На фоне отголосков недавнего заката почти стемнело. На западе загорелась первая звездочка — надменная красавица Венера. Ночь расправляла холодные крылья…
Полного наполнения ауры пришлось ждать около двух часов. Все это время я стоял неподвижно, ничуть не страдая. Только внимательно следил за чужими аурами. Никого в бору, в популярном для пикников месте, не было.
Потом спокойно зашел в астрал. И окунулся в умиротворение, сравнимое с приятной сытостью. "Девочки" перестали казаться вялыми и бесформенными, будто спящими, причем, усыпленными насильно, каким-то мощным наркозом, а превратились в слабое подобие медленных вихрей, вернее, слабо крутящихся столбов.
"Эх! Надо было изначально в астрал зайти и смотреть, как стихии меняются!", — подосадовал я, испытывая чувство неудовлетворенного научного любопытства, и направил поток маны жизни в Синю. Она практически мгновенно приобрела женскую фигуру.
— Привет Егорчик, мы на Земле? — Поздоровалась и спросила запросто, будто не было расставания, будто не скучала. Вот так: ни долгого просыпания, ни недоумения. Стихия — не настоящая женщина, о чем я часто забываю.
Я был несколько обескуражен этой сдержанностью, граничащей с холодностью. У самого-то душа трепетала от счастья.
— Как ты узнала? — спросил, скрывая огорчение.
— Что я, родной астрал не узнаю, по-твоему? И где он сейчас расположился не пойму? Да не переживай ты так! Считай, что я просто стерва. Скучала я по тебе.
— Ох, Синя, все время принимаю вас за реальных женщин! Ладно, забыли… — мое лицо помимо воли растянулось в улыбке. Если, конечно, представить, что мой образ в астрале соответствует моему телу в материальном мире. — Тяни ману из леса, заряжайся, он, оказывается, вырабатывает немного.
— Ты мне прямо Америку открыл, а то я не знала! Тяну.
Как я соскучился по Лизе! Все мои "девочки" её копируют. Не знаю, осознано или нет и это не важно. Нестерпимо захотелось рвануть к ней прямо сейчас.
Мои отражения стихий (при инициации к Стихиям в личном астральном "пространстве" возникают особые образования, называемые "отражением") в Энгоре приобрели форму девушек, которые постепенно стали вбирать в себя характер наиболее близкой мне особи женского пола, Лизы, причем каждая их стихий акцентировала черты, отличные от других товарок. Каждая стала отдельной личностью со своими особенностями. Синя ударяла по язвительности.
Управилась она быстро, минут за десять. Завертелась, как угорелая, но, несмотря на это, сказала с зевотой:
— Фу-х, наелась. Теперь бы поспать. — И как только ей удавалось зевать при отсутствии рта?
— Буди остальных, — ответил я, усмехаясь.
— Да пожалуйста! — типа, одолжение делает.
Можно подумать они хоть раз мне в чем-нибудь отказали. Интересно, а в принципе — могут? Наверное, нет. Они — это я. Точнее, мои желания. Надеюсь, только явные, без скрытых. А то мало ли что я повытеснял в подсознание? Может, такое в глубине души желаю, что мама не горюй! Воплотятся — рад не будешь. А с учетом магической силы… лучше не представлять, не думать, а забыть напрочь, окончательно и бесповоротно!
Минут через тридцать Сине удалось "растолкать" подружек. Что началось! Шум, гвалт, хохот: "А мне такое привиделось… вы не поверите, девочки!", — и так далее, и тому подобное. Я слушал и улыбался. В груди щемило.
Да! За те полчаса, не отвлекаясь от "побудки" товарок, Синя заметила мои рассортированные по "папкам" плетения и спросила язвительно:
— Развлекался? Ну-ну. М-да… Придется помочь мудрому хозяину, величайшему программисту всех времен и народов.
Тут же мы оказались в обычном земном офисе со стандартными шкафчиками для деловых бумаг. Все полки пустые, кроме одной, на которой аккуратным рядком расположились семь разноцветных папок. На каждом корешке бумажка с распечатанной на принтере надписью — названием стихии.
— Пользуйся. В каждой по нескольку вложенных папок. Надеюсь, удобно? Ты сам так хотел.
Я умильно смотрел на стихию, не соизволившую принять четко очерченный облик. За смазанной женской фигурой можно было нафантазировать любой облик. Мне представлялась Лиза… Пользоваться "файлами" в "папках" было, разумеется, крайне затруднительно. Я не выдержал, расхохотался. Теперь-то все будет в порядке! Плетения станут выскакивать из астрала сами собой, "подталкиваемые" стихиями, стоит лишь пожелать. Не придется частью сознания рыскать "по полочке". Да и вообще, о "ручном" создании заклинаний можно забыть, как о страшном сне: с этой рутиной "девочки" справляются гораздо лучше меня. Мне бы еще маны вдоволь…
— Прекратить галдеж! — рявкнул я делано строгим голосом.
"Девочки" разом замолкли, ловко разыгрывая испуг.
— Во-первых, здравствуйте.
В ответ — молчание.
— Спасибо, я знал, что вы тоже по мне скучали. Во-вторых, Фиона, здесь, как ты помнишь, богатая ноосфера — включайся. В-третьих, как вы успели заметить, маны здесь "только для поддержки штанов" по образному выражению Сини, но! Крася, тут все на электричестве, так что подумай…
— Подумала и спешу разочаровать. Местное электричество — чистая материя, а без маны, которая суть промежуточное состояние между идеей и материей, или мыслью и реальностью, или душой и телом, или…
— Короче, Склифосовский, — мы откровенно играли и игрой наслаждались. Я, по крайней мере, точно. О стихиях с такой же определенностью судить не берусь.
— Короче. — Покладисто согласилась Крася, так же, как и остальные, не принимавшую четко определенный облик. — Я не могу заряжаться сама и напрямую управлять электрическим током.
Внезапно мне пришло в голову, что наше общение стало какое-то слишком уж человечное. Ранее подобного богатства в суждениях не наблюдалось.
— Мне кажется или вы действительно поумнели?
— Тут такое дело, Егор, — серьезным тоном ответила Фиона. — Когда по нам Вартараар ударил, мы улетели неизвестно куда, предположительно в глубокий астрал. Это такой тонкий мир общий для всех "отражений", без привязки к личностям носителей. Там было много нам подобных. Пообщались. Многое у них почерпнули. Они от нас тоже. Обмен знаниями всегда интересен. Туда редко попадают стихии из не магических миров, сам понимаешь. Мы были буквально нарасхват. Так что мы не спали, как ты неверно про нас думал, а просто не чувствовали тебя.
— Все что ни делается, делается к лучшему. — Заключила Женя, самая спокойная из всех. Стихия Земли как-никак.
— А что нас не убивает, делает нас сильнее. — Я автоматически выдал афоризм, чем и подытожил наш импровизированный диспут. — Кончаем философствовать, начинаем работать. Фиона, подключилась?
— Сразу. Могу обрадовать: моего вида маны в ноосфере хватает. Людей много и все понемногу вырабатывают ману разума. Я зарядилась. Тебе в ауру залить?
— Спрашиваешь! И еще, давайте-ка я "резервуар" заполню.
Передо мной возник схематический образ моей головы с двумя емкостями внутри её, соединенными трубкой с клапаном. Крася и Женя без напоминания отправили из себя ручейки красного и желтого цветов. Буквально из своих тел, откуда-то из области сердец. "Жидкости" наполнили один резервуар. Смешались, странным образом не теряя оттенки: рубин и песок. Перед входом в канал, объединяющий две сферы, мельчайшие частички стихий, символизирующие фотоны и элементарные частицы, закружились друг с другом в танце и устремились в другую емкость, прямо на глазах теряя окрас, становясь все бледнее и бледнее. Вскоре, второй резервуар оказался забитым однородной серой массой, липкой и вязкой наощупь — я помнил, как брал её руками (воображаемыми, конечно, но ощущения были очень реальными). Это и была "абсолютная энергия", сокрушившая, отправившая неизвестно куда целого божка… пусть он и находился в ослабленном виде. Кроме того, эта же субстанция открывает межмировые порталы…
Как просто! Все, можно стартовать немедленно! Ладони загудели. Зина, родители и другие земные проблемы теряли актуальность, в кипящем желании немедленно создать портал растворялись как сахар в горячем чае.
Я попытался взять себя в руки:
— Фиона, что это за лабуда? — спросил, кивая на емкости.
— В одной смесь массы покоя и абсолютной скорости (это она так про атомы и кванты света, что-то новенькое!), во второй так называемая "абсолютная" или "чистая" энергия, мечта многих земных ученых, невозможная согласно теории относительности.
— С точки зрения магии, — уточнил я.
— К магии это отношения не имеет.
— Даже так?! А почему ей порталы пробиваются?
— Понятия не имею. Я знаю многое, но далеко не все. И думаю, что ей можно не только порталы пробивать, как ты выразился.
— А что еще?
— Знала бы — сказала. Это мои ощущения, интуиция если хочешь.
Интуиции Фионы доверять очень даже можно.
— Значит, почему она мне не всегда подвластна, ты тоже не ответишь? Ясно. Помнишь координаты Эгнора? Полетели. — Я не выдержал. Заговорить самому себе зубы не удалось.
Миг, и я оказался над зелено-голубой планетой на большой высоте. Видна шарообразность горизонта. Подо мной океан и край материка. Большая облачность, но я узнаю — Демоновы земли. Пытаюсь опуститься ниже — не получается. Все как в прошлый раз — что-то не пускает. Мое баронство находится в другом полушарии. Облетаю. Как медленно! Вот он — большой Иверский материк. Ночь, но я прекрасно вижу поверхность. Странно. Хотя, что странного-то? Астрал! Облачность слабая и на севере в больших просветах между облаками вижу снег. Карту помню прекрасно, примерно здесь. Точно! Внизу Асмар. В предвкушении по телу пробежали мурашки.
"Сейчас, сейчас… вон подо мной горы, эта маленькая долинка, наверное, Комес, там Лиза и друзья. Интересно, это первая зима после моего ухода? Буду надеться, что первая. А лучше — поздняя осень. Хм, сомнительно, что долинка — Комес. Очень уж высоко. Но то, что это Хром — без сомнения". — Я рассуждал, неосознанно вытягивая из резервуара энергию.
Вдруг меня прошиб пот. В голове прогудел набат:
"Хром! Зина Хром! Я попаду в Эгнор, где, по словам Рона, с дорогими мне людьми все в порядке, им ничего не угрожает, а ей? Оттуда я не вернусь, это не так просто, там из астрала другие миры не видны (еще одна загадка Эгнора. Рон полагает, что их мир "закрыл" сам Творец. Возможно).
С родителями связаться надо — мучаются же. Как я мог забыть?! Совсем голову потерял. Нет, как это ни тяжело, но возвращение придется пока отложить. Будем считать это генеральной репетицией. Лизонька, родная, подожди еще чуть-чуть, хорошо? Я быстро-быстро дела закончу и к тебе. Пока, любимая, не скучай. И помни: мне сверху видно все, ты так знай!", — с этой шуткой, которой попытался унять чудовищную досаду, я вышел из астрала.
И рухнул мешком, набитым ветошью. Прямо на мох, на сырую ночную землю. Хотелось выть и плакать. Прибить кого-нибудь, в конце концов! Лежал навзничь, пальцами вгрызаясь в дерн. Целые ямищи под руками вырыл, пока не поднялся. Побрел, ничего не замечая, к дому Зины, сплевывая хрустящий на зубах песок. Настроение было как у ребенка, которого поманили конфетой и спрятали. "Будешь хорошо себя вести — дам", — как бы говорила мне совесть. Справедливо? Без сомнения! Но обидно — жуть.