Это – мистер Фриц Бреннер. Пройдите с ним.
– Но я должна идти…
– К черту вы пойдете! Мистер Кремер хотел узнать, зачем вы пришли к мистеру Гудвину. Вы хотите, чтобы я позвонил ему и рассказал – зачем?
Она подчинилась. Я взял с кушетки ее жакет и протянул его Фрицу. Тот вывел Лауру из комнаты и провел к лифту.
– Добудь мистера Даннинга! – и пошел к своему столу.
Я убрал револьвер и патроны в ящик стола, посмотрел в справочнике номер телефона отеля «Парагон» и потянулся к телефону.
Девушка на другом конце сообщила, что в комнате Даннингов не отвечают. Я попросил разыскать его, но мистера Даннинга нигде не могли найти. Тогда
я оставил для него сообщение, а сам попытался поискать в Мэдисон сквер Гарден, где и поймал его.
Вулф поднял свою трубку, я остался на своей.
– Мистер Даннинг, это мистер Ниро Вулф. Мы встречались вчера в доме мисс Роуэн. Она наняла меня расследовать то, что она называет оскорблением
гостеприимства – насильственную смерть одного из ее гостей – и я хотел бы вас видеть. Будьте любезны прийти ко мне, скажем, в половине третьего.
– Я не могу, – запротестовал Даннинг. – Это невозможно. Так или иначе, я уже рассказал в полиции все, что знаю. Я полагаю, что мисс Роуэн может
нанимать вас, если хочет, но я не понимаю… короче говоря, я не могу. Все это – ночной кошмар, да, ночной кошмар! А сегодня вечером, если я еще
буду жив, мы собираемся устроить состязание.
– Ночной кошмар был рожден убийством. Вы рассказали в полиции о визите мисс Кармин на квартиру к мистеру Эйслеру в воскресенье вечером?
Полусекундное молчание.
– Что вы сказали? Я не знаю, о чем вы говорите.
– Мистер Даннинг, я могу задать тот же вопрос в присутствии полицейского, если буду вынужден. Но мне бы не хотелось этого. Я предпочел бы
обсудить его с вами, мистером Фоксом и мисс Кармин. Не будете ли вы любезны быть у меня с ними в четверть третьего? «Да» или «нет» вполне
достаточно, было бы неразумным обсуждать этот вопрос по телефону.
Опять молчание. На этот раз – секундное.
– Я буду у вас.
– С мистером Фоксом и мисс Кармин?
– Да.
– Договорились. Я буду вас ждать.
Он посмотрел на меня и повесил трубку.
– Арчи, эта женщина не станет пытаться вылезти в окно?
– Нет, она на крючке.
– Отлично, – он взглянул на стенные часы. – Докладывай. Ленч через сорок минут.
Глава 4
Когда приглашенная компания прибыла, меня не было на месте, чтобы впустить их. Они явились на пять минут раньше, а я в то время был наверху в
южной комнате – с Лаурой Джей. Комната эта находилась на третьем этаже – рядом с моей и над комнатой Вулфа.
Я ушел с ленча до того, как Вулф допил кофе, и поднялся на два этажа, отчасти ради того, чтобы проверить, там ли она, отчасти для того, чтобы
посмотреть, отдала ли она должное содержимому подноса, доставленного наверх Фрицем, и отчасти чтобы сообщить ей о согласии Роджера Даннинга
явиться к Вулфу вместе с Нэн и Мэлом, и предупредить, что если она тоже понадобится Вулфу, то я либо сам приду за нею, либо пришлю Фрица. Все
три цели моего визита были достигнуты. Она никуда не сбежала. Она стояла у окна, и солнце играло на ее волосах цвета меда. На тарелке осталась
только одна из трех креольских оладий, а салатница и вовсе была пуста. Услышав мое сообщение, Лаура ничего не сказала, хотя я ожидал, что она
будет просить меня взять ее с собой сразу, не дожидаясь вызова.
Просто так, только лишь из любопытства, я спросил, собиралась ли она спустить курок, как только я положу телефонную трубку, или хотела
подождать, пока я повернусь.
Она ответила, что не стала бы стрелять человеку в спину.
Когда я спустился в кабинет, они уже были там и сидели лицом к Вулфу: Роджер Даннинг в красном кресле, а Мэл Фокс и Нэн Кармин – в желтых. Пока
я пробирался к своему столу, никто не взглянул на меня, им было не до того: они смотрели на Вулфа и слушали его.
– …а источник моей информации неважен. Вы – в плачевном положении. Полиция узнала – не от меня – о том, что в воскресенье вечером Эйслер
приводил к себе на квартиру женщину, и они собираются заняться отпечатками пальцев. Если вы отказываетесь обсудить этот вопрос со мной, то
советую вам немедленно сообщить обо всем в полицию раньше, чем будете поставлены перед фактом.
Нэн повернула голову к Мэлу, и я увидел ее смуглое лицо. Даже без ковбойской формы – розовой шелковой рубашки и сапог, а в обычной юбке, блузке
и лакированных туфлях, она все равно была бы отмечена любым нью йоркцем как пришлая. Цвет лица девушки не принимает столь темного оттенка не
только после уик энда на побережье, но даже после двухнедельного путешествия на Бермудские острова по системе «едешь сейчас – платишь потом».
Мэл Фокс, встретив ее взгляд, сказал:
– Какого черта?
Нэн снова повернулась к Вулфу:
– Я знаю, вам рассказала Лаура, Лаура Джей. Она – единственная, кто знал об этом, кроме Роджера Даннинга, а он не рассказывал.
– Он говорит, что не рассказывал, – поправил ее Мэл. Он перевел взгляд на Даннинга. – Ты не стал бы никого подводить, так ведь, Роджер?
– Конечно, нет, – ответил Даннинг несколько пискливо. Он заметил это и прочистил горло. Его узкое костлявое лицо казалось просто щепкой. Я уже
замечал, что у толстых людей лица от напряжения становятся еще шире, а у худых – еще длиннее.
– Разве я вам говорил об этом? – спросил он у Вулфа.
– Нет, – ответил Вулф и обратился к Нэн: – Вы утверждаете, что мисс Джей и мистер Даннинг – единственные, кто знал об этом. Когда же вы им
рассказали?
– В воскресенье вечером, как только вернулась в отель. Комната Лауры – рядом с моей, я пошла и сразу же поделилась с нею. Я подумала, что должна
сообщить Роджеру, и она тоже так считала. Тогда я вернулась в свой номер и позвонила ему. Он пришел, и я все рассказала.
– Почему ему? Вы состоите с ним в интимных отношениях?
– С ним? Боже милостивый, с ним!
– Тогда возникает такой вопрос: возможно ли, что он, движимый тайной страстью и возбужденный нанесенным вам оскорблением, решил убить Вейда
Эйслера?
– Посмотрите на него, – предложила Нэн вместо ответа.
Так мы и сделали. Следует признать, без всякого умысла оклеветать его, что он никак не был похож на человека, способного пылать как тайной, так
и явной страстью.
– Я еще никогда никого не убивал, – сказал он. – И если вы хотите знать, почему Нэн рассказала именно мне, так тут дело в том, что она должна
была это сделать. То, что она пошла с Эйслером в его квартиру, было частично и моей виной. Я просил девушек позволять ему некоторую свободу до
тех пор, пока он не станет слишком резвым. Я знал, что они могут постоять за себя. А Нэн хотела сказать мне, что если он еще когда нибудь
подойдет к ней, то она устроит ему что нибудь похуже, чем царапина. Она была абсолютно права, и я не мог винить ее за это.
– Почему вы просили их позволять ему «некоторую свободу» действий?
– Ну, – Даннинг облизал губы, – в некотором отношении я поступил по свински. Но если бы Эйслер не субсидировал нас, то мы не смогли бы в этом
году приехать в Нью Йорк, во всяком случае, это было бы нелегко.