Однако еще больше Хилари испугалась, увидев хозяина дома.
Он пришел, как раз когда она складывала в раковину посуду и собиралась ее мыть. Это был огромный, плотный, плечистый, большерукий мужчина, одетый в рабочие брюки и майку. От него так разило спиртным, что даже Хилари на кухне его почувствовала. Едва переступив порог, он стал орать на Эйлен, но та, упредив его побои, помахала у него перед носом конвертом и показала его содержимое. Пятьсот долларов! Супруг Эйлен расплылся в глупой улыбке, даже не подозревая, что его женушка спрятала такую же сумму под кучей старых чулок – там она хранила свои личные капиталы.
– Ого, малышка! Ты смотри! Вот это богатства! – Хилари наблюдала за ними, оставаясь незамеченной.
– ..За что это?
– За них.
Эйлен неопределенно махнула в глубь дома. Джек только теперь заметил на кухне Хилари.
– За кого за них? – переспросил он, так и не поняв. Хилари было противно видеть его тупое выражение лица и поросячьи глазки. Она возненавидела этого пьянчугу с первого взгляда, муж Эйлен был даже хуже ее самой, во всяком случае внешне.
– Помнишь, я говорила тебе про детей моего брата?
– Того, что укокошил свою старушку? И долго они у нас будут жить?
Он явно не был в восторге от их прибытия, несмотря на неожиданно свалившийся денежный куш.
– Несколько недель, пока тот юрист не найдет им другое жилье.
Так вот оно что! Хилари вздрогнула, услышав эту новость. Артур перед отъездом ничего такого им не сказал. Теперь ей стало совсем тревожно, когда она поняла, что они не вернутся в прежнюю квартиру.
Эйлен улыбнулась мужу:
– Эй, сходим сегодня на танцы?
Для нее дети словно не существовали, как и для него. Хилари показалось, что для танцев оба слишком пьяны, но Джеку идея, видно, понравилась. Лицо у него лоснилось, редкие волосы липли к голове, большие ладони напоминали два ростбифа.
– А детей одних оставить можно? – неожиданно проявил он заботу.
– Конечно, почему нет? Старшая все умеет делать.
– Все?
Джек осклабился и, похотливо посмотрев на жену, придвинулся ближе к ней. Хилари вся сжалась, чувствуя, что он намекает на что‑то непристойное. Эйлен же лишь рассмеялась и привлекла его к себе.
– Ах ты, негодный развратный морячок – Ей же всего девять лет.
Эйлен хихикала, а он стал ее целовать в губы и запустил свою толстую лапищу ей под халат.
– А тебе сколько было, когда ты делала это в первый раз?
– Тринадцать, – ответила Эйлен, хотя оба знали, что это не правда.
Хрипло засмеявшись, она пошла на кухню за очередной бутылкой пива и увидела, что Хилари наблюдает за происходящим.
– Какого черта ты тут делаешь, шпионишь за нами, маленькая дрянь?
– Я просто… убирала после ужина… Извините… Я…
– Отправляйся в свою комнату! Нечего путаться под ногами, – закричала Эйлен и с яростью хлопнула дверцей холодильника. – Чертовы дети!
Она знала, что придется еще какое‑то время терпеть их присутствие в доме, но, пока Джек особенно не возражал, ради денег стоило на это пойти.
Джоунсы ушли из дома в восемь вечера. Меган и Александра уже спали в душной узкой комнатенке, а Хилари лежала, глядя в темноту, и все вспоминала свою маму. Та никогда бы не позволила ничему подобному случиться. Никогда! Она бы ни за что не оставила своих дочек у грязнули Эйлен, которая ценила только бутылку и своего мужа.
Хилари понимала, что теперь она должна позаботиться о сестрах, создать им нормальные условия жизни. Она должна найти выход, место, куда им отправиться… и раздобыть достаточную для этого сумму денег. Она не позволит, чтобы с ее сестрами случилось что‑то плохое, она все сделает для их защиты.
Она не позволит, чтобы с ее сестрами случилось что‑то плохое, она все сделает для их защиты. А пока надо просто держать их подальше от Джека и Эйлен, забавлять, играть с девочками в заросшем сорняками дворе или в комнате. Она будет им готовить еду, купать их, следить за их одеждой .
Хилари лежала и все обдумывала, пока не уснула. Разбудила ее в шесть пятнадцать Меган, которой надо было сменить подгузник. Младшая из сестер была милым, покладистым ребенком, глаза у нее были большими и голубыми, как у отца, рыжие, как у матери, волосы слегка вились. Хилари, напротив, от отца достались темные волосы, а от мамы – зеленые глаза. Но больше всего на Соланж была похожа Александра, у Хилари порой сердце разрывалось при взгляде на нее. Даже голос у нее был такой же, особенно смех.
Пока Джек и Эйлен еще спали, Хилари приготовила себе и сестрам завтрак, а потом вывела их на прогулку, одев в голубые хлопчатобумажные платья. Сама она надела красное платьице с маленьким передничком. Мама купила его незадолго до кончины, и Хилари по‑прежнему любила это платье больше всех остальных. В этой чужой обстановке оно давало ей успокоение, словно бы протягивало ниточку между ней и матерью.
Был уже полдень, когда Эйлен Джоунс появилась на пороге и с недовольным видом уставилась на них. Она выглядела больной, но если бы девочки были старше, то поняли бы, что у их тети жуткое похмелье.
– Послушайте, дети, вы не могли бы заткнуться? Орете на всю округу. О боже!
Дверь захлопнулась, Эйлен ушла обратно в дом, и девочки не видели ее до самого ленча. Она весь день никуда не ходила, смотрела телевизор и пила пиво. Джек, похоже, отправился пить куда‑то в другое место.
Будние дни отличались от выходных только тем, что Джек уходил раньше и надевал рабочую одежду. Он редко говорил с маленькими племянницами своей жены, лишь иногда отпускал шуточки а адрес Хилари и говорил, что она в будущем станет очень красивой, а девочка смущалась и не знала, что на это ответить. Эйлен вообще с ними почти не общалась.
Казалось, миновала целая вечность, пока наконец позвонил Артур. На самом деле прошла всего одна неделя. Артур интересовался, как им живется. Хилари отвечала как автомат, что все в порядке, но любому было бы ясно, что это не таи.
Акси начали мучить ночные кошмары, Меган по ночам просыпалась, в комнате было невыносимо жарко, питались девочки плохо. Хилари делала что могла, чтобы смягчить все неприятные моменты, но на большее ее сил не хватало. Ей, девятилетней, с каждым днем труднее было барахтаться самой и держать на плаву сестер. Но Артуру она об этом не сказала ни слова.
– У нас все в порядке.
А голос у нее был усталый и удрученный.
– Через несколько дней я тебе опять позвоню. Но Артур не позвонил. Он был очень занят на работе, вся трудное дело, кроме того, все еще пытался разобраться с делами Сэма и найти кого‑то, кто ваяя бы девочек.
К августу стало ясно, что найти таких людей нереально. От попыток убедить жену тоже пришлось окончательно отказаться. Марджори в конце концов поставила вопрос так: или я, или дети. Артур не отличался сильным характером и не решился идти против воли жены.
Глава 7
В конце лета двое коллег Артура неожиданно предложили решение его проблемы. Один, Джордж Горам, принадлежал к числу старейших компаньонов фирмы. Он был предпенсионного возраста, но всего год назад женился на чрезвычайно привлекательной молодой женщине, гораздо младше себя. Маргарет Миллингтон происходила из хорошей семьи, была одной из самых очаровательных среди своих ровесниц, когда начала появляться в обществе, а потом удивила всех исключительно хорошей учебой в Вассарском колледже.
Однако она неожиданно свернула с пути, предназначенного девушкам ее круга, и вопреки ожиданиям родителей вышла не за кого‑то из знакомых молодых людей, а за Джорджа Горама. Вдовец, старше ее на сорок лет, он по всем статьям устраивал ее, кроме того, что не мог иметь детей, в чем честно признался.