Стала ли Натали постепенно показывать себя такой, какой была теперь?
Прекратилось ли воцарившееся было согласие и еще через некоторое время они уже, если так можно выразиться, перестали даже разговаривать друг с другом?
Ни тот ни другой не потребовали развода.
Кончилось тем, что Мегрэ заснул: голова его раскалывалась от вопросов. Когда он встал, выпив в постели первую чашку кофе, которую подала ему жена, шел мелкий дождь.
- У тебя сегодня тяжелый день?
- Может быть. Никогда не знаю, что меня ждет.
Он взял такси. Это был знак. Обычно он пользовался автобусом или метро.
Фотографии ждали его на письменном столе, и были они неожиданно четкими. Мегрэ взял по одной и направился в другой конец коридора, где находился кабинет Перетти. Перетти был начальником отдела светской жизни и единственным, кто носил на пальце кольцо с желтым бриллиантом, как будто люди, с которыми ему было положено встречаться, оказывали на него свое влияние.
Это был красивый, еще не старый человек, с очень черными волосами, одевался он достаточно броско.
- Привет! Давненько я тебя не видел!
Это была правда. Кабинеты у них располагались в одном и том же коридоре, но виделись они редко, и чаще всего в пивной "У дофина".
- Предполагаю, что эта особа тебе неизвестна.
Перетти принялся изучать увеличенный портрет Натали и подошел к окну, чтобы получше его рассмотреть.
- Не жена ли это нотариуса, чью фотографию вчера опубликовали газеты, только моложе?
- Да, это она лет пятнадцать назад. А вот она с мужем несколькими неделями или месяцами позже.
Перетти так же внимательно изучил каннскую фотографию.
- Ни об одном, ни о другом ничего не могу сказать.
- Так я и думал. Но это не все. Я попросил своих людей составить мне список всех ночных заведений Парижа. Вот его копия. Есть ли среди них одно или не одно, где бы оставался тот же хозяин, что и пятнадцать лет назад? Особенно меня интересует восьмой округ и его окрестности.
Перетти проштудировал список.
- Большинство этих кабаре тогда не существовало. Мода меняется. Было время, когда ночная жизнь была сосредоточена на Монмартре. Потом - Сен-Жермен де Пре.
Минутку... "Балдахин", улица Понтье. Он был уже тогда, и там до сих пор заправляет один миленький прохвост, которого никогда нечем было попрекнуть.
- Больше нет?
- Еще "У мадемуазель". Авеню Великой Армии. Очень шикарное заведение, держит его женщина, Бланш Боннар. Ей, наверное, за пятьдесят, но она не сдается. У нее еще одно кабаре на Монмартре, на улице Фонтен, оно попроще - "Сладкая дрожь".
- Знаешь, где она живет?
- У нее собственная квартира на авеню Ваграм, и, судя по всему, обошлась она ей в кругленькую сумму.
- Я оставлю тебе список. У меня есть еще экземпляры. Если тебе случайно что-нибудь придет в голову... Да, я забыл спросить, где живет хозяин "Балдахина"?
- Марсель Ленуар? В том же доме, что и его кабаре, на четвертом или пятом этаже. Я как-то проводил у него обыск в надежде найти там наркотики.
- Спасибо, старина.
- Как твое дело?
- Так себе.
Мегрэ вернулся к себе в кабинет. Как обычно по утрам, он отправился с докладом и, глядя на своего начальника, сидевшего в кресле, подумал, что сам мог бы сидеть в нем через месяц.
- Ну, что с этой историей с нотариусом, Мегрэ? Начальники других служб уже были там, каждый со своим досье.
- Нисколько не продвинулась. Собираю сведения, которые, может быть, пригодятся или не пригодятся никогда...
Мегрэ отправил в газеты увеличенную фотографии) Натали с подписью:
"Г-жа Сабен-Левек в двадцать лет".
Затем он поднялся в архив, чтобы выяснить, есть ли карточка на ее имя или на имя Трики. Ничего не было. Сведений о судимости не было, и она никогда ни по какому поводу не привлекалась к суду.
- Отвезешь меня на улицу Понтье?
За шофера у него всегда был Лапуэнт или Жанвье, потому что сам Мегрэ никогда не садился за руль. Машину он недавно купил, чтобы в субботу вечером или в воскресенье утром отправляться в свой маленький домик в Мен-сюр-Луар, но вела ее г-жа Мегрэ.
- Что-нибудь новенькое, шеф?
- Поедем повидаться с владельцем одного ночного заведения. Он держал его еще двадцать лет назад.
Жалюзи на окнах кабаре были опущены, но рядом с дверью были выставлены большие фотографии почти обнаженных женщин.
Они вошли через главный вход. Привратница отправила их на четвертый этаж, дверь слева. Открыла им невысокая служанка, одетая с сомнительной опрятностью.
- Месье Ленуар? Не знаю, сможет ли он принять вас. Он только что встал и сейчас завтракает.
- Скажите ему, что комиссар Мегрэ...
Мгновение спустя Ленуар уже встречал посетителей в коридоре. Был он огромным, очень толстым и выглядел тоже достаточно неопрятно. На полинявшую пижаму был надет старый бордовый халат.
- Чем обязан честью?
- Дело не в чести. Продолжайте завтракать.
- Мне неловко принимать вас так.
Ленуар был старым прохвостом, который двадцать пять лет назад содержал публичный дом. Теперь ему было лет шестьдесят, а поскольку был он небрит и еще заспан, то выглядел старше.
- Не пройдете ли сюда...
Квартира выглядела столь же неряшливо, как и ее хозяин, - беспорядок царил повсюду. Они вошли в небольшую столовую, окно которой выходило на улицу.
От яйца всмятку осталась только скорлупка, и Ленуар разбил верхушку второго.
- По утрам мне необходимо прийти в себя... Он потягивал черный кофе, а в пепельнице лежали окурки сигарет.
- Ну, так вы что-то говорили?..
- Я покажу вам одну фотографию, а вы мне скажете, напоминает ли она вам кого-нибудь.
Мегрэ протянул ему увеличенный портрет Натали.
- Пожалуй, это лицо мне знакомо. Как ее зовут?
- В то время-пятнадцать лет назад - она называла себя Трика.
- У всех у них мания выбирать прозвища как можно смешнее. Трика!
- Вы ее узнаете?
- По правде сказать, нет.
- Ее имя не может оказаться где-нибудь в ваших книгах?
Ел Ленуар неопрятно: подбородок и отворот халата были запачканы желтком.
- Вы что думаете, я записываю имена всех девок, что прошли через мое кабаре? Эти бабы - они то есть, то их нет.