– Зови всех сюда.
Я решил, что достаточно играть в кошки‑мышки с Бородой и его друзьями. Силы противника велики, и нам нужен каждый человек. Главное – правильно использовать возможности того личного состава, который у нас есть. Я расспросил Гришу и Свету, чем они в данный момент занимаются. Оказалось, оба студенты, Гриша уже сдал сессию, Света сдает в июле. Сейчас оба не у дел. Оба рвутся в бой. Мне оставалось направить это рвение в нужное русло. В словах Боцмана о том, что часть группы стоит отправить в горы, я все же разглядел рациональное зерно. Наш противник соблюдал все меры секретности, общепринятые в лучших спецслужбах мира. Разумеется, лучше выезжать на место операции, располагая максимумом сведений. Но поскольку данных о тренировочных лагерях не было даже в сейфах больших фашистских начальников, следовало сделать вывод, что особым отделом в СНПУ заведует профессионал высокого класса. Скорее всего, не местный. Приглашенный иностранный дядя. Борода не нашел лагерей. Но кто сказал, что он умеет искать? Мне подумалось, что такие асы, как Док и Артист, вполне смогут сориентироваться на месте, сделать рекогносцировку и дождаться прибытия остальной части группы. А мы с Боцманом постараемся добыть недостающую информацию в городе. Распределение обязанностей и разделение труда всегда дает хороший результат.
– Я отправляю группу в Карпаты, – сказал я. – Пойдут Артист и Док. Гриша – проводник.
– Нет, – возразил Борода, – Гриша не годится. Ты извиняй, Гриш. Он гор не знает. Лучше я пойду.
– Сиди уж, инвалид...
– У меня до завтра все пройдет.
– Больной, – строго сказал Док, – вам для восстановления функций левой руки понадобится минимум неделя.
– Ты мне здесь понадобишься, – сказал я Бороде, и он успокоился.
– Света может в горы пойти. Она опытная туристка, ходит хорошо, не то что Гришу, меня на подъемах обставляет. Не ноет, рюкзак килограммов на пятнадцать спокойно тащит. И диалект местный знает лучше Гриши.
Света сидела и краснела. Румянец так ей шел, что я даже загляделся. А ведь очень и очень хорошенькое личико. Вот только фигурка подкачала.
– Решено. Пойдет Света. Но отныне. Ни в какие. Боевые. Действия. Никто из вас. Ни Света. Ни Гриша. Ни ты, Борода. Не ввязываетесь! Все приказы старшего группы выполняются неукоснительно. Ясно?
Ребята согласно закивали.
– Не слышу!
– Так точно!
– Света, сколько тебе нужно времени, чтобы собраться в горы?
– Часа два. – Она все краснела, а я любовался.
– Значит, выехать сможете сегодня вечером. Старший группы – Док. Иван Перегудов. Когда вечерняя электричка?
– В девятнадцать тридцать.
– Ждешь Дока и Артиста на вокзале. Можешь идти.
Света была настолько смущена, что встала и, не попрощавшись, вышла. Я посмотрел ей вслед. Интересно, куда я смотрел раньше? И фигурка у нее оказалась вполне на уровне. Надежная девичья грудь, попка стульчиком, круглая‑, выпуклая, очень соблазнительная. И вся стройная, ладная. Может, это одежда ее так портила? Джинсы, хламида какая‑то бесформенная. Нет, пожалуй, этот стиль ей к лицу. Я‑то ладно, а куда наш бабник Артист смотрел? Ах да, Артист смотрел на Ларису. Вот и ответ! Лариса ее портила! Забивала своими выставленными на поражение противника прелестями.
– Переходим к следующему вопросу. Есть документы, которые необходимо доставить в Москву. Это очень важное задание. Гриша, этим придется заняться тебе.
Гриша просиял:
– Я конечно. Я поеду. Я все доставлю.
– Борода, нам нужно оружие. В Карпаты. Есть идеи? Деньги тоже нужны. Подумай и скажи. Оружие – прямо сейчас.
Озадачив всех, я полез копаться в свежих разведданных.
* * *
У Бороды родилась идея по поводу оружия, и вот мы с ним поднимались по мраморной, но крайне запущенной лестнице старинного дома. Долго звонили во все звонки, хаотично разбросанные на наличниках колоссальной двери. Когда‑то она могла вести в покои местного банкира или не слишком разорившегося аристократа.
Открыла нам древняя и глухая старуха, вокруг которой вился выводок детишек в возрасте от года до пяти. Борода попытался втолковать что‑то бабке, но скоро махнул рукой и повел переговоры с девочкой, которая казалась постарше.
– Дядя Алеша, – объяснял Борода. – Такой большой и одноглазый.
Но девочка поняла его только тогда, когда он показал рукой, что значит одноглазый.
– А, Бармалей! – воскликнула девочка и без страха перед этим страшным персонажем поскакала в глубь исполинского коридора.
Через минуту из своего логова выполз сам Бармалей – одутловатый, большой, с повязкой на глазу, в халате. Морда у него была вполне нормальная, только единственный глаз был обращен куда‑то внутрь. Он равнодушно поздоровался и повел нас к себе.
Бармалея звали Алексей Кантолинский, и комната его была смесью склада, музея и лаборатории алхимика. Самодельные полки были уставлены оловянными солдатиками, одетыми в униформы всех времен и народов. Стол был завален горелками, тиглями и еще черт знает чем.
– Леша, что у тебя есть сейчас из оружия? – спросил Борода. – Вот человек может купить.
Бармалей молча развернулся и ушел в чулан. Там он долго гремел, шуршал, видимо вскрывал тайники. Вынес пару дуэльных пистолей без деревянных частей.
– Ты бы еще саблю предложил! – укорил его Борода.
Бармалей, не говоря ни слова, вернулся к своим тайникам и через две минуты вынес шпагу, казацкую шашку и какой‑то до ям отчищенный от ржавчины палаш.
– Леша, – Борода объяснял, как школьнику, – покупатель хочет более‑менее современное оружие в хорошем состоянии.
Леша криво ухмыльнулся и совершил еще один поход к тайникам. На этот раз на стол легли два «шмайссера», старательно очищенных от ржавчины. Один без магазина, другой с погнутым стволом.
– Леша, они не боеготовы...
– Купи два, сделай один, – лаконично ответил Леша.
– А патроны?
– Если вам не для коллекции, надо говорить прямо, – обиделся Леша и достал прямо из ящика своего стола‑лаборатории новенький маузер в деревянной кобуре и коробку патронов.
Тогда Борода спросил прямо:
– Он не в розыске?
– Был, – кратко ответил Бармалей. – При Пилсудском, в двадцатые годы.
Больше ничего подходящего у Леши не нашлось. Он заломил стольник за пистолет и полтинник за патроны, но Борода, торгуясь, как старый цыган, сбил вдвое, и оружие с боекомплектом досталось нам за семьдесят баксов.
От странного оружейника мы двинули на вокзал. Вооружили ребят купленным маузером и добытым в бою «Макаровым», взяли билет для Гриши. На вокзал притащилась и Лариса, увязалась за Артистом. Артист был сдержан, может быть, чрезмерно, но, если бы он дал слабину, боюсь, она бы отдалась ему прямо на перроне.
Вечером сидели у Бороды. Боцман молчал, несмотря на то что Лариса в отсутствие Артиста избрала его объектом своих домогательств. Не повезло ей. Из свежих мужичков при ней остались только женатые. Гриша получил билет и ушел собираться, он утром уезжал. Дед куда‑то запропастился. Лариса, потерпев фиаско с Боцманом, обиженно поднялась к себе. Боцман молчал, Борода лелеял больную руку.
Я планировал завтрашний день. Получалось, что дел будет много.
* * *
Муха потерял сознание на какую‑то долю секунды; упав на кострище, он уже был в сознании.