- Как он себя чувствует?
- Если я не ошибаюсь, его как раз сейчас осматривает профессор Маньен.
- Его оперировали?
- Кто вам сказал про операцию?
- Не помню… Я полагал… Здесь, в этой больнице, Мегрэ чувствовал себя явно не в своей тарелке и даже как-то робел.
- Под какой фамилией он у вас значится?
- Под той, что стоит в его удостоверении личности.
- Оно хранится у вас?
- Могу вам его показать.
Сестра зашла в маленький кабинетик за стеклянной перегородкой в конце коридора и тотчас вернулась, неся засаленное удостоверение личности, еще влажное после пребывания в водах Сены.
Фамилия - Келлер.
Имя - Франсуа Мари Флорантен.
Профессия - тряпичник.
Место рождения - Мюлуз, Нижний Реин.
Согласно документу, Келлеру минуло шестьдесят три года и проживал он в Париже в меблированных комнатах на площади Мобер. Мегрэ хорошо знал эти номера: они служили официальным местом жительства многих бродяг.
- Он пришел в сознание?
Сестра хотела было забрать удостоверение, но комиссар положил его к себе в карман, и она недовольно проворчала:
- Это не положено. По правилам… - Келлер лежит в отдельной палате?
- С какой стати?
- Проводите меня к нему.
Сначала она заколебалась, но в конце концов уступила.
- Вам все равно придется договариваться с профессором.
Пройдя впереди Мегрэ и Лапуэнта, сестра распахнула дверь, за которой виднелись два ряда коек, запятых больными. Большинство из них лежало неподвижно, с открытыми глазами, а двое или трое в больничных халатах стояли в глубине комнаты и о чем-то потихоньку толковали.
Возле одной из коек, как раз посреди палаты, десяток юношей и девушек, одетых в белые халаты и шапочки, окружили коренастого человека с подстриженными бобриком волосами. Он тоже был в белом халате и, судя по всему, проводил с ними занятия.
- Сейчас профессору нельзя мешать. Как видите, он занят, - заметила сестра.
Однако подошла к нему и прошептала несколько слов на ухо. Профессор взглянул на Мегрэ и продолжал что-то объяснять студентам.
- Профессор освободится через несколько минут, - сказала сестра. - Он просит вас подождать у него в кабинете.
И она провела их в маленькую комнату, где стояло всего два стула. На письменном столе в серебряной рамке - фотография женщины с тремя детьми, склонившимися друг к другу.
Мегрэ поколебался, потом выбил трубку прямо а пепельницу, полную сигаретных окурков, и снова ее набил.
- Простите, что заставил вас ждать, господин комиссар. Когда сестра доложила мне о вас, я был несколько озадачен… В конце концов… Неужели и он тоже скажет: "Ведь это всего лишь бродяга"? Нет, не может быть!
- …в конце концов, дело весьма обычное, не так ли? - докончил профессор.
- Пока я и сам почти ничего не знаю и надеюсь, что как раз вы прольете свет на это дело.
- Что ж, пробит череп, к счастью - без сопутствующих трещин. Мой ассистент, должно быть, уже сказал вам об этом утром по телефону.
- Тогда еще не было результатов рентгена.
Мой ассистент, должно быть, уже сказал вам об этом утром по телефону.
- Тогда еще не было результатов рентгена.
- Теперь снимок сделан… Возможно, потерпевший выкарабкается, поскольку мозг, кажется, не задет.
- Мог ли этот пролом явиться результатом падения и удара о камни набережной?
- Ни в коем случае. Ему был нанесен сильный удар каким-то тяжелым предметом… ну, скажем, молотком или гаечным ключом… - И от этого он потерял сознание?
- Бесспорно… И в результате сейчас находится в коматозном <В коматозном - в бессознательном состоянии.> состоянии… Кстати, он может пробыть в нем несколько дней, а может и в любую минуту прийти в себя… Перед мысленным взором Мегрэ возник крутой берег Сены, конура Тубиба, грязная вода, плескавшаяся в нескольких метрах от него, и почему-то вдруг вспомнилось, что говорил фламандец.
- Простите, что я возвращаюсь к этому вопросу. Вы говорите, что ему нанесли удар по голове. Один удар?
- А почему вы об этом спрашиваете?
- Это может иметь значение для следствия.
- Сначала я подумал, что ударов было несколько.
- Почему?
- Потому что у него разорвано ухо и на лице имеется несколько неглубоких ссадин. Теперь же, когда больного обрили, я осмотрел его более тщательно.
- И пришли к выводу?..
- Простите, где это произошло?
- Под мостом Мари.
- Была драка?
- Кажется, нет. Говорят, на потерпевшего напали ночью, во время сна. Как вы думаете, это правдоподобно?
- Вполне.
- И вы полагаете, что он сразу потерял сознание?
- Я в этом почти убежден. А теперь, после того что вы мне рассказали, мне понятно, почему у него разорвано ухо и лицо в царапинах. Его вытащили из воды, не так ли? Эти второстепенные ранения доказывают, что беднягу не несли, а волокли по камням набережной. Там есть песок?
- В нескольких метрах от этого места разгружают баржу с песком.
- Я обнаружил песчинки в ране.
- Значит, по-вашему, Тубиб… - Как вы сказали? - удивился профессор.
- Так его зовут на набережных. Не исключено, что когда-то он был врачом.
И вдобавок первым врачом, которого комиссар за тридцать лет своей деятельности обнаружил под мостом Сены. Правда, в свое время Мегрэ как-то набрел там на бывшего преподавателя химии из провинциального лицея, а несколько лет спустя - на женщину, которая в прошлом была известной цирковой наездницей.
- Возможно ли, с медицинской точки зрения, чтобы человек, в бессознательном состоянии сброшенный в реку, сразу же очнулся от холодной воды и закричал? - спросил Мегрэ.
Профессор почесал затылок.
- Хм… вы многого от меня требуете. Мне не хотелось бы утверждать безоговорочно… но я не вижу в этом ничего невозможного. Под воздействием холодной воды… - Он мог прийти в себя?
- Не обязательно. Бывает, что в коматозном состоянии больные что-то говорят и мечутся. Не исключено… - Во время вашего осмотра он не сказал ни слова?
- Несколько раз простонал.
- Когда его вытащили из воды, у него якобы были открыты глаза… - Это ничего не доказывает. Полагаю, вы хотели бы на него взглянуть? Пойдемте со мной.