее о чем-то, связанном с убийством доктора Хоуэлла.
Все знали, что между ними были серьезные разногласия. В Форт-Уэрте сплетни распространяются быстро. Расспросы полицейского во время приема могли ее рассердить, поэтому она и выглядела такой взбешенной, когда ехала домой из загородного клуба.
Довольный, что сумел принять правильное решение, Лозадо достал сотовый телефон и набрал ее номер.
9
Вик в темноте вскарабкался по лестнице. В одной руке он нес новый пиджак и сумку, полученную в магазине, а второй дергал галстук. Когда он добрался до душной комнаты на втором этаже, рубашка уже была расстегнута, так же как и ремень на брюках.
К дому, откуда они вели наблюдение, он подъехал не по ее улице, а кружным путем, причем добрался до места как раз в тот момент, когда она въезжала в гараж.
Он прямиком направился к окну и посмотрел в бинокль. Одновременно он, не нагибаясь, скинул ботинки и стащил носки.
Ренни, не останавливаясь, прошла через кухню и исчезла в коридоре, ведущем в гостиную.
Вик скинул рубашку.
Зажегся свет в спальне Ренни. Похоже, ей тоже мешала одежда. Она сбросила туфли и завела руки за спину, чтобы расстегнуть «молнию» на платье.
Вик сбросил брюки.
Ренни сняла платье и оставила его на полу.
Вик замер.
Бельишко сексуальное. Цвет бледной лаванды. Один намек на перепонки, ткань прозрачная, как дыхание. В таком белье женщина кажется более голой, чем если бы на ней вообще ничего не было. Эффект потрясающий.
Она поставила туфли на полку, повесила платье на плечики, вошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Вик закрыл глаза. Прислонился к оконной раме, чтобы остудить разгоряченный лоб о стекло. Он на самом деле застонал или ему показалось? Он натурально пускал слюни. Господи, так недолго превратиться в Тинпена.
Он положил бинокль на стол, достал из холодильника бутылку воды и выпил всю, не переводя дыхания. Не сводя взгляда с дома, он нащупал в сумке джинсы, в которых пришел в магазин. Натянул их, но рубашку оставил в сумке. Слишком жарко, черт побери, чтобы одеваться полностью.
– Что случилось с этим гребаным кондиционером? – пожаловался он в темноту.
Тут он заметил, что Ренни вышла из ванной, и схватил бинокль. Она заменила игривое белье на майку и обтягивающее трико до колена, которые вполне могли посоревноваться в сексуальности с более изящным бельем, но Вику, тем не менее, пришлось признать, что любовника она в эту ночь не ожидала.
Для свадьбы она уложила волосы в пучок на затылке. Теперь они были распущены. Яснее ясного, какая прическа ему нравилась больше.
Она потерла руки. Замерзла? Или нервничает? Взглянула на окно, заметила, что жалюзи открыты, и быстро погасила свет. Определенно нервничает.
Вик отложил обычный бинокль и взял другой, ночного видения. Теперь он мог разглядеть, что Ренни стоит у окна и смотрит в щель жалюзи. Она медленно поворачивала голову из стороны в сторону, как будто разглядывала все углы двора. Проверила замок на окне и дернула за шнур, поплотнее закрывая жалюзи. Через несколько секунд она их снова открыла.
«Похоже, подает кому-то сигнал», – подумал он.
Ренни простояла так еще несколько минут. Вик смотрел все время на нее, только изредка посматривая на двор, нет ли там какого-то движения. Но никто через забор к ней не лез. Ренни из окна тоже вылезать не собиралась. Ничего не происходило.
Наконец она отошла от окна. Вик поправил фокус у бинокля. Он мог видеть, как она разбирает постель. Потом она легла и натянула простыню до пояса. Взбила подушку под головой, повернулась на бок, лицом к окну. Лицом к нему.
– Спокойной ночи, Ренни, – прошептал Вик.
Ее разбудил телефонный звонок. Ренни зажгла лампу и по привычке взглянула на часы. Без малого час ночи. Она спала почти три часа. Когда она дежурила, она старалась спать все свободное время, не зная, какой выдастся ночь.
В том, что ее разбудят ночью в субботу, можно было быть почти уверенной. В этот вечер в приемном отделении все сбивались с ног, залечивая раны, нанесенные одним человеческим существом другому. Когда врачи не справлялись с потоком больных или когда требовался хирург с большим опытом, вызывали дежурного хирурга.
Ренни отозвалась, готовясь встать и ехать.
– Доктор Ньютон слушает.
– Привет, Ренни.
Она прижала простыню к груди.
– Я же вам сказала, чтобы вы меня больше не беспокоили.
– Ты спала? – продолжал он как ни в чем не бывало. Откуда у Лозадо номер ее домашнего телефона?
Ренни давала его лишь нескольким хорошим знакомым и на коммутатор больницы. Но ведь он – закоренелый преступник. Он найдет способ достать даже незарегистрированный номер.
– Если вы будете продолжать мне звонить…
– Ты сейчас лежишь на желтых простынях?
– Вас могут арестовать за то, что вы залезли в мой дом.
– Тебе понравилось на свадьбе?
Этот вопрос заставил ее замолчать. Он давал ей понять, насколько близко к ней подобрался. Она представила себе его самодовольную улыбку. Так он улыбался в суде. Создавалось впечатление, он совсем не нервничает, не боится приговора, даже скучает.