Алеф - Пауло Коэльо 12 стр.


Я прошу Хиляль заказать в баре кофе, так как официантов уже не видно: время позднее, в баре никого не осталось, и бармен явно торопится погасить в зале свет. После недолгого спора с барменом девушка возвращается с двумя чашками кофе потурецки. Мне, как большинству бразильцев, не сложно выпить на ночь крепкого кофе: мой сон зависит совсем от других вещей.

– Как видите, Алеф не поддается описанию, однако в Традиции существует два его толкования. Одни говорят, что это точка во вселенной, которая вмещает в себя все другие точки, вмещает прошлое и настоящее, большое и малое. Обычно в это состояние входят случайно, как это было с нами в поезде. Для того чтобы это произошло, необходимо оказаться в определенном месте, где Алеф существует. Мы называем это малым Алефом.

– Вы хотите сказать, что любой, кто зайдет в вагон и остановится на том месте, почувствует то же, что и мы?

– Позвольте мне договорить, и вы сами все поймете. Да, почувствует, но не то же, что и мы, а нечто иное. Вам несомненно доводилось бывать на вечеринках, и вы знаете, что каждый испытывает наибольший комфорт и спокойствие в какой-то одной части помещения. Так же и с Алефом: Божественную энергию каждый ощущает по-своему. Если вы правильно выберете для себя место, эта энергия поможет вам чувствовать себя увереннее и полнее насладиться тем, что происходит вокруг. Если бы кто-то еще прошел через ту точку в тамбуре, у него возникло бы странное чувство, словно он внезапно узнал все тайны бытия, однако если он не попытается разобраться в своих ощущениях, они вскоре рассеются.

– Сколько всего в мире таких точек?

– Не знаю, возможно, миллионы.

– А второй способ?

– Давайте сначала покончим с первым. Пример с вечеринкой – это всего лишь образ. Малый Алеф всегда возникает неожиданно. Вы идете по улице или сидите где-нибудь, и вдруг перед вами открывается вселенная. В первое мгновение вам непременно хочется плакать – не от страха или радости, а от воодушевления. Оттого, что вы понимаете нечто такое, чего не можете объяснить даже самой себе.

К нам подходит бармен, что-то говорит по-русски и протягивает мне на подпись чек. Хиляль объясняет, что нам пора уходить. Мы направляемся к выходу.

Свисток судьи спасает команду.

– Ну, так как? Каков же второй способ?

Похоже, игра еще не окончена: объявлено дополнительное время.

– Это то, что называется большим Алефом.

Пожалуй, мне и правда лучше объяснить все сейчас, чтобы она могла вернуться в консерваторию и забыть обо всем, что случилось.

– Большой Алеф происходит, когда два или больше человека, связанные духовным родством, попадают в точку малого Алефа. Разнородные энергии дополняют друг друга и вызывают цепную реакцию. И тогда две эти энергии...

Я не уверен, что мне следует продолжать, но у меня уже нет выбора. Хиляль договаривает сама:

– Это как положительный и отрицательный полюса в батарейке, и когда они соединятся, фонарь загорается. Разнонаправленные энергии преобразуются в один световой поток. Это планеты, которые притягивают друг друга до полного слияния. Это влюбленные, что встречаются после очень долгой разлуки. Большой Алеф тоже открывается внезапно, когда два человека, которым судьбой уготована одна миссия, встречаются в определенной точке во времени и пространстве.

Так и есть, но мне важно удостовериться, что Хиляль верно все поняла.

– Что значит в определенной точке? – спрашиваю я.

– Эти люди могут прожить всю жизнь бок о бок или вместе работать, или встретиться лишь однажды, чтобы навсегда расстаться, если им не довелось пройти через эту физическую точку, в которой только и может случиться то, для чего они встретились. И они расстаются, сами не понимая, почему так произошло, для чего они встретились. Но если на то будет Господня воля, те, в чьих сердцах однажды вспыхнула любовь, снова найдут друг друга.

– Не обязательно любовь, эти люди могут быть духовно близки, как мы с моим наставником...

– ...в прошлой жизни, – снова подхватывает Хиляль. – А если двое встретятся, скажем, на вечеринке, как в вашем примере, и попадут в малый Алеф, они немедленно влюбятся друг в друга. Это и есть любовь с первого взгляда.

Я решаю развить эту тему.

– Хотя на самом деле она вовсе не с «первого взгляда», ибо это чувство связано с целым рядом вещей, произошедших в прошлом. Это вовсе не значит, что любая такая встреча порождает романтическую любовь. Как правило, это происходит оттого, что в прежних воплощениях остались нерастраченные чувства, и необходима новая инкарнация, чтобы довести до конца остававшееся незавершенным. Мы видим то, чего в реальности не существует.

– Я люблю вас.

– Но я ведь говорю совсем не о том! – восклицаю я в отчаянии. – Я уже встретил женщину, которая необходима мне в этой инкарнации. Мне довелось трижды жениться, прежде чем я нашел ее, и я, конечно же, не собираюсь оставлять ее ради кого бы то ни было. Мы соединились много веков назад и будем вместе еще много веков.

Но Хиляль не желает слушать то, что я ей говорю. Как тогда в Москве, она запечатлевает на моих губах мимолетный поцелуй и исчезает в ледяной екатеринбургской ночи.

МЕЧТАТЕЛЯ СИНИЦЕЙ НЕ ПРЕЛЬСТИТЬ

Ж изнь – это поезд, не вокзал. Проведя в дороге почти двое суток, каждый из нас испытывал слабость, апатию, тоску по двум безмятежным дням, проведенным в Екатеринбурге, и нарастающее раздражение по отношению к остальным попутчикам.

Перед отправлением Яо оставил мне в лобби записку, в которой предлагал немного поупражняться в айкидо. Я ему не ответил. Мне нужно было хоть немного побыть одному.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Когда мы стали работать вместе, Монике было всего двадцать; она была моей почитательницей, убежденной в том, что книги бразильского писателя, переведенные на другие языки, могут снискать успех во всем мире. Ради этого Моника бросила факультет химического машиностроения в университете Рио-де-Жанейро, вместе со своим парнем перебралась в Испанию и принялась стучаться в двери европейских издателей и рассылать им письма, уговаривая обратить внимание на мои сочинения.

Когда эти усилия не принесли никаких результатов, я приехал в маленький городок в Каталонии, где жила Моника, пригласил ее в кафе и предложил оставить это безнадежное дело и заняться своей собственной жизнью и своим будущим. Она решительно отказалась и заявила, что не вернется в Бразилию, потерпев поражение. Я попытался убедить ее, что это не поражение, ведь она не только не пропала (раздавая рекламные буклеты и работая официанткой), но обрела бесценный опыт выживания в чужой стране. Но Моника стояла на своем. Я ушел в твердом убеждении, что она губит свою жизнь, огорченный, что мне не удалось ее переспорить из-за ее невероятного упрямства. Впрочем, через полгода положение совершенно переменилось, а еще через полгода она зарабатывала столько, что смогла купить квартиру.

Моника верила в невозможное и потому выигрывала сражения, которые любой другой – включая меня – неизбежно бы проиграл. В этом и состоит доблесть воина: понимать, что воля и храбрость – не одно и то же. Храбрость привлекает к себе страх и лесть, а сила воли предполагает терпение и обязательность. Воистину сильные мужчины и женщины часто бывают одиноки, ибо от них веет холодом. Многим кажется, будто Моника хладнокровна, но это глубокое заблуждение. В ее душе горит огонь, столь же яркий, как и много лет назад, когда мы сидели в том каталонском кафе. И несмотря на то, что уже столь многого добилась, она по-прежнему полна энтузиазма.

Я как раз собирался рассказать Монике о нашей недавней беседе с Ж., когда в лобби появились две мои болгарские издательницы. Ничего удивительного: множество народу – из тех, кто участвует в ярмарке, – остановились в этом отеле.

Одна из издательниц обращается ко мне с дежурным вопросом:

– Когда же вы к нам приедете?

– На следующей неделе, если вы беретесь организовать поездку. У меня только одно условие: вечеринка после автограф-сессии.

Женщины растеряны.

Китайский бамбук!

Моника смотрит на меня с ужасом:

– Нам надо уточнить расписание...

– Но я совершенно точно готов прилететь в Софию на следующей неделе, – прерываю ее я. И добавляю на португальском: – Я тебе потом все объясню.

Моника видит, что я не шучу, но издательницы все еще колеблются. Они спрашивают, не соглашусь ли я немного повременить с приездом, чтобы они успели подготовить мне достойный прием.

– На следующей неделе, – настаиваю я. – В противном случае придется перенести поездку на неопределенный срок.

Только теперь они наконец понимают, что я совершенно серьезен, и принимаются обсуждать с Моникой детали. В это время к нам подходит мой испанский издатель. Разговор на время прерывается, все знакомятся, и из уст теперь уже испанского издателя вновь звучит все тот же вопрос:

– Когда же вы снова приедете к нам Испанию?

– Сразу после Болгарии.

– А точнее?

– Примерно через две недели. Можно провести автограф-сессию в Сантьяго-де-Компостела и еще одну в Стране Басков, с вечеринкой, на которую можно пригласить и читателей.

Во взглядах болгарских издательниц я вновь вижу недоверие, Моника натянуто улыбается.

«Не бойтесь брать на себя обязательства!» – сказал мне Ж.

Лобби заполняется людьми. Участники всех крупных выставок, будь то книжная ярмарка или выставка станков для тяжелой промышленности, как правило, размещаются в одних и тех же отелях, и самые важные встречи проходят в гостиничных барах, лобби или на ужинах, таких, как сегодня. Я приветствую всех издателей и всем, задавшим вопрос-приглашение: «Когда вы к нам приедете?» – отвечаю согласием. Я стараюсь подольше беседовать с каждым, не давая Монике вмешаться и спросить, что, черт возьми, здесь происходит. Ей остается только вносить в ежедневник все эти визиты, о которых я договариваюсь у нее на глазах.

В какой-то момент я прерываю разговор с арабским издателем, чтобы поинтересоваться, сколько стран мне предстоит в ближайшее время посетить.

– Послушай, ты ставишь меня в дурацкое положение, – раздраженно шепчет по-португальски Моника.

– Так сколько?

– Шесть стран за пять недель. Между прочим, эти ярмарки проводятся для книгоиздателей, а не для писателей. Тебе не обязательно принимать все приглашения, ведь я слежу за...

Тут к нам подходит мой издатель из Португалии, и мы не можем продолжить наш разговор. Мы с издателем обмениваемся ничего не значащими фразами, и я его спрашиваю:

– Вы случайно не собираетесь пригласить меня в Португалию?

Он признается, что краем уха слышал наш с Моникой разговор.

– Я серьезно. Было бы замечательно устроить автограф-сессию в Гимаранше и Фатиме.

– Если только вы в последний момент не передумаете...

– Я не передумаю. Обещаю.

Мы договариваемся о сроках, и Моника записывает в ежедневник: Португалия, еще пять дней. Наконец появляются российские издатели, мужчина и женщина. Моника облегченно вздыхает и тянет меня поскорее в ресторан.

Пока ждем такси, она отводит меня в сторонку.

– Ты спятил?

– Ну да, много лет назад. Ты когда-нибудь слышала о китайском бамбуке? Он целых пять лет представляет собой крошечный росток, тем временем разрастаясь корнями. Но наконец приходит пора, когда вдруг выстреливает вверх и достигает высоты в двадцать пять метров.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Назад Дальше