- Это самое малое, что ты можешь
сделать для матери.
Приэтихсловахонаобычностоскойсмотреланаоднуиз
многочисленных фотографий покойной дочери, повсюду развешанныхвдоме.
Поглядев на снимки, она всякий раз принималась плакать, и никакие усилия
внучки не могли унять ее слез.
Однакодопоследнего времени Алекс понятия не имела, когоименно
Мерлподозревает в убийстве Селины. Она узнала это случайно, и тобыли
самые черные минуты в ее жизни.
Когдапозвонили из лечебницы и доктор срочно вызвалеевУэйко,
Алекснемедленно села в машину и помчалась туда. В лечебнице было тихо,
безукоризненночисто, персонал заботлив и вышколен. Бабушкамоглатам
находитьсяблагодаряпожизненнойпенсии,назначеннойейтелефонной
компанией.Впрочем, несмотря на комфорт, все вокруг было покрытосерым
налетом старости; из коридоров тянуло безнадежностью и тленом.
Втохолодное, унылое, дождливое утро Алекс сообщили, что бабушка
находится в крайне тяжелом состоянии. Она вошла в тихую отдельную палату
инаправилась к кровати. Тело Мерл заметно усохло с тех пор, какАлекс
навещалаее всего неделю назад. Но глаза горели прежним огнем.Правда,
на сей раз взгляд был враждебным.
-Не входи сюда, - проскрежетала Мерл, едва дыша. - Видеть тебя не
желаю. Все из-за тебя!
-Датычто, бабушка? - испуганно спросила Алекс.-Очемты
говоришь?
- Не нужна ты мне здесь.
Смущеннаятакойоткровенной враждебностью,Алексоглянуласьна
стоявших позади врача и сестру. Те непонимающе пожали плечами.
-Почемужетыне хочешь меня видеть? Я ведь изсамогоОстина
ехала.
-Это ты виновата, что она умерла, сама знаешь. Если б не ты...-
Мерлзастонала от боли и вцепилась в простыню бескровными, похожимина
спички пальцами.
-Тыо маме? Ты считаешь, что я виновата в ее смерти? ГлазаМерл
вдруг распахнулись.
- Да, - злобно прошипела она.
-Новедья была всего лишь ребенком, совсем крохой, - возразила
Алекс, облизнув пересохшие от отчаяния губы. - Как же я могла?
- Спроси их.
- Кого, бабушка? Кого спросить?
-Тех,кто ее убил. Ангуса, Джуниора, Рида. Но главное - ты,ты,
ты.
ТутМерлвпалав коматозное состояние, и врачи увелиАлекс.От
страшногообвинения она оцепенела; оно стучало у нее в мозгу, надрывало
душу.
То,чтоМерлсчитала Алекс виновной в смертиСедины,объясняло
оченьмногоевих отношениях. Алекс всегда мучилась вопросом,почему
бабушкаснею неласкова. Каких бы успехов она ни добивалась, заслужить
похвалубабушки не могла. Алекс знала, что ее никогда не считалитакой
жеодаренной, умной или обворожительной, как эту улыбающуюся девушку на
фотографиях, в которые с жадной тоской всматривалась Мерл.
Алекснедержала обиды на свою мать. Наоборот, она боготворилаи
обожалаеесослепой страстью ребенка, выросшего безродителей.Она
постоянно стремилась во всем быть не хуже Селины, и не только длятого,
чтобыстать ее достойной дочерью. Она также отчаянно надеялась добиться
любвии одобрения Мерл. Оттого-то как обухом по голове ударила ее фраза
из уст умирающей бабушки, что в убийстве Селины виновата она, Алекс.
Врачосторожноспросил,не желаетлиона,чтобымиссисГрэм
отключили от системы жизнеобеспечения.
- Мы ничего для нее уже сделать не можем, мисс Гейтер.
-Нет, можете, - заявила Алекс так свирепо, что врач опешил. -Вы
можете не дать ей умереть? Я буду звонить постоянно.
ПовозвращениивОстин она немедленно подняла делообубийстве
СединыГрэм Гейгер. Много бессонных ночей провела она, изучая протоколы
идругиесудебные документы, а потом направилась к своемуначальнику,
прокурору округа Трэвис.
Попыхивая сигаретой, Грег Харпер перебросил ее из одного уголка рта
вдругой.ВсудеГрегасчитали грозой изворачивающихсяобвиняемых,
лжесвидетелейипедантичныхсудей.Разговаривалонвсегдаслишком
громко, слишком много курил и слишком много пил, носил пятисотдолларовый
костюмвмелкую полоску и ботинки из кожи игуаны, стоимость которыхв
два раза превышала стоимость костюма.
Прокурорлюбилпускать пыль в глаза и мнил себя поменьшеймере
пупом земли. Он был проницателен, честолюбив, безжалостен, неумолим ик
томужестрашныйохальник; он, вероятно, вполнемогбынайтисебе
подходящееместечко в политических кругах штата - чегоон,собственно
говоря, и добивался, ценил одаренность. Потому он и взял Алекс к себев
помощники.
-Хотитеподнять дело об убийстве, которому ужестукнулодобрых
двадцатьпятьлет? - спросил он, когда она объяснила,скакойцелью
проситорганизоватьсовещание в Пурселле. - А причинадляпересмотра
имеется?
- Убитая - моя мать.
Завсевремя,что она знала Грега, он впервые задалвопрос,на
который не знал заранее ответа и не мог его даже предугадать.
-Господи,Алекс!Извините. Я этого не знал. Онаслегкапожала
плечами.
- Ну, такие вещи не очень-то рекламируют, правда?
- Когда это случилось? Сколько вам было лет?
-Ябылаеще младенцем. Я ведь ее совсем не помню.Материбыло
всего восемнадцать, когда ее убили.
Длиннойкостлявой рукой он потер свое такое же длинное и худощавое
лицо.
- Официально считается, что убийство осталось нераскрытым?
-Не совсем так. Одного подозреваемого арестовали, предъявилиему
обвинение, но дело до суда не дошло и было закрыто.
-Объясните-ка мне все толком, но покороче: у меня сегодня обедс
генеральным прокурором штата.