Немного погодя Мегрэ и Лапуэнт пересекли набережную Селестэн и на углу улицы Аве-Мария увидели бистро "Маленький Турин". На пороге стоял хозяин в жилете. Внутри никого не было.
- Можно войти?
Хозяин посторонился, удивившись, что его бистро привлекло таких посетителей. Оно было крохотное: стойка да три столика - вот и все. Стены были ярко-зеленые. С потолка свисали окорока, болонские колбасы, странные желтоватые сыры, с виду похожие на раздутые бурдюки с вином.
- Что пожелаете?
- Вина.
- Кьянти?
На полках стояли оплетенные бутыли, но хозяин не прикоснулся к ним, а достал из-под прилавка бутылку и наполнил стаканы, не сводя любопытных глаз с гостей.
- Вы знаете бродягу, по прозвищу Тубиб?
- Как он там? Надеюсь, жив?
Здесь звучал уже не фламандский, а итальянский акцент и вместо флегматичного Жефа ван Гута и его брата - экспансивный хозяин бистро.
- Вы в курсе дела? - спросил Мегрэ.
- Слыхал, что с ним ночью что-то случилось.
- Кто вам сказал об этом?
- Какой-то бродяга утром.
- Что же он вам сказал?
- Что возле моста Мари была потасовка и за Тубибом приехала "скорая помощь".
- И все?
- Кажется, речники вытащили его из воды.
- Тубиб у вас покупал вино?
- Частенько.
- Он много пил?
- Около двух литров в день… Конечно, когда у него водились деньжонки… - А как он их зарабатывал?
- Как все они - подсоблял на Центральном рынке или в другом месте… Иногда разгуливал по улицам с рекламными щитами. Тубибу я охотно давал в долг.
- Почему?
- Потому что он был не простой бродяга, как другие… Он спас мою жену.
Хозяйка бистро, почти такая же толстая, как Леа, но очень подвижная, суетилась рядом на кухне.
- Ты это про меня?
- Я тут рассказываю, как Тубиб… Она вошла в зал, вытирая руки о передник.
- Так это правда, что его хотели убить? Вы из полиции? Как вы думаете, он выкарабкается?
- Пока еще неизвестно, - уклончиво ответил комиссар. - А от чего он вас спас?
- Ах, если б вы меня видели два года назад, вы б меня не узнали. Я была вся в экземе. Лицо красное, как кусок говядины на прилавке мясника… И не видно было конца этой болезни. В диспансере меня лечили самыми разными средствами, прописывали всякие мази, от которых так омерзительно пахло, что я сама себе опротивела… Ничего не помогало… Мне даже запрещали есть, но у меня и аппетита-то не было… Делали мне еще уколы… Слушая ее, муж согласно кивал головой.
- Как-то днем Тубиб сидел вон в том углу возле двери, а я жаловалась на свою хворь зеленщице. И тут я почувствовала, что он как-то странно смотрит на меня… А потом вдруг мне и говорит, да так просто, будто заказывает стакан вина: "Пожалуй, я сумею вас вылечить". Я спросила, правда ли, что он доктор. Тубиб улыбнулся и тихо ответил: "Меня никто не лишал права заниматься врачебной практикой".
- Он выписал вам рецепт?
- Нет. Только попросил немножко денег - насколько я помню, двести франков - и сам сходил за порошками к аптекарю.
Только попросил немножко денег - насколько я помню, двести франков - и сам сходил за порошками к аптекарю. "Будете растворять по одному порошку в теплой воде и пить перед каждым приемом пищи. Утром и вечером умывайтесь очень соленой водой". Хотите верьте, хотите нет, но через два месяца кожа у меня стала такой же гладкой, как теперь.
- Тубиб лечил еще кого-нибудь, кроме вас?
- Не знаю. Ведь разговорчивым его не назовешь… - Он приходил к вам каждый день?
- Почти каждый день… и покупал свои два литра вина.
- Он всегда был один? Вам никогда не приходилось видеть его в обществе неизвестных людей?
- Нет… - Он не называл вам своей фамилии, не говорил, где раньше жил?
- Знаю только, что у него была дочь. У нас тоже есть дочка, сейчас она в школе… Как-то она принялась разглядывать Тубиба, он ей и сказал: "Не бойся… У меня тоже была маленькая девочка".
Лапуэнт, должно быть, только удивлялся: почему это Мегрэ вдруг заинтересовался историей какого-то бродяги? В газетах, в отделе происшествий, ей отведут всего несколько строк, не больше.
Но Лапуэнт не знал - он был еще слишком молод, - что за всю свою служебную карьеру Мегрэ впервые пришлось иметь дело с покушением на жизнь бродяги.
- Сколько с меня?
- Не выпьете ли еще стаканчик - за здоровье бедного Тубиба?
Они выпили еще по стакану кьянти - на сей раз угощал хозяин.
Миновав мост Мари, Мегрэ и Лапуэнт вскоре вошли под серые своды больницы. Там им пришлось вести долгие переговоры с неуступчивой женщиной, восседавшей в регистратуре.
- Вы не знаете его фамилии?
- Мне известно лишь, что на набережных его звали Тубиб и что сюда его доставили прошлой ночью.
- Прошлой ночью дежурила не я. В какое отделение его поместили?
- Не знаю… Я говорил по телефону с одним из практикантов. Он не сказал мне, будут его оперировать или нет.
- Как фамилия практиканта?
Регистраторша несколько раз перелистала книгу записей и позвонила куда-то по телефону, - А кто вы будете?
- Комиссар Мегрэ.
Ясно было, что это имя ничего ей не говорят, и она повторила в трубку:
- Комиссар Мегрэ… Прошло не меньше десяти минут, пока она, словно оказывая ему великую услугу, со вздохом произнесла;
- Пройдите по лестнице "С". Подниметесь на четвертый этаж. Там вы найдете старшую сестру.
По пути Мегрэ и Лапуэнту встречались санитары, молодые врачи, больные в халатах, а через открытые двери палат виднелись ряды коек.
На четвертом этаже им снова пришлось ждать; старшая сестра раздраженно разговаривала с двумя мужчинами, которые тщетно старались ее в чем-то убедить.
- Ничего не могу сделать, - бросила она напоследок. - Обращайтесь к администрации, не я устанавливаю порядки.
Мужчины удалились, проворчав сквозь зубы что-то нелестное. Старшая сестра повернулась к Мегрэ:
- Вы по поводу бродяги?
- Комиссар Мегрэ, - представился тот. Сестра тщетно пыталась вспомнить, кто это, но и ей имя комиссара ничего не говорило. Здесь был совсем другой мир - мир занумерованных кабинетов, разделенных перегородками отделений, коек, расставленных рядами в просторных палатах, и в ногах каждой койки - дощечка с начертанными на ней таинственными знаками.