(В народе правда никто толком не знал, чем именно провинился этот самый Маркс, но имя было на слуху, а на барельефах его бородатая физиономия всегда составляла компанию профилям лысого Ленина и кучерявого Гневеша, и оттого всем было ясно, что человек он плохой)… Несчастный Маркс не смог показать такой революционной стойкости как Гневеш, и к восторгу толпы, на раз слетел со своего постамента.
Позже правда выяснилось, что поверженный памятник изображал вовсе никакого не Маркса, а классика отечественной словесности середины 19го века Модеста Грабко, чье стихотворение "Колышется нива" даже проходили в школе. Досадная ошибка произошла потому, что днем раньше какие-то ушлые личности скрутили с памятника ценную медную табличку. Без таблички классика не признали, а жители окрестных домов вступиться за поэта побоялись, справедливо рассудив, что объяснить что-то разгоряченной толпе сложно, а вот схлопотать трындюлей, наоборот, очень даже легко. А в целом конечно, в досадном недоразумении был виноват сам поэт. — Если бы в свое время, в угоду моде он не таскал на лице бородищу-веник, глядишь, и не перепутали бы…
Когда демократические волнения немного улеглись, Грабко снова водрузили на его законный постамент, а стойкий Памятник Гневешу получил в переменчивом народе ласковое прозвище — «неваляшка». Теперь же, под памятником главным образом назначали свидания молодые парочки, которым вобщем-то было глубоко фиолетово, кто там торчит на постаменте, главное, что это был удобный и заметный ориентир.
Рядом с памятником, в неположенном месте стояла припаркованная белая «Шкода» с полицейскими номерами. В машине, откинувшись на сиденье, сидел вчерашний знакомец — Миран Рагоза. Романа он заметил издали, и следил взглядом, пока тот не подошел к машине.
— Здоров, — Роман залез в машину и пожал Рагозе руку. — Куда едем?
— Складской район. — Ответил Рагоза, и показал на карте бортового компьютера. — Это недалеко от старого порта. Официально там еще желтая зона, но на самом деле все уже давно заброшено. Даже патрули хотят снять. Там тело нашли, а более сам пока ничего не знаю.
Рагоза развернулся на площади, выехал на улицу и сразу придавил педаль газа, благо других машин на улицах почти не было. Через двадцать минут они выехали в район складов.
По сторонам потянулись ровные ряды огромных заброшенных ангаров. Место происшествия увидели издалека. Впереди, рядом с одним из складов стояло несколько полицейских машин и скорая помощь. Трепыхались на ветру желтые ленточки ограждения. Завидев приближающуюся машину, вперед вышел полицейский, но узнал машину и отошел в сторону. Рагоза тормознул машину и они с Романом пошли к складу.
— Давайте сюда! — Махнул рукой, стоящий рядом с машиной патрульный.
— Если с непривычки станет плохо, — отойди, — тихонько посоветовал Рагоза Роману — ни к чему лишнюю грязь разводить. Я и сам на первом выезде сплоховал, если честно… Там какой-то съехавший с катушек упырь поработал, так некуда ступить было что бы в кровищу не вляпаться.
— Ну я уж постараюсь не сплоховать, — так же тихонько пообещал Роман.
— Ага, я тоже, старался, — скривился Рагоза. — А как увидел, — тут же вся старалка и выключилась…
— Ладно, если что, — отбегу. — Ответил Роман, и попытался мысленно подготовить себя к возможным ужасам.
Труп лежал на земле рядом со складом, в лужи крови, с подогнутой под себя рукой. Вторая была выброшена вперед, цепляясь в асфальт судорожно сжатыми пальцами. В вытянутом струной застывшем теле, даже сейчас можно было прочитать отчаянную попытку дотянутся, — бог знает до чего, — метров на тридцать впереди ни одного укрытия.
Роман подумал, что, наверно, и на лице покойного должно быть выражение последнего, запредельного уже усилия, но лица видно не было, только затылок с запекшийся дырой в затылке. Рядом с трупом деловито вертелся фотограф и периодически кладя на него маленькую линеечку щелкал «цифровиком». Рядом облокотившись на машину стоял плотный полицейский в форме сержанта.
— Привет, — Рагоза поздоровался с сержантом, — чего тут у нас?
Сержант зевнул.
— Наше вам, молодежь. Нашли этого красавца примерно в пять утра. Хотя искать и не пришлось. В пять часов экипаж проезжавшей патрульной машины… — вон ребята стоят, стресс перекуривают, — …услышал выстрелы, доносившиеся со склада. Почти сражу же после этого, из погрузочных ворот второго этажа того же склада вывалился человек. Видно выпал удачно, потому что высота здесь добрых тридцать метров, а он еще попытался подняться… Экипаж выскочил из машины — но в этот момент сверху, из тех же погрузочных ворот и по ним и по «прыгуну» начали стрелять из автоматического оружия… Наши укрылись за машиной. Было еще темно, стрелявших толком не видели. Запросили подкрепление и начали отстреливаться. Хотя и отстреливаться толком уже было не от кого… — Сержант пожал плечами. — Похоже, те просто пристрелили упавшего, дали для острастки несколько очередей по патрулю и ушли. Тем не менее наши орлы еще некоторое время лупасили по погрузочным воротам. Потом решились подойти к телу, но ему помощи уже не требовалось. Через пятнадцать минут прибыло подкрепление, район прочесали, но никого уже естественно не нашли.
— Ясно, — сказал Рагоза. — А кто эти два пиджака, что с Беком Болтают? — Он показал рукой на ангарные ворота, в которых Бек спорил о чем то с двумя людьми в гражданском. — Из главного управления?
— Станут главнюки таким делом заниматься. — Сержант ухмыльнулся. Это ребята из соседнего участка.
Роман обратился к сержанту:
— Они что, хотят у нас забрать расследование?
— Наоборот, хотят спихнуть его вам.
— А мы?
— А Бек хотел отдать его им. Только не получилось.
— Что-то я не очень понимаю… — Роман обернулся к Рагозе.
— Сразу видно, зеленый… — Сержант вытащил из кармана пачку сигареток, — Видишь ли, этот район хоть и почти заброшен, — курить будешь? Не куришь? Ну ничего, скоро начнешь… — так вот, район хоть и заброшен, но все еще находится в зоне ответственности полиции. Как раз по этой улице проходит граница районов двадцать второго, и нашего — восьмого участка. Ангары с той стороны улицы, это наша зона. А с этой — их. Уловил?
— Уловил, — засмеялся Роман. — Я думал еду на свое первое дело, а тут оказывается всем только с себя труп спихнуть. А где же трудовой порыв?
Сержант критически поглядел на него.
— Трудовой порыв у нас случается раз в месяц, в день зарплаты. А лишний труп, он никому не нужен… Хотя, будет тебе первое дело. Этого бедолагу вам всучили.
— Почему это? — Спросил Рагоза. — Мертвяк то, с их стороны.
— Ага, — согласился Сержант. — Зато патруль обстреляли, наш. Да вон Бек уже идет, посмотрите на его физиономию. Все и поймете.
— Привет ребята. — Бек махнул рукой. выражение лица у него действительно было не самое радостное. — Всех поздравляю, это наше дело.
— Да мы уже сообразили. — За двоих ответил Рагоза.
— Сержант вас ввел в курс дела?
— Кратенько. А что говорит эксперт?
— Эксперт сейчас на складе. — ответил Бек — А, нет, вот он уже идет. Сейчас мы его и помучаем. — Эй Гроссман!
Роман повернулся и увидел, что из ворот склада вышел лысоватый толстячок, самого жизнерадостного вида. Возможно, когда-то германские предки Гроссмана носили столь звучную фамилию по праву, но в самом эксперте ей соответствовал разве что живот, который бодро подпрыгивал над ремнем при каждом шаге.