- Она тоже у доктора?
- Да.
- Гарри не боится, что Чарли узнает этот адрес?
- Он будто бы принял необходимые меры предосторожности. Прежде чем туда идти он всякий раз убеждается, что за ним не следят, да к тому же кто-то их охраняет.
- Кто?
- Не знаю.
- Короче, что же он просил мне передать?
- Он просит вас не заниматься Чарли и Чичеро, во всяком случае, ближайшие несколько дней. Неряху Джо можно будет посадить на самолет не раньше чем через неделю. Он опасается всяких неожиданностей, которые могут помешать их отлету, - Если я правильно вас понял, он просил мне передать, что вся эта история меня не касается?
- Примерно так. Но он ваш горячий поклонник и заранее радуется, что, когда все кончится, ему наверняка представится случай поболтать с вами либо здесь, либо в Сен-Луи.
- Воплощенная любезность! Где вы расстались с этим господином?
- У дверей его гостиницы.
- Адрес помните?
- Это где-то в районе улицы Рени. Если я там похожу, то, мне кажется, узнаю дом.
- Вы в силах выйти?
- Разрешите мне только переодеться.
Начинало светать. Дом просыпался, наполнялся звучками, доносились голоса из соседних квартир, раздавались шаги на лестнице, где-то заговорило радио.
Мегрэ услышал плеск воды - инспектор, видимо, мылся, а когда он вернулся в столовую, то выглядел так, словно сошел с картинки модного журнала, только лицо его по-прежнему было цвета папье-маше.
Они спустились вниз; увидев, что машина стоит двумя колесами на тротуаре, Барон ужасно смутился.
- Мы поедем на моей машине?
- Я предпочитаю такси. Но если хотите, можете поставить ее как следует, вдоль тротуара.
Они прошли пешком до бульвара Батиноль и там сели в такси.
- Левый берег. Сперва на улицу Рени.
- Какой номер дома?
- Нам надо проехать всю улицу.
Не меньше четверти часа колесили они по этому кварталу, останавливались у всех гостиниц, и Барон разглядывал фасады. Наконец он сказал:
- Вот она.
- Вы уверены?
- Да. Я отлично помню эту медную дощечку. Они вошли. Какой-то мужчина протирал мокрой тряпкой коридор.
- В конторе никого нет?
- Хозяин приходит только в восемь часов. Я ночной сторож.
- Вы знаете имена постояльцев?
- Вон на доске все фамилии.
- Здесь живет американец, высокий блондин, еще молодой, его зовут Гарри?
- Наверняка нет.
- Может, все же проверите?
- Незачем. Я знаю, о ком вы говорите.
- Как?
- Парень, которого вы мне описали, зашел сюда сегодня часа в четыре утра.
Он спросил меня, в каком номере живет мосье Дюран. Я ответил ему, что у нас нет никакого Дюрана. "А Дюпон?" - спросил он. Я решил, что он смеется надо мной, - он ведь был сильно выпивши.
Мегрэ и Барон переглянулись.
- Он стоял вот тут, где вы сейчас стоите, и казалось, не собирался уходить.
Потом он полез в карман, что-то долго искал и, наконец, вынул купюру в тысячу франков, сунул ее мне и сказал, что его будто бы преследовала женщина, и он решил забежать в гостиницу, чтобы от нее отделаться. Он попросил меня выйти на улицу и поглядеть, уехала ли машина, постоял еще несколько минут и только тогда ушел. Барон был взбешен.
- Он разыграл меня как мальчишку, - пробурчал он, когда они вышли на улицу. - Как вы думаете, он в самом деле помощник прокурора?
- Скорее всего.
- Тогда почему он это сделал?
- Потому что все эти люди из-за океана, что гангстеры, что прокуроры, считают нас чуть ли не детьми беспомощными, не способными справиться с мало-мальски серьезным делом. Мы для них, видите ли, приготовишки!
- Куда вас теперь везти, мосье Мегрэ? - спросил шофер такси, узнавший комиссара.
- Набережная Орфевр.
И, нахмурившись, Мегрэ забился в угол машины.
Глава 9
В КОТОРОЙ МЕГРЭ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, СОГЛАШАЕТСЯ ВЫПИТЬ РЮМКУ ВИСКИ
- Господин комиссар, начальник приехал.
- Иду.
Было девять часов утра, и даже в тусклом свете пасмурного дня было заметно, что Мегрэ небрит и что глаза у него красные от бессонницы и простуды.
Уже три раза ему докладывали:
- Американка поднимает дьявольский шум.
- Пусть себе шумит на здоровье. Потом пришел инспектор и рассказал:
- Я приоткрыл дверь, чтобы передать ей чашку кофе, но она выхватила чашку и швырнула мне в лицо. Матрас разорван в клочья, и вся камера засыпана конским волосом.
Мегрэ только пожал плечами. Потом он велел позвонить Люка и передать ему, что охранять "Весельчак" больше не надо и что он может ехать домой спать.
Но Люка ни за что не хотел пропустить конца этой истории и поэтому отправился не домой, а примчался на Набережную Орфевр. Он тоже весь оброс темной щетиной.
Что касается Торанса, то он заперся в пустом кабинете с Тони Чичеро и упорно задавал ему одни и те же вопросы, на которые Тони отвечал презрительным молчанием.
- Ты только зря теряешь время, старик, - заметил Мегрэ.
- Знаю. Но мне это доставляет удовольствие. Он не понимает, о чем я его спрашиваю, но я отлично вижу, что его это тревожит. К тому же ему дико хочется курить, но он слишком горд, чтобы попросить сигарету. Как-то раз он все же открыл было рот, но тут же умолк.
В опергруппе Мегрэ все были охвачены каким-то лихорадочным возбуждением, непонятным для тех, кто не участвовал в этом деле. Маленький Лапуэнт, например, еще не был в курсе событий и с удивлением глядел на Мегрэ и его ближайших сотрудников, которые делали все в это утро с каким-то особым ожесточением.
Полицейские комиссариаты пятого и шестого районов были поставлены на ноги.
- Необходимо как можно скорее найти этого доктора. Живет он где-то возле бульвара Сен-Мишель, но сомневаюсь, чтобы у него на двери висела табличка.
Точный возраст его не знаю, думаю, что он еще молод. Надо расспросить о нем в аптеках квартала. Вполне вероятно, что в прошлый вторник он накупил много разных лекарств. Надо обойти магазины хирургических инструментов.
Все утро районные инспекторы обходили дом за домом, аптеку за аптекой, не имея ни малейшего понятия о том, что они занимаются людьми, которые приехали из Сен-Луи, только чтобы свести друг с другом личные счеты.