- Ты находишь?
В голосе комиссара прозвучало неподдельное удивление. В сущности, он говорил совершенно серьезно. Не сказал ни одного неискреннего слова, даже насчет сомнений в опасности своего недомогания. Время от времени, когда расследование шло не так, как следовало бы, Мегрэ действительно случалось слечь или запереться у себя дома. Тут с ним носились. Ходили вокруг него на цыпочках. Он вырывался из суеты и шума уголовной полиции, уходил о г бесконечных вопросов со всех сторон и бесчисленных текущих дел. Сослуживцы навещали его или звонили. Все старались быть с ним потерпеливей, справлялись о здоровье. Ценой нескольких порций проглоченного с гримасой отвара он получал о г г-жи Мегрэ несколько стаканов отменного домашнего грога.
Спору нет, у них с его мертвецом есть нечто общее, внезапно подумалось комиссару. В сущности, они держались за свой квартал не из страха черед переездом, а из нежелания менять привычный горизонт. При одной мысли, что, проснувшись, уже не увидишь надпись “Лот и Пенен”, не пойдешь на работу обычной дорогой, чаще всего пешком... И он, комиссар, и его мертвец срослись со своим кварталом. Мегрэ приятно было эго сознавать. Он выбил трубку, заложил в нее новую порцию табаку.
- Ты вправду думаешь, что покойник был владельцем бара?
- Допускаю, что выразился слишком категорически, но раз я так сказал, хочется, чтобы так и было. А на это похоже. Сперва-то я импровизировал, а потом почувствовал, что все сходится, и стал развивать свою мысль.
- А вдруг это сапожник или портной?
- Доктор Поль сказал бы мне об этом. Мере тоже.
- Им-то откуда знать?
- Доктор Поль установил бы это по деформациям рук и мозолям, Мере - по пыли, выбитой из одежды.
- А если покойный все-таки не был хозяином бара?
- Тем хуже для меня. Передай мне книгу. Это тоже была привычка Мегрэ: болея, он неизменно погружался в один из романов Дюма-отца. У комиссара было полное собрание его сочинений в стареньком дешевом издании с пожелтевшими страницами и романтическими гравюрами, и запах, источаемый этими томами, воскрешал в памяти комиссара те редкие случаи, когда ему удавалось-таки поболеть.
Печка урчала, вязальные спицы позвякивали. Поднимая глаза, Мегрэ видел качание медного маятника часов в футляре из мореного дуба.
- Прими-ка еще аспирину.
- Давай.
- Почему ты думаешь, что он обратился к кому-то другому?
Милая г-жа Мегрэ, как ей хочется ему помочь! Обычно она не позволяет себе расспрашивать мужа о служебных делах, разве что осведомляется, когда он приедет спать или поесть, но когда он болеет и все-таки не перестает работать, она не в силах подавить беспокойство. В душе, только в душе, конечно, она боится, что мужу не хватает серьезности, хотя на службе он, без сомнения, держится по-другому, действует и говорит как настоящий комиссар полиции. Разговор со следователем Комельо особенно всполошил ее, и сейчас, считая про себя петли, она явно думает о нем.
- Знаешь, Мегрэ...
Комиссар, нахмурив лоб, оторвался от книги.
- Я тут кое-чего не понимаю. Говоря о Лионском вокзале, ты утверждал, что покойный не осмелился вернуться домой, потому что преследователи ворвались бы и туда.
- Да, я, вероятно, это сказал.
- Но вчера ты уверял, что он сменил пиджак. А следователю историю с треской по-провансальски изобразил так, словно убитый ел ее у себя в ресторане. Значит, он туда вернулся? Значит, больше не боялся, что вслед за ним кто-то проникнет в дом?
Обдумал ли Мегрэ это заранее? Или, напротив, сымпровизировал?
- На вокзале он был во вторник вечером.
Еще до того, как обратился ко мне. Он надеялся ускользнуть от преследователя.
- А разве на следующий день за ним никто не следил?
- Возможно, да. Даже вероятно. Но я ведь сказал, что около пяти он изменил свои намерения. Не забывай: он куда-то позвонил и еще потребовал конверт.
- Ты, видимо, прав, - вздохнув, согласилась г-жа Мегрэ, хотя и неохотно.
Оба замолчали. Время от времени шелестела перевертываемая страница. Носок на коленях г-жи Мегрэ понемногу удлинялся. Потом она разжала губы, опять поджала. Не поднимая головы, комиссар бросил:
- Выкладывай.
- Да я так... Это пустяки... Я только подумала, что это было ошибкой, раз его все равно убили.
- Что было ошибкой?
- То, что он вернулся домой. Извини. Читай. Но Мегрэ уже не читал, во всяком случае, не читал внимательно, потому что теперь первым поднял голову он.
- Ты забыла об аварии с машиной, - бросил комиссар, и ему показалось, что мысль его обрела новое направление, а глазам сквозь разрыв в завесе мрака забрезжила правда. - Прежде всего надо установить, сколько точно времени простояла машина из-за неисправности. - Комиссар уже не обращался к г-же Мегрэ, а рассуждал вслух, и, понимая это, она остерегалась перебить его вторично. - Авария непредвидима. Это несчастный случай, нечто такое, что по смыслу своему расстраивает все планы. Значит, события развернулись не так, как предусматривалось.
Комиссар как-то странно посмотрел на жену. В конце концов, именно она вывела его на верный путь.
- Что если он и погиб из-за этой аварии?
***
Мегрэ внезапно захлопнул книгу, положил ее на колени, протянул руку к телефону и набрал номер уголовной полиции.
- Позови-ка Люкаса, старина. Если он не у себя, значит, сидит в моем кабинете... Ты, Люкас?.. Что?.. Есть новости?.. Минутку... - Комиссару не терпелось выговориться первому: он боялся, чтобы ему не сообщили то, до чего он додумался в одиночку. - Пошли человека на набережную Генриха Четвертого - лучше Эрио или Дюбонне, если они под рукой. Пусть опросят всех привратниц, всех жильцов не только в доме шестьдесят три и по соседству, но и в остальных. Набережная не Бог весть какая длинная. Люди наверняка заметили желтую машину. Мне нужно по возможности точнее узнать, когда с ней случилась авария и когда она снова оказалась на ходу. Погоди, это не все. Седокам, возможно, понадобились запасные части. По соседству должны быть гаражи. Их тоже надо обойти. Пока все... Теперь докладывай.
- Секунду, шеф. Я только перейду в другой кабинет. - Это означало, что Люкас не один и не хочет говорить при собеседнике. - Алло!.. Ну вот, хорошо.
Предпочитаю, чтобы меня не слышали. Это все по поводу машины. Полчаса назад явилась одна старуха, которую я принял в вашем кабинете. К сожалению, она, по-моему, немного чокнутая.
Это неизбежно. Стоит придать расследованию маломальскую гласность, как в уголовную полицию устремляются все психопаты Парижа.
- Она живет на Шарантонской набережной сразу за складами на набережной Берси.
Это напомнило Мегрэ о расследовании, которое, тому уже несколько лет, он вел в странном маленьком доме по соседству. Перед ним ожила набережная Берси, решетка складов слева, большие деревья и каменный парапет Сены - справа. Затем мост, название которого он забыл. За мостом набережная расширялась: вдоль нее тянулись одно-двухэтажные зданьица, наводившие на мысль скорее не о городе, а о его окрестностях. На реке вечно качалась куча шаланд; на причале, сколько хватало глаз, громоздились бочки.