— Но ведь я даже не буду знать, с чего начать, — сказал Йон по прошествии некоторого времени, в течение которого все сидели молча.
— Прежде всего, тебе нужно встретиться с остальными членами Общества библиофилов, — сказал Кортманн. — Как с вещающими, так и с улавливающими. Может, в этом тебе поможет улавливающая, которая приехала вместе с вами. Очевидно, она пользовалась доверием Луки, так что попытайся на нее опереться. Вполне вероятно, она сумеет организовать тебе встречу с улавливающими. После того как они тебя примут, начнешь разрабатывать стратегию своих действий.
— А телохранитель ему не потребуется? — подал голос По, указывая на себя большими пальцами обеих рук. — К примеру, я?
— Как я уже говорил раньше, — произнес Кортманн с плохо скрытым раздражением в голосе, — крайне важно, чтобы обе стороны испытывали доверие к тому, кто будет вести данное расследование, или тем, кто это будет делать. Эти люди должны быть как можно более нейтральными, а ты в большей степени, чем кто бы то ни было, неравнодушен к тому, что произошло.
— О'кей, о'кей, — с видимым разочарованием сказал По. — Я же просто хотел помочь.
— Кроме того, в отличие от тебя, у Йона есть еще одно важное достоинство. Он не является активированным Чтецом.
По пожал плечами.
— Вне всяких сомнений, потенциал у тебя есть, — сказал Кортманн, обращаясь к Йону. — Однако в настоящий момент способности эти латентные. Было бы неплохо, если бы они такими и оставались до конца расследования. Те, с кем тебе предстоит общаться, хотели бы быть уверенными, что ты не пытаешься ими манипулировать. Плохо только, что ты сам при этом не сможешь понять, не пытается ли кто-то манипулировать тобою.
— Отрадно слышать, — проговорил Йон.
— Не так уж все плохо, — успокоил его Кортманн. — У тебя есть определенное преимущество — ты знаешь, с кем тебе придется столкнуться. Если придерживаться некоторых простейших правил, то никаких проблем не будет.
— И что же это за правила?
— Никогда не читай в присутствии улавливающего и старайся избегать вещающего, читающего вслух.
Йон кивнул.
— Вообще-то мне было бы спокойнее, если бы рядом со мной был кто-нибудь, — заметил он. — Как бы он ни назывался: телохранитель или проводник, — без разницы. Мне ведь, как человеку постороннему, могут понадобиться указания, как себя вести.
— Понимаю, — сказал Кортманн. — Но улавливающие никогда не согласятся, чтобы в расследовании участвовал По.
— А я вовсе и не его имел в виду, — поспешно сказал Йон. — Я хочу, чтобы рядом со мной была Катерина.
По громко фыркнул, Кортманн же остался внешне абсолютно спокоен. Он лишь сцепил руки в замок, упер в них подбородок и некоторое время изучающее смотрел на Йона. Потом с улыбкой сказал:
— Да, ты и вправду сын Луки — ведешь себя точно так же, как он повел бы себя. Что ж, пусть все будет так, как ты хочешь. Раз теперь ты уже знаешь, что есть определенные места, куда вход ей заказан, и что некоторым этот твой выбор придется не по душе, можешь взять девушку с собой. — Лицо его снова стало серьезным. — Ну, что ты на это скажешь?
Йон посмотрел на По, который ответил быстрым оскорбленным взглядом. Кортманн сидел, сложив перед собой руки и с ожиданием глядя на Йона. Йон вновь испытал ощущение собственной беспомощности. Очевидно, что он обязан это сделать, пусть даже это идет вразрез с его собственными желаниями. Он понимал, что лишен права выбора. Однако — и это было самым неожиданным — он чувствовал, что как раз желание у него есть. Возможность узнать, что на самом деле произошло в прошлом, перевешивала все разумные мысли о карьере и о неправдоподобных теориях заговоров. Что-то подсказывало ему, что должна существовать связь между происходящими сейчас событиями и тем, что случилось двадцать лет назад.
Выпрямившись в кресле, Йон сказал:
— О'кей, когда начинаем?
11
Несмотря на темноту, Катерина заметила, что в поведении двух направлявшихся к ней мужчин что-то изменилось. Впереди с решительным видом шагал Йон, По шел за ним, понурив голову. Они отсутствовали около часа, и все это время Катерина мужественно пыталась бороться с холодным осенним ветром, прохаживаясь по площадке перед домом. Правда, холод не особенно ее донимал: услыхав надменный отказ Кортманна принять ее в своем доме, девушка вспыхнула, и какое-то время ей даже было жарко от охватившего ее гнева и от возмущения. Она ведь не знала, что именно расскажет Йону Кортманн, какую версию прошлых и нынешних событий он пожелает представить.
— Ну и что же он сказал? — спросила Катерина, когда Йон и По подошли к машине. Йон, не глядя на нее, молча сел за руль. Тогда она повернулась к насупившемуся По.
— Поздравляю, — с раздражением буркнул он. — Будешь гидом у нашего друга. — Распахнув дверцу, он плюхнулся на заднее сиденье, с независимым видом скрестил руки на груди и закрыл глаза.
Катерина уселась рядом с Йоном:
— Так как все прошло?
Руки Йона лежали на руле, глаза, казалось, высматривали что-то в темноте за лобовым стеклом. Он тяжело вздохнул:
— Меня попросили расследовать обстоятельства… гибели отца. Кортманн считает, что Луку убили. — Секунду помолчав, он повернулся и взглянул на девушку. — Мне нужна твоя помощь, Катерина.
Опустив глаза, она кивнула:
— Разумеется.
Тревога ее мигом рассеялась; чтобы скрыть облегчение, Катерина вынуждена была сделать над собой усилие. Полный неопределенности и дурных предчувствий час ожидания остался позади, и она сумела наконец немного расслабиться. Ведь это означало, что она снова сможет бывать в «Libri di Luca». И что по-прежнему существует надежда на примирение между вещающими и улавливающими. Ей даже трудно было поверить в столь удачный исход.
— Похоже, тебя это не удивило, — заметил Йон. — Выходит, ты знала, что Луку убили?
— Многое на это указывает, — уклончиво ответила Катерина. Она хорошо понимала обиду Йона на то, что его держали в неведении. — Стопроцентной уверенности у меня конечно же нет, однако Иверсен в этом нисколько не сомневается.
— Похоже, это было известно всем, кроме меня, — сухо сказал Йон, заводя мотор. — И все, кажется, едины во мнении, что сделал это кто-то из ваших, — продолжал он, направляя автомобиль к воротам, которые, повинуясь чьему-то бесшумному приказу, начали открываться. — Все предостерегают меня против вас, улавливающих. Ведь вы, похоже, и вправду можете, используя свои возможности, воздействовать на психику. Если Луку действительно убили таким способом, тогда все сходится. Но в этом случае возникает вопрос: могу ли я на тебя полагаться?
Катерина почувствовала, что Йон, ожидая, пока ворота полностью раскроются и машина сможет выехать со двора владений Кортманна, искоса на нее смотрит. Если бы она только знала, что сказать, чтобы его успокоить! Но она лишь чувствовала, что в его присутствии ей хорошо и спокойно.
С заднего сиденья послышался громкий храп По. Катерина продолжала ехать молча.
— Думаю, что могу, — через некоторое время решительно сказал Йон. — Раз тот, чью гибель нам предстоит расследовать, тебе доверял, то лучшего помощника, чем ты, и желать не приходится.
— А как быть с остальными? — спросила Катерина. — Не много сегодня найдется тех, кто доверяет улавливающим.
— Им придется с этим смириться, если они действительно хотят, чтобы я занялся этим делом. Мне необходим рядом кто-то, кого бы улавливающие знали и кому бы полностью доверяли. Тот, кто мог бы подмечать настроения обеих сторон. А ты, если я правильно понимаю, благодаря связям с моим отцом и «Libri di Luca», контактируешь и с вещающими, и с улавливающими.
Катерина кивнула. Она вдруг подумала, что время, проведенное ею с Лукой, и его стремление вновь объединить оба крыла Общества подготавливали ее к тому, чтобы заняться расследованием обстоятельств его гибели. Как будто все это с самого начала было запланировано и теперь ей просто надо следовать определенным курсом. Оставалось только надеяться, что у нее хватит на это сил.
— Как бы мне хотелось, чтобы Иверсен сейчас был рядом, — тихо сказала она.
— Он действительно нам необходим, — согласился Йон и после долгой паузы прибавил: — Ведь он знал Луку лучше, чем кто бы то ни было.
Тон, которым были сказаны последние слова, заставил Катерину искоса посмотреть на Йона. Ей впервые показалось, что она слышит в его голосе ноты досады. Хотя он и следил за дорогой, взгляд его говорил, что думает он о другом. Когда свет фар встречных машин освещал лицо Йона, видно было, как на щеках его подрагивают желваки, а прислушавшись, она услыхала едва уловимый скрежет зубов. Весь вид Йона свидетельствовал о гневе и обиде, и ей очень хотелось помочь ему от них избавиться. Вероятно, он почувствовал, что девушка смотрит на него, и повернулся к ней. Катерина поспешно отвела взгляд.
— Мне многое необходимо выяснить о моем отце, — сказал Йон. — С тех пор, как я в последний раз с ним общался, прошло много лет, и расстались мы, мягко говоря, не лучшим образом.
Катерине вдруг показалось странным сидеть и разговаривать о Луке с его собственным сыном. В каком-то смысле Лука заменял Катерине отца, поэтому Йон приходился ей как бы братом. Тем не менее каждый из них был знаком с Лукой лишь на протяжении половины своей жизни. Йон — первой половины, Катерина — второй. Объединив свои усилия, они, быть может, сумели бы составить портрет человека, которому каждый из них — правда, по-своему — был обязан жизнью.
— Что произошло, когда вы виделись в последний раз? — осторожно спросила она.
— Он от меня отказался, — сказал Йон. — Мне тогда только исполнилось восемнадцать, и наверняка, как все юноши в этом возрасте, я был жутко неуживчивым, но с другой стороны, мы не настолько часто общались, чтобы он мог это заметить. — Он немного помолчал и снова заговорил: — Сначала я пытался звонить ему в магазин. Я так и не мог понять, почему он хотел, чтобы мы жили врозь. И вот, когда я счел, что стал достаточно взрослым и имею право потребовать от него объяснения, я с замиранием сердца набрал его номер. Сперва на другом конце линии долго молчали — я даже подумал, что связь прервалась. Затем он сказал мне, что я, наверное, ошибся и что у него нет никакого сына, после чего повесил трубку.
По на заднем сиденье громко хрюкнул во сне, однако вскоре храп его опять стал размеренным.
— Я несколько месяцев собирался с духом, прежде чем отважиться на этот телефонный разговор, — продолжал Йон. — Поэтому, услышав в трубке гудки, я сорвался. Сев в первый же автобус, я примчался на Нёрребро и распахнул дверь магазина. Там в тот день был Иверсен. Он стоял за прилавком и обслуживал одного из посетителей, однако, увидев меня, широко улыбнулся и поздоровался самым сердечным образом. Это меня немного успокоило. Когда посетитель ушел, Иверсен дружески хлопнул меня по плечу и сказал, что сейчас сходит за отцом. После этого он скрылся в подвале. Прошло немало времени, прежде чем оттуда появился Лука. Он медленно подошел, глядя на меня одновременно испытующе и ласково, и в какое-то мгновение мне даже показалось, что все наконец-то встало на свои места. Однако внезапно выражение его лица изменилось, и он резко спросил, зачем я явился. Потом он сказал, что мне нечего делать в магазине, и велел никогда больше туда не приходить.