- Не могу понять, - зачем он впутался в это дело, господин комиссар.
Мы были так счастливы. Эту квартиру купили два года назад. Жозеф хорошо зарабатывал. Не пил, почти никуда не ходил один, всюду брал меня с собой...
Комиссар взял ее в больницу. Мужа она видела лишь несколько секунд, больше врачи, несмотря на ее настойчивые просьбы, не позволили.
Надо было разобраться по порядку в путанице часто противоречивых свидетельских показаний. Одни знали слишком мало, другие, наоборот, слишком много... Некоторые отказывались от показаний.
- Если буду говорить, они меня найдут...
Однако Мегрэ удалось довольно точно воссоздать облик тех двоих, которые взяли в кольцо кассира, и того, который вырвал у него чемоданчик.
Один из официантов кафе напротив места нападения сразу распознал на показанных ему фотографиях Фернана.
- Он вошел в наше кафе за десять - пятнадцать минут до нападения и заказал кофе со сливками. Сидел за столиком рядом с дверью на застекленной веранде...
Через какое-то время Мегрэ на основании показаний свидетелей установил, что Фернан 31 января был одет в толстое коричневое пальто.
На первый взгляд, это не имело большого значения, но укрепляло комиссара в убеждении, что главой банды был именно он, бывший заключенный Сен-Мартен-де-Ре.
Тяжело раненный участник нападения, лежавший в больнице, на несколько секунд пришел в себя, но смог только прошептать:
- Моник...
Так звали его младшую дочь.
Комиссару Мегрэ бросилась в глаза одна подробность: оказывается, теперьлюдивбандуФернананабираютсянеиз профессионалов-преступников, а из новичков и любителей гангстерского ремесла.
Из прокуратуры ему звонили каждый час и присылали один рапорт за другим.
У выхода из здания его окружила толпа журналистов.
В пятницу в одиннадцать часов коридор наконец-то опустел. Мегрэ в это время как раз беседовал с Люка, который вернулся из больницы и рассказывал, что знаменитый хирург намерен провести операцию раненому, когда кто-то постучал в дверь.
- Войдите! - нетерпеливо буркнул Мегрэ.
Вошел Фумель, но когда он понял, что пришел не вовремя, весь съежился, стал как бы меньше ростом. Он был явно простужен, глаза у него слезились, нос покраснел..
- Может быть, я приду попозже?
- Входи!..
- Мне кажется, я напал на след... Точнее, не я лично, а люди из следственной бригады обнаружили... Я знаю, где жил Кюэнде в течение последних пяти недель.
Мегрэ слушал его со вздохом облегчения: наконец-то он сможет узнать что-то новое о таинственном швейцарце.
- В маленьком, довольно дрянном отелике на улице Нев-Сен-Пьер...
- Где это? В каком районе?
- В том самом, где он жил и раньше. Сен-Поль.
- За церковью святого Павла?
- Это маленькая улочка, очень старая, между набережной Сены и улицей Сент-Антуан. Там есть пара магазинчиков и почти никакого автомобильного движения.
- Рассказывай дальше.
- Гостиничка не наилучшей репутации, вроде бы из тех, где комнаты сдаются на часы. Но живут там и дольше, у них есть несколько комнат, снятых на длительный срок. Кюэнде жил там почти месяц, мало кто его видел, он почти не выходил, разве только затем, чтобы перекусить в ресторанчике, который называется „Пети-Сен-Поль".
- Что находится напротив этой гостинички?
- Дом восемнадцатого века, несколько лет назад его отремонтировали.
- Кто там живет?
- Одинокая особа, если не считать прислуги. Некая мадам Вильтон.
- Ты собрал сведения о ней?
- Начал собирать, но в районе о ней никто ничего не знает.
С недавнего времени - лет примерно десять тому назад - стало модным среди людей, конечно, очень богатых покупать старые дома в районе Маре, на улице Фран-Буржуа, например, и восстанавливать, придавая им тот же вид, какой они имели в семнадцатом или восемнадцатом веке.
Мода на реставрацию старых домов или маленьких дворцов началась с острова Святого Людовика, и теперь все еще был спрос на здания этого типа, даже если они находились на улицах очень безлюдных.
- Перед этим домом очень большой двор, - сообщал дальше Фумель, - посредине высокое дерево... В этом районе деревья, пожалуй, редкость.
- Хозяйка вдова?
- Разведенная. Я видел ее с одним журналистом, которому время от времени оказываю мелкие услуги, сообщаю пораньше некоторую информацию, конечно, не секретную, а лишь такую, которую можно сообщать... А на сей раз он мне оказал услугу. Рассказал об этой женщине. Разведена и, хотя не живет с мужем, часто с ним видится, они даже вместе ходят в гости...
- Как фамилия ее мужа?
- Вильтон. Стюарт Вильтон. С его согласия она после развода оставила фамилию мужа. Ее девичья фамилия - как я проверил в районном комиссариате - мадемуазель Ленуар. Флорен Ленуар. Мать ее была гладильщицей, отец - полицейским. Они жили на улице Де-Ренн. Сама она не то актриса, не то балерина. Мой журналист утверждает, что она была танцовщицей в „Казино де Пари". Стюарт Вильтон влюбился в нее, развелся со своей первой женой и женился на ней...
- Когда это было?
Мегрэ рисовал какие-то каракули карандашом на промокашке, а перед глазами его был образ Оноре Кюэнде, сидевшего у окна гостинички с подозрительной репутацией.
- Лет десять - двенадцать назад... Дом купил Вильтон. У него есть еще второй, не менее шикарный, в Отейе, а также маленький замок в Бесс, неподалеку от Мезон-Лафитт...
- Он играет на скачках?
- Насколько мне известно, постоянно посещает скачки, но собственной конюшни у него нет.
- Американец?
- Нет, англичанин. Но очень давно живет во Франции.
- Откуда у него столько денег?
- Я говорю только то, о чем узнал сам. Он происходит из семьи крупных промышленников и получил в наследство ряд патентов и лицензий. Это приносит много денег без всяких усилий с его стороны. Он путешествует почти по полгода, на лето снимает виллу на мысе Антиб или Ферра, состоит в нескольких фешенебельных клубах. Мой журналист утверждает, что человек он очень известный, но в кругах скорее закрытых, и поэтому его имя редко можно встретить в прессе.
Мегрэ встал, шею обернул шарфом, надел пальто.
- Идем! - бросил он коротко. А Люка сказал:
- Если кто-нибудь будет меня спрашивать, я буду через час.
Мороз и гололед привели к тому, что улицы были почти такие же, как это случается в августе, пустые. На узкой улочке Нев-Сен-Пьер никого не было видно, далее играющих детей.
Над полуоткрытыми дверями отеля „Ламбер" висел шар из молочного стекла с лампочкой внутри, а на месте портье в холле, где пахло затхлостью, сидел старый человек, который, Опершись спиной о калорифер, читал газету.