Вся страна услышит о нем, он станет министром, неподкупным государственным деятелем..."
- В молодости вы не были влюблены в Валентину?
Она ведь старше на какой-нибудь десяток лет?
Оскорбленный, даже возмущенный вопросом, он воскликнул:
- Никогда в жизни!
- Ну а позже не влюблялись ли в Арлетту?
- К ней я всегда относился как к сестре.
Неужели и этот воспринимает мир и людей тоже "как на картинках"? Бессон вынул из кармана сигару. Удивленный, что Мегрэ не следует его примеру, тщательно раскурил сигару и, медленно вдыхая дым, следил, как он тает в воздухе.
- Не отправиться ли нам на террасу? Там удобные кресла, обращены они к пляжу. Мы полюбуемся морем.
Круглый год он жил у моря, но всегда с одинаковым удовольствием любовался им, удобно устроившись в кресле, хорошо одетый, гладко выбритый, с видом значительного и процветающего человека.
- А ваш брат Тео?
- Вы хотите узнать, не был ли он влюблен в Валентину?
- Да.
- Наверняка не был. Я ничего подобного не замечал.
- И в Арлетту?
- И того меньше. Я еще был мальчиком, а у Тео уже были связи, особенно с "дамочками", как я их называю.
- Арлетта тоже не влюблялась в него?
- Возможно, она "обожала" его, как говорит моя жена об увлечениях девочек. Вы знаете, как это бывает. Без последствий. И доказательство тому - ее раннее замужество.
- Вас это не удивило?
- Что именно?
- Ее брак с Жюльеном Сюдром.
- Нет. Разве что немного. Ведь он не был богат, а мы считали, что Арлетте не прожить без роскоши. Одно время она отличалась большим снобизмом. Но это прошло. Думаю, что у нее с Жюльеном была настоящая любовь. Он оказался человеком широких взглядов. Отец хотел преподнести им в качестве приданого крупную сумму, в то время мы были необычайно богаты. Но Жюльен отказался.
- И она тоже?
- Да. Таким образом, буквально на следующий день она должна была привыкать к скромному существованию. Обстоятельства и нас всех приучили к тому же, но позже.
- Ваша жена и Арлетта в хороших отношениях?
- Думаю, да. Хотя они очень разные. У Мими дети, весь дом на ее руках, она редко бывает в обществе.
- А ей хотелось бы вести более светский образ жизни? Не тянет ли ее в Париж?
- Она терпеть не может Парижа.
- И не скучает в Дьеппе?
- Разве чуть-чуть. К несчастью, сейчас, когда я стал депутатом, мы не имеем возможности жить в столице.
Что скажут мои избиратели?
Слова Шарля Бессона вполне гармонировали с окружающим пейзажем - с голубым, как на открытке, морем, сверкающим на солнце утесом, с купальщиками, которые словно позировали перед фотоаппаратом...
В конце концов, реальная ли это действительность?
Или же только мираж? И может быть, этот большой самодовольный ребенок по-своему прав? И действительно ли умерла Роза?
- Вы не удивились, встретив здесь брата в воскресенье?
- Да, поначалу немного удивился. Я думал, что он в Довиле.
Я думал, что он в Довиле. Или же в одном из солонских замков - ведь уже начало сентября и разрешена охота. Тео, знаете ли, сохранил светские привычки. Когда у него было состояние, он жил на широкую ногу и охотно принимал друзей. Они этого не забыли и теперь в свою очередь приглашают его.
Совершенно иная картина! Несколько слов - и это уже совсем другой Тео.
- У него есть средства?
- Денежные? Не знаю. Если и есть, то очень немного. Но у него нет расходов. Он холостяк.
Нотки зависти проскользнули в словах этого грузного человека, обремененного четырьмя детьми.
- Он всегда элегантен. Но это потому, что он аккуратно носит вещи. Его часто приглашают в высшее общество. И мне кажется, что от случая к случаю он занимается и коммерцией. Он ведь очень умен и, если бы захотел...
"Да, да, - подумал Мегрэ, - Шарль тоже, если бы он только захотел..."
- Он сразу же согласился пойти с вами в воскресенье к Валентине?
- Нет. Не сразу.
- Он сказал вам, почему он здесь?
- Надеюсь, комиссар, вы не подозреваете Тео?
- Я никого не подозреваю, месье Бессон. Мы просто беседуем. Я стараюсь составить себе как можно более точное представление о семье.
- В таком случае, если хотите знать мое мнение, Тео сентиментален, хотя и опровергает это. Он тоскует по Этрета, где мы детьми проводили каникулы. Вам известно, что мы приезжали сюда, когда была еще жива наша мать?
- Да, это понятно.
- Я сказал ему, что у него нет никаких оснований дуться на Валентину. И что она тоже на него не сердится. В конце концов он пошел со мной.
- Как он вел себя там?
- Как светский человек. Поначалу чувствовал себя несколько скованным. Увидев наши подарки, он извинился, что пришел с пустыми руками.
- А с Арлеттой?
- Что? Между ним и Арлеттой никогда ничего не было.
- Таким образом, за обедом семья была в полном сборе?
- Кроме Сюдра, который не смог приехать.
- Да, о Сюдре я забыл. Вы не заметили ничего такого - какую-нибудь деталь, которая могла бы навести на мысль о готовящейся драме?
- Ровным счетом ничего. А я ведь очень наблюдателен.
Ну и болван! Какое же иногда счастье быть болваном!
- Нужно сказать, что Мими и я были очень заняты детьми. Дома они сравнительно спокойны, а в гостях очень возбуждаются. Вы ведь заметили, что дом Валентины крошечный, а в столовой так тесно, что невозможно выйти из-за стола. И наш малыш, который обычно спит, воспользовался этим и орал не переставая целый час, буквально оглушив всех. Мы уложили его на бабушкиной кровати, а со старшими не знали, что делать.
- Розу вы хорошо знали?
- Каждый раз, приезжая в "Гнездышко", я видел ее.
Она была славной девушкой, немного замкнутой, как и большинство местных жителей. Правда, стоит их узнать поближе...
- Значит, видели вы ее примерно раз пять-шесть?
- Пожалуй, несколько больше.
- Вы разговаривали с ней?
- Ну, как говорят с прислугой? Мимоходом, на кухне. Она была хорошей кухаркой. Не знаю, как теперь устроится Валентина, она ведь любит вкусно поесть.
Знаете, комиссар, если судить по вашим вопросам и моим ответам, боюсь, что вы на ложном пути.