Чирс угрюмо стоял в одиночестве возле большого свеженасыпанного кургана. Степной ленивый ветерок слабо шевелил его длинные волосы. Опол осторожно тронул его за плечо. Чирс резко обернулся и посмотрел на суранца темными от горя глазами.
– Молчун ушел, – тихо сказал суранец, – нам не удалось его догнать.
– Ты хорошо сделал свое дело, я этого не забуду, – угрюмо ответил Чирс.
– Я поставлю здесь столб с надписью «Меченые». Чирс подошел к коню и потрепал его роскошную гриву:
– Напиши «Люди». Такие же, как мы...
Глава 11
РАЗГРОМ
Рыжий смотрел в неподвижное лицо молчуна с надеждой. Но Кон просто сидел на лавке, уронив прокопченные руки на колени, и ничего не обещал ни в прошлом, ни в будущем. Рыжий поднялся и подошел к окну: кучка ребятишек копошилась в пыли посреди дороги, рядом гордо прохаживались куры. Все было как всегда, и все изменилось. Вошел Волк и молча присел к столу. Третий лейтенант уже знал о трагедии и никаких вопросов не задавал.
– А мы уже начали строить Башню, – сказал он в пространство и умолк.
Сурок ворвался в комнату без стука, темные глаза его сузились от боли, левая рука висела словно плеть:
– Я потерял трех человек, пробиваясь через Цох. Кто-то подбивает степняков на драку.
– Это Чирс, – пояснил Кон. – У него под рукой вооруженные огненными арбалетами гвардейцы.
– Выступаем сегодня ночью, – первый лейтенант повернулся лицом к подчиненным. – Лишнего не брать, пойдем налегке.
Кон угрюмо вздохнул. О мести думать еще рано, самое главное сейчас сохранить собственные жизни и не дать уничтожить потомство.
Рыжий остановил коня и огляделся: обоз растянулся едва ли не на полверсты. Охранять его тем количеством людей, которые были в распоряжении первого лейтенанта, оказалось делом нелегким. А вдали, за холмом, уже полыхала Башня. Подожгли ее, конечно, степняки. Дерево занялось дружно и горело весело. Горели шесть лет тяжких трудов и надежды человека, поверившего в то, что миром управляет разум.
– Степняки! – выдохнул подскакавший Пан, сержант второй десятки. – Сотни две, не меньше.
– Бери себе в помощь десятку Хвоща, садитесь в засаду у этого колка и во что бы то ни стало задержите степняков.
– Я останусь с ними, – подал голос Волк. – Прощай, Рыжий, на всякий случай...
– Прощай. – Первый лейтенант хлестнул коня плетью и поскакал в голову обоза.
Волк криво усмехнулся ему вслед. Рыжий не любил долгие проводы и лишние слезы. Двадцать семь лет прожито бок о бок, а расстались шутя. Впрочем, расстались, похоже, ненадолго. Весь вопрос в том, пускают ли меченых в рай? Но в любом случае путь у Волка и Рыжего один. Проклятый Чирс, горданская морда!
Степняки приближались медленно, видимо, опасались засады. Волк почти не сомневался, что ведет их Барак, самый хитрый и коварный из степных вождей. Ну а за плечами степняка маячит тень Чирса. Этот сам в драку, конечно, не полезет, человек он осторожный, из тех, кто чужими руками любит жар загребать. И почему Тор ему поверил?
Степняки уже поравнялись с колком, их пугливые кони хрипели и пятились, видимо, чуяли чужих. Волк пытался разглядеть в куче всадников приземистую фигуру Барака, но в темноте сделать это было просто невозможно, и он выбрал похожего на степного коршуна наездника.
– Огонь!
Степняки смешались, три десятка всадников покатились под копыта коней, а остальные, захлебнувшись в собственном страхе, рванулись из жуткого месива на вольный простор.
– Руби! – Волк с сожалением отбросил пустой автомат и потянул мечи из ножен.
– За Башню, – заорал Пан, и двадцать всадников стремительно ринулись в атаку.
Кто сказал, что шея степняка крепче шеи вохра? И уж коли уходить в вечный сон, то после такого загула, чтобы стонала под копытами чужая земля, а вопли врагов сливались в похоронную музыку. Нет ничего страшнее рубки в темноте, когда клинки как молнии прошивают черную ткань ночи, а единственным цветным пятном на этом фоне может быть лишь кровавая мена, предвестник смерти.
Рыжий услышал треск за спиной и обернулся, через пару минут треск оборвался – с боезапасом у Волка было туго. Но в любом случае страху на степняков он должен был нагнать, и не только огненными арбалетами, но и мечами. Только бы не нарвался на горданцев Чирса.
– Скажи возницам, чтобы поторапливались, – крикнул Рыжий Сурку.
Сурок, морщась от боли в раненой руке, поскакал в голову колонны, на ходу отдавая команды.
– Удержит их Волк? – Кон тревожно вглядывался в темноту, и в голосе его слышалось сомнение.
Впереди дружно заговорили огненные арбалеты суранцев. Визг степняков резанул ночную тишину, и сразу же вслед за этим раздался дружный крик меченых «За Башню». Рыжий, нахлестывая коня плетью, поскакал на шум схватки. Нападение степняков было внезапным, но меченых трудно было смутить. Пострадало несколько телег, были убиты три возницы и две женщины. В бою погибли четверо суранцев и Сурок, столь не ко времени подоспевший на ночной пир степных стервятников.
Сурок уже не дышал, когда Рыжий склонился над ним. Пущенная из темноты стрела пробила сержанту шею. Сурок умер мгновенно, так и не осознав, откуда прилетела к нему смерть. Худое его лицо продолжало сохранять озабоченное выражение.
– Выслать дозоры, – распорядился Рыжий. – И смотреть в оба.
Степняки отхлынули, не выдержав удара меченых, топот их коней затих в ночи. Волк не стал их преследовать. Десять меченых, включая его самого, это все, что осталось под рукой третьего лейтенанта на исходе ночи. Оба сержанта были живы: у Хвоща была рассечена щека, у Пана повреждена рука. Пан отчаянно ругался, пока кто-то из меченых зубами извлекал наконечник стрелы из раны.
– Что будем делать, лейтенант? – спросил Хвощ. – Патронов нет, болты для арбалетов на исходе.
– К обозу, – распорядился Волк и, огрев плетью беспокойного коня, поскакал на запад. Меченые плотной группой держались следом. Степняки то ли потеряли их, то ли решили обойти стороной. Степь – не Змеиное горло, ее полусотней горячих тел не перекроешь.
– Не заблудиться бы, – забеспокоился Хвощ. Но даже в темноте они отыскали отметины колес на порыжевшей степной траве. Волк не питал иллюзий: самое большое, что они выиграли у смерти, это несколько часов скоротечных схваток, в которых очень быстро иссякнут их силы.
Обоз они настигли уже на рассвете. Рыжий оглядел уцелевших меченых, но ничего не сказал. Волк медленно поехал вдоль обоза, отыскивая глазами свою семью. К счастью, все были целы. Лейтенант издалека помахал жене рукой, но подъезжать не стал.
День прошел без происшествий, а к вечеру Рыжий приказал остановиться на большой привал. Лошадям нужен был отдых, да и люди измучились до предела.
– Может, мы поспешили оставить крепость? – высказал свое мнение Волк.
Рыжий отрицательно покачал головой:
– С каждым днем осады их становилось бы все больше и больше.
Подошел старый Сет и опустился на землю рядом с Рыжим, на лице молчуна была озабоченность.
– Степняки ждут нас за рекой, – сказал он негромко, – их там более тысячи.
– Знаю, – Рыжий неподвижно лежал на траве, глядя широко открытыми глазами в высокое, подернутое белой дымкой небо. Он даже головы не повернул в сторону молчуна.
– А что ты предлагаешь? – спросил Волк у старика.
– Суранцы могут сдаться, Чирс наверняка их защитит.
– А мы? – спросил Хвощ.
– Вы еще молоды, у вас будут дети, а значит и Башня возродится вновь.