Вероятно, на острове стало известно, что комиссар находится в мэрии, потому что, как и утром, на площади стали группами собираться люди. Вдалеке, под эвкалиптами, Леша оживленно разговаривал с парочкой, которая в конце концов последовала за ним. Возле самых дверей росла мимоза, и ее сладкий запах забавно смешивался с запахом плесени, царившим в комнате.
- Я полагаю, у вас это происходит более торжественно?
- Не всегда. Часто в деревнях или маленьких городках коронер ведет допрос в заднем помещении местной гостиницы.
Волосы де Грефа казались почти белыми, потому что он загорел, словно уроженец Таити. На нем были только светлые шорты и веревочные туфли, в то время как его подруга была завернута в парео <кусок материи, которую обертывают вокруг тела и носят вместо пляжного платья>.
- Вы хотите поговорить со мной? - спросил он недоверчиво.
Чтобы успокоить его, Леша ответил:
- Входите. Комиссар Мегрэ должен допросить всех.
Таков порядок.
Голландец говорил по-французски почти без акцента. В руке он держал сетку для провизии. Наверное, оба они шли за покупками в кооператив, когда их остановил инспектор.
- Вы давно живете на своей лодке?
- Три года. А что?
- Ничего. Мне сказали, что вы художник. Вы продаете свои картины?
- Когда представляется случай.
- А он часто представляется?
- Скорее редко. На прошлой неделе продал одну картину миссис Уилкокс.
- Вы ее хорошо знаете?
- Я познакомился с ней здесь.
Леша что-то тихо сказал Мегрэ. Он хотел узнать, можно ли ему пойти за г-ном Эмилем, и комиссар утвердительно кивнул головой.
- Что это за дама?
- Миссис Уилкокс? Она очень забавная.
- Что это значит?
- Ничего. Я мог бы встретить ее на бульваре Монпарнас, потому что она каждую зиму бывает в Париже.
У нас с ней оказались общие знакомые.
- Вы бывали на бульваре Монпарнас?
- Я целый год жил в Париже.
- На своей лодке?
- Мы были пришвартованы у моста Мари.
- Вы богаты?
- У меня нет ни гроша.
- Скажите, сколько лет вашей подруге?
- Восемнадцать с половиной.
Формы ее тела обрисовывались под парео, волосы падали ей на глаза; она была похожа на юную дикарку и сердито смотрела на Мегрэ и м-ра Пайка.
- Вы состоите в браке?
- Нет.
- Ее родители против?
- Они знают, что она живет со мной.
- С каких пор?
- Уже два с половиной года.
- Другими словами, с шестнадцати лет. Ее родители не пытались забрать ее от вас?
- Несколько раз пробовали. Она всякий раз возвращалась ко мне.
- Словом, они отчаялись?
- Они предпочитают больше об этом не думать.
- На какие средства вы жили в Париже?
- Время от времени продавали картины. У меня были друзья.
У меня были друзья.
- Которые одалживали вам деньги?
- Случалось. Иногда я грузил овощи на Центральном рынке. Иногда раздавал рекламные проспекты.
- Вам уже тогда хотелось поехать на Поркероль?
- Я еще не знал о существовании этого острова.
- Куда же вы хотели поехать?
- Куда угодно, лишь бы там было солнце.
- Куда вы все-таки рассчитывали поехать?
- Подальше.
- В Италию?
- Или еще куда-нибудь.
- Вы знали Марселена?
- Он помогал мне конопатить лодку: она протекала.
- Вы были в "Ноевом ковчеге" в ту ночь, когда его убили?
- Мы бывали там почти каждый вечер.
- Что вы там делали?
- Мы с Анной играли в шахматы.
- Могу я узнать профессию вашего отца, господин Де Греф?
- Он судья в Гронингене.
- Вы не знаете, почему был убит Марселей?
- Я не любопытен.
- Он говорил с вами обо мне?
- Если и говорил, то я его не слушал.
- У вас есть револьвер?
- Зачем он мне?
- Вам нечего больше сказать?
- Нечего.
- А вам, мадемуазель?
- Тоже нечего.
В тот момент, когда они уходили, Мегрэ окликнул их:
- Еще один вопрос. Сейчас у вас есть деньги?
- Я же сказал, что продал картину миссис Уилкокс.
- Вы бывали у нее на яхте?
- Несколько раз.
- Что вы там делали?
- А что делают на яхтах?
- Не знаю.
Тут Греф уронил с оттенком презрения:
- Там пьют. Мы пили. Все?
По-видимому, Леша не пришлось далеко искать г-на Эмиля: они уже стояли в тени, в нескольких шагах от мэрии. Г-н Эмиль казался старше своих шестидесяти пяти и производил впечатление крайне хрупкого человека; он двигался осторожно, словно боясь сломаться.
Говорил тихо, экономя даже крохи энергии.
- Входите, господин Эмиль. Мы уже знакомы, не правда ли?
Сын Жюстины поглядывал на стул, и Мегрэ предложил:
- Можете сесть. Вы знали Марселена?
- Очень хорошо.
- С каких пор?
- Сколько лет - точно сказать не могу. Моя мать должна это помнить лучше. С тех пор как Жинетта работает у нас.
Все замолчали. Странно! Мегрэ и м-р Пайк посмотрели друг на друга. Что сказал м-р Пайк, уезжая из Парижа? Он говорил о Жинетте. Он удивился - с обычной своей скромностью, - почему комиссар не осведомился о том, где она теперь.
Оказывается, не было никакой надобности ни в розысках, ни в хитростях. Очень просто, с первых же слов г-н Эмиль заговорил о той, которую Мегрэ когда-то отправил в санаторий.
- Вы сказали, что она работает у вас? Я полагаю, это значит, в одном из ваших заведений?
- В Ницце.
- Минутку, господин Эмиль.