Инспектор из Сыскной полиции отправился на медицинский факультет и переписал там списки молодых врачей, получивших дипломы за последние два-три года. Потом он расспрашивал всех преподавателей факультета.
Если к этому прибавить всех полицейских и жандармов, которые искали Билла Ларнера на шоссейных дорогах и на бельгийской границе, то выходило, что в связи с делом американцев было мобилизовано несколько сот человек.
Мегрэ постучал в дверь, закрыл ее за собой, пожал руку начальнику Сыскной полиции и в изнеможении опустился на стул. В течение десяти минут он монотонным голосом изложил вкратце все, что знал об этом деле. К концу его доклада начальник, казалось, стал более озадачен, чем комиссар.
- Что вы собираетесь делать? Вы хотите схватить этого Маскарели?
Мегрэ испытывал сильное искушение так поступить - ему надоело, что с ним обращаются, как с первоклассником.
- Если я это сделаю, я помешаю помощнику прокурора разделаться с главой гангстеров в Сен-Луи.
- А если вы этого не сделаете, вы не сможете обвинить Чарли и Чичеро в покушении на убийство.
- Конечно. Но остается Лоньон. Они похитили Лоньона, увезли его в лес Сен-Жермен и отделали там под орех. Они ворвались также в его квартиру, прибегнув при этом к взлому, и, наконец, Чарли стрелял в инспектора на улице Гранд Бательер.
- Он заявит, что на него напали первыми, что он подумал, будто попал в ловушку бандитов и, естественно, защищался, и надо сказать, внешне все обстоятельства говорят в его пользу. Его адвокат распишет суду, как он спокойно шел по улице и вдруг увидел, что два человека кинулись на него.
- Хорошо. Допустим даже, что все это так и будет. Но Лоньон у нас остается, и за одно это Чарли получит несколько лет тюрьмы, а нам достаточно продержать его хотя бы несколько месяцев.
Начальник не мог не улыбнуться, глядя, с каким упрямством Мегрэ ведет свою линию.
- Американка никак не связана с делом Лоньона, - заметил начальник, подыскивая новые возражения.
- Я знаю, ее придется отпустить. Поэтому я даю ей вволю накричаться.
Против Поччо я тоже сейчас не могу возбудить дело. Но с ним мы сладим по-другому: обнаружим в ближайшее время какое-нибудь нарушение санитарной инструкции и прикроем его лавочку.
- Сердитесь, Мегрэ?
Мегрэ в свою очередь улыбнулся.
- Согласитесь, шеф, что они просто зарвались. Если бы Лоньон не проявил такого усердия в ночь с понедельника на вторник, мы бы это дело прошляпили как маленькие. А потом всю эту историю рассказывали бы в Сен-Луи. И я словно слышу: "Ну, а французская полиция?" - "Французская полиция? Куда ей! Этот орешек ей не по зубам! Да оно и понятно..."
Было одиннадцать часов утра. Мегрэ только что кончил говорить по телефону с госпожой Лоньон, которая тревожила его в этот день уже второй раз, как позвонил инспектор шестого района.
- Алло! Комиссар Мегрэ? Врача зовут Луи Дювилье, он живет в доме номер семнадцать-бис на улице Мосье де Принс.
- Он сейчас дома?
- Да.
- У него есть кто-нибудь?
- Консьержка говорит, что, по всей видимости, у него уже несколько дней живет какой-то больной. И еще какая-то женщина.
- С какого дня живет женщина?
- Она пришла вчера.
- Больше никого нет?
- .
- Больше никого нет?
- .Американец, который приходит почти каждый день.
Мегрэ повесил трубку, и четверть часа спустя он медленно подымался по лестнице указанного дома. Дом был старый, лифта не было, а квартира доктора находилась на шестом этаже. Слева был звонок. Он позвонил и услышал за дверью шаги. Потом дверь чуть-чуть приоткрылась, показалось чье-то лицо, и Мегрэ, распахнув ногой створку, воскликнул:
- А ты что здесь делаешь?!
Он не мог сдержать смеха. Человек, который встретил его с пистолетом в руках, был не кто иной, как Дедэ из Марселя, известный в Париже тем, что изображал бандитов во всех ночных кабаре. Дедэ не знал, что ответить, он растерялся и уставился на комиссара своими круглыми глазами, пытаясь спрятать пистолет.
- Я не делаю ничего плохого, поверьте мне!
- Хелло, мосье Мегрэ!
Высокий блондин в рубашке с засученными рукавами вышел ему навстречу из комнаты-мансарды с застекленной крышей, похожей на ателье художника. Лицо у него было чуть отекшее, а глаза такие же погасшие, как у Барона. Но он весело поглядел на Мегрэ и протянул ему руку.
- Я так и думал, что вчера наболтал лишнего и что вы в конце концов найдете мой адрес. Вы на меня сердитесь?
Из кухни вышла молодая женщина - она там что-то разогревала на газовой плитке.
- Разрешите вас познакомить?
- Я предпочел бы поговорить с вами в другом месте. Сквозь открытую дверь Мегрэ увидел кровать, на которой лежал темноволосый человек. Услышав голоса, он натянул на себя одеяло.
- Я вас понимаю. Подождите меня минутку.
Он вернулся в прихожую в пиджаке и со шляпой в руках.
- А мне что делать? - спросил Дедэ, обращаясь не только к нему, но и к Мегрэ.
- Ты свободен, - ответил Мегрэ. - Бандиты сидят за решеткой...
Комиссар и его спутник молча спустились по лестнице и направились в сторону бульвара Сен-Мишель.
- То, что вы сейчас сказали, правда?
- Четверо за решеткой, а Чарли в госпитале.
- Ваш инспектор передал вам мою просьбу?
- Через сколько дней вы сумеете сесть в самолет со своим подопечным?
- Через три или четыре дня. Как разрешит доктор. У него будут неприятности?
- Скажите мне, мосье Гарри... Гарри... как?
- Гарри Пиле.
- Понятно. Фамилия певца! Барон мне говорил. Так вот, представьте себе, что я приеду в вашу страну и буду вести себя там так, как вы вели себя у нас?
- Я принимаю ваш упрек.
- Но вы не ответили на мой вопрос.
- У вас были бы неприятности, серьезные неприятности.
***
- Где вы познакомились с Дедэ?
- После войны, когда я почти все ночи напролет проводил в мюзик-холлах Монмартра.
- Вы наняли его, чтобы он охранял раненого?
- Не мог же я стеречь его день и ночь. Доктору тоже надо было уходить.
- Как вы поступите с подругой Джо?
- У нее нет денег на обратную дорогу. Я обещал ей оплатить теплоход. Она уезжает послезавтра.
Они проходили мимо бара, Гарри Пиле остановился и после некоторого колебания неуверенно спросил:
- Вы не думаете, что мы могли бы вместе выпить? Я хочу сказать, не согласились ли бы вы.