Она шпионила за всеми, кто жил в доме, в ее доме, включая метрдотеля, шофера и горничных.
- Зачем?
- Чтобы знать все, что происходит в ее доме.
- И вы полагаете, что она знала и о вас с Тео?
- Я почти уверена.
- И она никогда ничего вам не говорила, даже не намекала? Вам ведь не было тогда и двадцати лет. Она могла бы вас и предупредить.
- А для чего?
- Когда вы заявили о своем намерении выйти замуж за Жюльена Сюдра, разве она не пыталась вас отговорить? В то время этот брак мог выглядеть мезальянсом.
Фернан Бессон был на вершине успеха. Вы жили в роскоши - и вдруг выходите замуж за небогатого дантиста, за человека без будущего.
- Мать ничего мне не говорила.
- Отчим?
- Он не посмел. Он чувствовал себя виноватым передо мной, мне кажется, его мучила совесть. Думаю, что, в сущности, он был порядочным и даже совестливым человеком. Он, должно быть, был уверен, что я так поступаю из-за него. Он хотел сделать мне богатый подарок, но Жюльен не принял его.
- По вашему совету?
- Да.
- И ваша мать не подозревала об этом?
- Нет.
Они шли теперь по тропинке, поднимающейся вверх к вершине скалы; через равные промежутки времени небо прорезал луч маяка, и издалека доносился зловещий вой сирены, включенной по случаю тумана. Даже здесь, наверху, чувствовался сильный запах водорослей.
Несмотря на высокие каблуки и парижский костюм, Арлетта не проявляла признаков усталости и не жаловалась на холод.
- Я задам еще один вопрос.
- Я знаю заранее почти все ваши вопросы.
- Как бы вы себя повели, если бы ваша мать вдруг заявила вам, что ей известна та сторона вашей жизни, о которой мы говорили?
- Я бы сказала ей, чтобы она не совала нос не в свои дела.
- Предположим, что она, надеясь вас спасти, заявляет, что считает своим долгом поставить в известность вашего мужа?
Молчание. Арлетта замедлила шаг.
- Так вот вы к чему клоните! - произнесла она с упреком.
- Право, я не хотел этого.
- Я уже говорила вам, что готова на все, чтобы Жюльен ничего не узнал.
- Но почему?
- Неужели вам непонятно!
- Вы не хотите причинить ему боль?
- И это тоже. Жюльен счастлив. Это один из самых счастливых людей, каких я встречала в жизни. И никто не имеет права нарушить его покой. И еще...
- Что еще?
- Возможно, он единственный мужчина, который уважает меня, относится ко мне иначе, чем... Вы знаете, о чем я хочу сказать.
- И вам необходимо это?
- Может быть.
- Настолько, что, если бы ваша мать...
- Если бы она стала угрожать, что очернит меня в его глазах, я пошла бы на все, чтобы не допустить этого.
- Вплоть до убийства?
- Да. - Она добавила:
- Могу заверить вас, что такой случай пока еще не представился.
- Почему пока еще?
- Потому что теперь она уже не только догадывается, но у нее есть прямое доказательство.
Сегодня она сказала мне об Эрве.
- Что же она вам сказала?
- Вы будете поражены, если я повторю то, что она говорила. Видите ли, моя мамаша, внешне походя на маркизу, по сути осталась простолюдинкой, дочерью рыбака, и в семейной обстановке она не стесняется в выражениях. Она сказала, что прелюбодействовать я могла бы и в другом месте, а не под ее крышей, а по поводу того, что было между мной и Эрве, она разразилась самой отборной бранью. О Жюльене она говорила в не менее грубых выражениях, обозвав его рогатой скотиной, поскольку она уверена, что он все знает и даже извлекает из этого пользу.
- Вы защищали его?
- Я приказала ей замолчать.
- Каким образом?
- Глядя ей прямо в глаза, я потребовала, чтобы она замолчала. Но она продолжала свое, и я дала ей пощечину. Это настолько ее ошеломило, что она тотчас же успокоилась.
- Она ждет вас?
- Она, конечно, не ляжет до моего прихода.
- Вы действительно собираетесь там ночевать?
- Вы знаете обстановку и должны согласиться, что мне трудно поступить иначе. Перед отъездом я должна знать наверняка, что она ничего не скажет Жюльену и ничего не сделает, что встревожило бы его. - Она помолчала, потом, догадываясь о беспокойстве Мегрэ, добавила с усмешкой:
- Не бойтесь. Никакой драмы не произойдет!
Они добрались до самой вершины скалы. Молочная завеса тумана отделяла их от моря, которое билось о прибрежные камни.
- Спуститься мы можем, свернув направо. Дорога здесь лучше и выведет нас прямо к "Гнездышку". Вы уверены, что у вас больше нет вопросов ко мне?
Должно быть, взошла луна, туман стал прозрачнее, и, когда Арлетта остановилась, он увидел бледное пятно ее лица и темную полосу рта.
- Пока вопросов нет, - ответил он.
- Признайтесь: вы думаете, что я пыталась убить мою мать?
- Пока не думаю.
- Вы хотите сказать, что не вполне уверены?
- Я хочу сказать то, что говорю. Я пока ничего не знаю.
- Когда вы сочтете меня виновной, вы мне скажете?
- Вероятно.
- Скажете мне с глазу на глаз?
- Это я могу вам обещать.
- Но я ведь не виновна.
- Мне бы хотелось, чтобы это было так.
Ему уже претил этот затянувшийся, напряженный разговор, назойливость Арлетты стала его раздражать.
Ему казалось, что, рассказывая о себе, она слишком уж охотно грязнила себя.
- Мамаша еще не легла, - сказала Арлетта.
- Как вы это узнали?
- Видите свет? Это окно гостиной.
- Когда завтра отходит ваш поезд?
- Мне бы хотелось успеть на восьмичасовой. Если, конечно, вы меня не задержите здесь. Тогда я позвоню Жюльену и скажу, что я еще нужна маме.
- Он знает, что вам отвратительна ваша мать?
- Она мне не отвратительна. Я не люблю ее, вот и все. Так можно мне уехать восьмичасовым поездом?
- Да.
- Вас я не увижу до отъезда?
- Пока еще не знаю.
- Вы, наверное, захотите удостовериться перед моим отъездом, что мамаша жива?
- Может быть.