— Посмотрите! Два ассистента не могут разорвать ее, как ни стараются! — И кроме того, знаешь что, Мира?
— Что, Модест? — С готовностью поинтересовалась стоявшая рядом с живчиком симпатичная девушка. Она тоже улыбалась, потому что знала, что Модест сейчас объявит что-то очень приятное.
— Если вы сейчас позвоните в наш телемагазин и закажете металлическую защитную сетку «стил-вэб», то в придачу вы совершенно бесплатно получите замечательную многофункциональную овощечистку!
— Это же изумительно! — Восхитилась Мира.
— Более выгодное предложение невозможно представить! — Лучезарно улыбаясь, подтвердил Модест. — Ита-ак, торопитесь! — Обратился Модест, обернувшись к Роману. — Наше специальное предложение действует всего три дня! Количество комплектов ограниченно. Позвоните сейчас в наш телемагазин, и вы получите защитную сетку «стил-вэб», которая надежно защитит ваш дом от вервольфов, упырей, гарпий и прочей нечисти, да и просто от обычных воров! Плюс к этому, совершенно бесплатно вы получите уникальную овощечистку с комплектом сменных насадок! Всего за девяносто девять…
Роман щелкнул пультом и вместо предприимчивого Модеста в телевизоре возник какой-то патлатый гитарист. Хорошенькая ведущая выпытывала для телезрителей подробности творческого пути волосатого героя. В ответ гитарист что-то пространно разглагольствовал о суб-культуре, и, ерзая в кресле, выбирал лучшую тактическую позицию, что бы заглянуть в глубокий вырез блузки собеседницы. Роману это все уже начало надоедать, но тут ведущая уговорила гитариста исполнить "что ни-будь для тех, кто смотрит их в такой ранний час". Музыкант еще немного покочевряжился, а потом слился с гитарой, тронул струны, и спел удивительную, грустную, красивую песню о том, как все тянутся к свету и любви.
Музыкант давно закончил петь, а Роман все сидел, слушая мелодию которая эхом бродила в голове. Очнулся он только от резанувшей по ушам рекламы. Тряхнул головой и посмотрел на часы. — Надо бежать. Он направил пульт на телевизор и «убил» девушку, которая вертелась по экрану в белом и обтягивающем.
Надел кобуру, натянул в коридоре куртку и выскочил за дверь.
* * *
Лифт в доме и так был по-старомодному нетороплив, но сегодня превзошел все ожидания. Роман уже устал ждать на кнопку и решил пойти пешком. В этот момент позади на площадке щелкнула дверь. Роман обернулся и увидел, что из соседней квартиры выскочила девушка. Не вышла, а именно выскочила, как чертик из табакерки, со счастливой улыбкой на лице. И это было так неожиданно, — улыбка — видимо девушка на выходе забыла спрятать ее в карман, потому что всякий нормальный человек знает, улыбаться можно когда ты дома, или на улице но с друзьями, а вот если ты на улице, один — тогда улыбаться нельзя, — табу, тогда морда должна быть хмурым ящиком, чтоб никто не подкопался и не подступился, — это закон смутных времен и он так же неумолим как закон всемирного тяготения…видимо девушка на выходе забыла спрятать улыбку в карман, и это было так неожиданно и коварно, что Роман взглянув девушке в глаза неосознанно улыбнулся в ответ.
Впрочем, как только девушка увидела перед собой на площадке незнакомого парня, волшебство кончилось — улыбка погасла, будто кто то огонек со свечки сдул, а во взгляде появилась настороженность. Она посмотрела на Романа, потом на ключи от квартиры в руках и как-то неохотно повернулась к нему спиной, закрыть свою дверь. Зазвякали ключи.
— Доброе утро. Я ваш новый сосед. — Сказал Роман ей в спину.
— Девушка наконец справилась с замком и повернулась:
— Доброе утро… очень приятно.
Поправила короткие светлые волосы, кивнула на прощанье и поцокала каблучками вниз по лестнице.
— Лифт не работает со вчерашнего вечера! — Крикнула она уже откуда-то снизу.
Роман помянул комунальшиков, и тоже пошел пешком.
Перебор ногами по ступенькам расшевелил обленившееся за ночь тело.
На улице было ветрено. Редкие ранние прохожие шли быстро, подняв воротники и опустив головы будто от стыда, а ладная фигурка девушки удалялась в противоположном от нужного ему направления. Роман проводил ее взглядом до угла, глядя в спину и ниже, и с улучшившимся настроением пошел на встречу.
Добираясь до площади Триумфа, он подумал что у его нового жилья все-таки есть плюсы.
Конечно управление муниципальной полиции выделяя квартиру, думало не о архитектурных красотах, а о том чтобы поместить новичка поближе к месту работы. Но все же перейдя через улицу Роман на секунду остановился полюбоваться открывшимся видом. Приятно было пройтись по кварталу, который строили во времена, когда красота еще не подчинялась целесообразности. "Одни завитушки на этом имперском светильнике чего стоят", подумал Роман, проходя мимо кованного фонарного столба. "Стали бы сейчас такое делать? — Да черта с два. Если бы все это еще не было так запущенно и неухожено…"
Он пересек мост, и пошел по улице которая через сотню метров влилась на площадь. В центре площади на мощном постаменте возвышалась его цель — памятник «неваляшке». Мощный, коренастый мужик с кучерявой шевелюрой, широко расправив плечи напряженно вглядывался куда то вдаль. Конечно, неваляшка это было не настоящее название памятника, а только народное прозвище. Роман вспомнил, откуда оно пошло и улыбнулся.
Эту историю в свое время долго обсасывали в прессе. На самом деле, человека изображенного на постаменте звали Варлаам Гневеш. В далеком уже 1919'ом году, именно он поднял знамя пролетарской революции в загнивающей буржуазной республике и в течении двадцати лет вел свой народ в светлое завтра. Однако в конце тридцатых он сильно не сошелся в понимании текущего момента с товарищами из братской компартии Советского Союза. Усатый кремлевский хозяин проявил большую терпимость к заблуждениям младшего товарища, но во время очередного посещения СССР Гневеш тяжело заболел, слег в кремлевскую больницу, и там скоропостижно долечился. Кремлевский хозяин очень огорчился по поводу внезапной утраты верного друга и пламенного борца — это тогда во всех газетах было — и назначил на его место человека, который более верно понимал общемировую обстановку. Похороны Гневеша прошли на родине и были очень пышными.
После смерти, как и полагалось, образ непреклонного борца, вознесся на улицах и площадях всех мало-мальски значимых городов и местечек страны, а тезисы практика революции украсили собой кумачовые транспаранты и плакаты. Еще несколько десятков лет, постаментные Гневеши напряженно вглядывались в восходящую зарю мирового коммунизма, а что бы слеподырые потомки случайно не ошиблись дорогой, тыкали в приближающееся общее благоденствие указующим перстом.
Один из самых удачных Гневешей, за которого скульптор в свое время получил государственную премию, стоял на здесь, на площади Триумфа, в Римини. Это продолжалось до 1988 года, когда на волне демократических преобразований, здешнему Гневешу накинули на шею стальной трос и попытались спихнуть с постамента бульдозером. Но строптивый бунтарь и после смерти явил свой стойкий характер. Сцепка у бульдозера оторвалась, попутно покалечив двух человек, а постаментный Гневеш отделался лишь ссадиной от петли на бронзовом затылке. Возбужденная воздухом свободы и вином, толпа не могла долго оставаться на одном месте, да и вообще, результатов общественных преобразований хотелось сразу и без возни. Поэтому когда на бульдозер влез какой-то мужик, и размахивая старым имперским флагом предложил снести памятник Карлу Марксу, который он заприметил в квартале отсюда, толпа с радостью согласилось.