— Вот, — доктор достала из пузырька две пилюли и налила из графина стакан воды, — примите тонизирующее. После этого возьмите себя в руки и возвращайтесь к работе. Ничего по-настоящему страшного не случилось, просто вам не нравится, когда вами командуют.
Ей не ответили.
— Даже, если вы избавитесь от этого человека, — продолжала доктор Бэнкс, — Форд пришлет другого директора.
Опустевший стакан стукнул о туалетный столик. Ответа не последовало.
— Скажите, вам не стыдно? — поинтересовалась доктор. — Бросили друга в таких обстоятельствах…
— Слушайте, вы, — выговорил коммерсант, — я вас не звал!
— Конечно, — согласилась доктор Бэнкс. — Это выглядело бы совершенно неправдоподобно.
Она покачала головой.
— Устроили спектакль, чтобы не выполнять чужих распоряжений. Не получилось. Кажется, в этот раз придется вам подчиниться.
— Холерический тип! — воскликнул, врываясь без стука, Найтли (он приехал вчера ночным поездом, немедленно после того, как ему телефонировали). — Удивительная организация нервной системы! Реакция происходит быстро, бурно и подчиняет себе весь организм! Ага, доктор, я прав?
Доктор Бэнкс закрыла саквояж.
— Мисс Дэрроу, — сказала она, — вам я посоветую не впадать в панику. Принимая во внимание как характер мистера Саммерса, так и факт присутствия в доме его друга, мистера Найтли, который, как вам известно, профессор химии. Мистер Найтли, хинин — ваша идея? Вам не приходило в голову, что прием этого лекарства в таком количестве может быть опасен?
— Хинин? — удивился профессор. — Причем здесь хинин?
— Про хинин, доктор Бэнкс, — отозвался коммерсант, — знает каждый школьник. Профессор химии здесь не нужен.
— Хинин — ерунда! — отмахнулся профессор. — Какой еще хинин. Но, Джейк, у меня все-таки есть для вас лекарство.
Доктор, уже взявшаяся за дверную ручку, на секунду остановилась.
— Поезжайте, — услышала она, — и как следует надеритесь.
Саммерс сел в кровати.
Репутация Д.Э. Саммерса
Д.Э. Саммерс сел в кровати.
— Точно, — сказал он. — Мисс Дэрроу! Куда вы подевали мой костюм?
— Сэр, — сурово сказала та, — разве можно так делать? Вам ведь могло стать плохо с сердцем!
— Мое сердце разбито к чертовой матери. Стоп. Какое сердце? Это вы про хинин, что ли? Даю вам честное слово, что не принимал никакого хинина.
— А что же вы принимали?
— Ничего.
— Но доктор Бэнкс…
— Вашей доктору Бэнкс только коров лечить.
— Не говорите так. Она очень…
— Ну ладно, она все равно дала мне тонизирующее. Мне лучше. Спасибо ей на этом, и куда вы все-таки подевали мой костюм?
— Нет, сэр, я вас никуда не пущу.
— Мисс Дэрроу, если вы не выпустите меня в дверь, я вылезу в окно.
— Я сейчас вызову "Скорую помощь”.
— Не надо, я пошутил.
— Вам нельзя вставать.
— Мне необходимо это сделать.
— Сэр!
— Мисс Дэрроу!
— Потрогайте его лоб, мадам, — сказал Найтли. — Вы увидите, что он в полном порядке. Удивительно, что эта юная особа так резко…
— Она терпеть меня не может, — фыркнул Саммерс. — У нас это взаимно.
Мисс Дэрроу запуталась окончательно.
— Сэр! — вскричала она. — Так вы симулянт или нет?
— Да! — решительно подтвердил Д.Э. Саммерс.
— Он симулянт! — подтвердил профессор.
— Фу, как некрасиво.
— Ужасно. Я больше не буду, мисс Дэрроу, миленькая! А теперь дайте же мне возможность исправить дело!
— Но неужели вы собрались, — экономка чуть не плакала, — напиться?
— Это только так говорят, мисс Дэрроу, не бойтесь. Теперь вот что. Кто бы что у вас ни спросил — вы ничего не знаете. Мы не знаем, что могут предпринять люди Форда. Маллоу я скажу сам.
Экономка полезла в шкаф.
— Вы бы себя слышали, сэр! — оправдывалась она оттуда. — У вас был такой страшный бред! Вы рассказывали о себе такие вещи! Никогда больше так не делайте. Не будете? Саммерс в ужасе вспомнил, что чувствовал себя так паршиво и таким несчастным, что действительно пытался сказать экономке правду о том, кто он, что он и откуда. Из всего этого бессвязного потока чепухи бедная мисс Дэрроу поняла только про покойников, с которыми Д.Э. частенько имел дело в детстве.
— Не буду, — сказал он. — Не буду, мисс Дэрроу.
— Бодаться с Фордом — безнадежное дело, — тихо продолжал Найтли. — Двенадцать миллионов, мой мальчик. То же самое, что голыми руками драться с паровозом Тихоокеанской железнодорожной компании. Я провел анализ. Лак, который, с позволения сказать, разработала "Форд Мотор" — мой лак. Генри Форд — вор.
Д.Э. молча смотрел в расстроенное лицо профессора.
— Почему вы не сказали об этом вчера?
— Вы стали бы горячиться, — пробормотал Найтли. — Зачем? Напиться — лучшее, что вы можете сделать. С удовольствием составлю вам компанию. Если, разумеется, вы не против.
Д.Э. лихорадочно одевался.
— Не против, — сказал он. — Более, чем не против. Надо было подумать об этом сразу. Профессор, помните, помните, вы показали мне тот бар в Детройте?
— Это который, мой мальчик? Мы с вами обошли, гм, довольно много заведений подобного рода.
— Тот, — Саммерс щелкнул помочами и схватил пиджак, — во дворе, под аркой, между аптекой и магазином “Пять и десять”. Недалеко от Бобьен-стрит. Едемте скорее.
— Подождите, но… — Найтли смущенно поправил монокль. — Вы хотите сказать: прямо сейчас?
* * *
Два письменных прибора. Два пресс-папье. "Ремингтон". 0138 вышел из бывшего своего кабинета, прижимая подбородком стопку бумаг. Сзади со стуком распахнулась дверь. 0138 вздрогнул, и из середины пачки рассыпались сигаретные карточки. Как назло, с раздевающимися девочками. Когда он нагнулся, бумаги разъехались и на пол шлепнулась пачка иллюстрированных журналов. За журналами вывалилась пепельница. За пазухой отчетливо звякнули спрятанные рюмки. Директор, стоявший тут же, полюбовался на это зрелище и вошел в офис. В свой офис.
— Что это? — послышался его голос. — Почему здесь плитка? Готовите? Я полагаю, можно не интересоваться, помните ли вы, что принимать пищу на рабочем месте запрещено!
Не успел 0138 что-либо ответить, как Клей сделал новое открытие:
— О, а вот это достойно фотографии! Чтобы мистер Форд получил полное представление, о том, как у вас ведутся дела! Кофейная машина Нейпера, господа, не угодно ли?
0138 торопливо сунул вещи на полку чулана, захлопнул дверь и бросился спасать аппарат. Вернувшись, он спрятал его в чулан, находившийся между кабинетами, и сел на табурет: на сочинение рекордов за год ушла вся ночь, а компаньоны не дошли еще даже до середины.
К обеду директор издал удовлетворенный вздох, вытер лоб и обозрел результаты собственного труда: он вбил в стену гвоздь. На гвозде красовалась табличка: “Не оставляйте служащим чаевых, их за это уволят!”. Клей не замечал взглядов механика, который вместе с чаевыми (очень неплохими чаевыми, которые оставляли ему акулы капитала) потерял также возможность присесть, пообедать на рабочем месте, и поговорить.
— Однако, у вас здесь красиво! — директор задрал голову и залюбовался багряными верхушками дубов с последней листвой. — И так недорого получилось!
Он с удовольствием прошелся вокруг. От него пахло помадой для волос и лимонадным одеколоном.
— Всегда мечтал иметь домик с садиком. Знаете, я ведь очень люблю возиться в саду. Никакого сравнения с городом. Такой покой, такая тишина! А какие здесь озера — так бы всю жизнь и прожил!
Дальше было про то, что и жена в восторге, и дочек — их у директора оказалось две, пяти и двенадцати лет, — вчера еле уложили, так дети радовались. Директор продолжал распинаться, а 0138, зафордизировавшийся до самого позвоночного столба, продолжал работу.
— Я ведь делаю все это не со зла, вы поймите! — тон Клея звучал дружески. — Вы молоды, дела вести еще не умеете, у вас все впереди.
0138 молча писал рекорды.
Д.Э. явился только на следующий день к обеду — бледный, помятый, с красными глазами и в перекошенном галстуке.
— Вот уж не ожидал от вас, — усмехнулся 0138.
Саммерс промычал невнятно и прошел в гараж. Там он нагнулся над умывальником и вылил себе на голову кувшин холодной воды.
— Гони в аптеку, — он осторожно вытирал мокрые волосы вафельным полотенцем, — спроси что-нибудь от головы.
— Дуй домой, пока эта сволочь не видит, — отозвался Маллоу, — спросишь от головы у мисс Дэрроу. И сожри обед. Полностью. Первое, второе и третье.
— Я же не могу! — ужаснулся Джейк. — Даже думать о еде не могу!
— А я, между прочим, не спрашиваю. Все, шевелись.
Он отвернулся, но Саммерс поймал компаньона за рукав.
— Слушай, я обошел все бары вокруг "Форд Мотор”. На Клея ничего нет. Но есть немного о Форде. Может быть, это нам пригодится.
М.Р. Маллоу подумал. Ехать вместе было нельзя — он знал это. Нервная горячка тоже была настоящей, никакого хинина Джейк даже не видел, трясло его еще с вечера, а признавать нервную горячку он отказывался. Ну, и кому-кому, а уж компаньону было хорошо известно, что для Д.Э. Саммерса собственное дело. "Никто и никогда не будет говорить нам, что делать и чего не делать!” — любил говорить он. Можете себе представить. Но вот чтобы не позвонить, не оставить никакой записки и прошляться сутки, не давая о себе знать — ну, знаете…
— Ну, и что это? — не очень охотно спросил М.Р. Маллоу.
— Любит птиц. Очень, говорят, любит птиц. Пишет о них книгу. Они там, на заводе, кормят зимой синичек.
Маллоу потер веко — у него дергался глаз. Он сунул руки в карманы.
— Тьфу, слов нет. Мистер Жиллет в роли мистера Холмса. Иди бумаги писать. Один я, по-твоему, буду это делать? Или…
Кирпичный пиджак заслонил квадрат солнечного света.
— У вас тут принято являться на работу, когда вздумается?
Клей оглядел Джейка.
— О, ну, тут, как говорится, без комментариев. Это тоже будет включено в отчет, как и ваше сегодняшнее отсутствие. Предписание вы, конечно, не читали? Ну что же, мне не трудно. Я помню все необходимые инструкции наизусть. В случае, если вы намерены сменить место жительства или куда-либо поехать, пусть даже на пикник или навестить друзей — обязаны сообщить своему начальнику, — Клей дернул ртом. — В противном случае вам откажут от места!
* * *
Прошло две недели. 14 ноября 1911 года.
Школьницы, любившие гулять вокруг "Автомобильного сервиса" исчезли. Больше никто не присылал кузена нанести ущерб внешности М.Р. и не приезжал, чтобы устроить скандал лично. Мисс Чикеринг сначала удивленно оглядывалась, проезжая на своем велосипеде мимо, потом оглядываться перестала. Примчавшаяся из Венеции миссис Бауэр не сказала ничего, только сочувственно похлопала Д.Э. по спине, заставив его улыбнуться сквозь стиснутые зубы.
Клиенты быстро привыкли к такому положению дел.
Идеальный директор
— На него ничего нет, — М.Р. Маллоу в который раз потер веко: теперь у него дергались оба глаза. — Мы с тобой обошли все. Все бары, все увеселительные заведения. Обшарили бордели и вытерли штанами столы во всех бильярдных. Обшаркали дорожки во всех кегельбанах. Мы не спим уже четвертые сутки — и мне дурно делается, когда я думаю, что все это узнает Форд. Клей не пьет, не курит, не играет, не ходит по девочкам и посещает только вечеринки компании, где танцует деревенские танцы. Джейк, это фанатик.
Разговор происходил в библиотеке "Мигли". Часы только что пробили шесть утра. Д.Э. Саммерс смотрел в стол. Волосы над его лбом были взъерошены. По лицу можно было подумать, что он тяжело болен.