Глава 23
В 8 вечера Итан снова сидел за своим столом в участке.
Зазвонил телефон.
Когда он поднял трубку, Пилчер сказал:
– Доктор Митер не на шутку зол на вас, Итан.
В голове Бёрка всплыл образ Пилчера, забирающегося на стол для аутопсии и наносящего своей дочери удар ножом.
«Ты – монстр».
– Вы слышите? – спросил Итан.
– Что слышу?
Бёрк помолчал пять секунд.
– Звук, говорящий о том, что мне насрать.
– Вы все еще без чипа, и мне это не нравится.
– Послушайте, мне неохота так быстро снова идти под нож. Завтра я первым делом появлюсь в гореи покончу с этим.
– Вы, часом, не встречали Пэм?
– Нет, а что?
– Ей следовало бы быть в горе,на совещании, еще тридцать минут назад. А ее сигнал показывает, что она до сих пор в долине.
Вернувшись в город, Итан отправился на Главную улицу и сунул окровавленный микрочип Пэм в сумочку женщины, с которой разминулся на тротуаре. Рано или поздно Пилчер начнет изучать показания камер. Когда камера засечет микрочип Пэм, но сама она все еще будет загадочно отсутствовать, Пилчер поймет: что-то стряслось.
– Если я ее увижу, передам, что вы ее ищете, – сказал Итан.
– Я не слишком беспокоюсь. Она склонна время от времени бродить где вздумается. В данный момент я сижу у себя в кабинете с бутылкой очень милого скотча и наблюдаю за своей панелью мониторов, готовый к началу шоу. У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Нет.
– Вы просмотрели руководство? Понимаете последовательность звонков? Инструкции, которые будете давать?
– Да.
– Если Кейт и Гарольд будут убиты в лесу, если они будут убиты где-нибудь еще, кроме Главной улицы в центре города, я возложу ответственность за это лично на вас. Не забывайте, что у них есть тайная поддержка, поэтому дайте первой волне чиновников немного лишнего времени.
– Понимаю.
– Пэм сегодня доставила в ваш офис телефонные коды.
– Они тут, на столе, рядом с руководством. Но вы и сами это видите, верно?
Пилчер только засмеялся.
– Я знаю, что у вас было с Кейт Бэллинджер, – сказал он, – и мне жаль, если это слегка омрачит вам нынешнюю ночь…
– Слегка омрачит?
– …но «красные дни» бывают не так уж часто. Иногда между ними проходит год или два. Поэтому вопреки всему я надеюсь, что вы попробуете этим наслаждаться. Как бы я их ни ненавидел, в этих ночах есть что-то воистину волшебное.
В своей прошлой жизни Итан усвоил дурную привычку показывать неприличный жест телефону, когда ему не нравился человек на другом конце провода или его речи. Каким-то образом он нашел в себе силы сейчас воздержаться от этого, что было весьма благоразумно.
– Что ж, не буду вас задерживать, Итан. У вас еще много дел. Если утром у вас не будет слишком сильного похмелья, я пошлю Маркуса, чтобы он вас привез. Мы позавтракаем и поговорим о будущем.
– Я это предвкушаю, – ответил Итан.
* * *
Белинда ушла домой.
В участке было тихо.
20:05.
Пора.
Пианино Гектора Гайтера звучало из лампового радиоприемника, стоящего рядом со столом Итана. Гектор играл Римского-Корсакова – «Ночь на Лысой горе». В эту вещь входили ужасающая и отчаянная части, и он играл в медленном, успокаивающем ритме, который вызывал в воображении рассвет после ночи в аду.
Мысли Итана были с Кейт и Гарольдом.
В эту самую минуту они вместе тихо ужинают, пока пианино Гайтера играет на заднем плане? Совершенно не ведая о том, что должно произойти?
Итан поднял телефонную трубку и открыл папку, которую Пэм передала с Белиндой.
Он посмотрел на первый код и набрал номер.
Женский голос ответил:
– Алло?
Раздался гудок.
Набор номера продолжался.
Каждый раз, когда кто-то отвечал, слышался новый гудок.
Наконец голос, казавшийся компьютерным, проговорил:
– Все одиннадцать абонентов теперь на линии.
Итан уставился на страницу.
Под кодом для него был напечатан сценарий.
Он все еще мог повесить трубку.
«Не делай этого».
Было столько возможностей, что все пойдет наперекосяк.
Ни один из жителей Заплутавших Сосен на другом конце линии не вымолвил ни единого слова.
Итан начал читать:
– Это послание для десяти чиновников «красного дня». Начало «красного дня» намечено через сорок минут. Почетные гости – Кейт и Гарольд Бэллинджеры. Их адрес: три-сорок пять, Восьмая авеню. Немедленно займитесь приготовлениями. Крайне важно доставить Кейт и Гарольда в круг на углу Восьмой и Главной живыми и невредимыми. Вы поняли, что я только что сказал?
До него донеслось несколько «да», натыкающихся друг на друга.
Итан повесил трубку и включил на своих часах таймер.
Чиновники жили «красными днями».
Они были единственными горожанами, которым разрешалось держать дома настоящее оружие – мачете, которые изготавливал Пилчер. Все остальные прибегали к самодельным оружиям убийства – кухонным ножам, камням, бейсбольным битам, топорам, резакам, железным кочергам из набора для камина – любой вещи с большим весом, острием или лезвием.
Итан все утро гадал, каким будет этот отрезок времени – сорок минут между тем, как он приведет все в движение, и последним телефонным звонком.
И вот он живет в этом отрезке, и время с визгом, с невообразимой скоростью проносится мимо…
Может, примерно так же ощущается последний обед в корпусе для приговоренных к смерти?
Время летит со скоростью света.
Частота пульса ускоряется.
Жуткий, лихорадочный обзор того, что привело к этому моменту.
А потом он глядит, как на его часах отсчитываются последние десять секунд, гадая, куда же подевалось время.
Итан выключил звонок будильника.
Поднял телефонную трубку.
Набрал второй код.
Тот же компьютерный голос посоветовал:
– Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала.
Он подождал.
Раздался сигнал.
Он зачитал второй сценарий:
– Это шериф Итан Бёрк. Начинается «красный день». Почетные гости – Кейт и Гарольд Бэллинджеры. Их следует поймать и невредимыми доставить на угол Главной и Восьмой…
Он с трудом произнес последние слова:
– И казнить в кругу.
После долгой паузы тот же самый компьютерный голос проговорил:
– Если вы удовлетворены своим сообщением, нажмите «один». Чтобы прослушать ваше сообщение перед отправкой, нажмите «два». Чтобы заново записать сообщение, нажмите «три». Для всех остальных вариантов нажмите «четыре».
Итан нажал «один» и убрал телефон на полку.
Встал.
На его столе под лампой поблескивал никелем «Пустынный орел».
Он перезарядил его, убрал в кобуру и подошел к шкафу. Снял с полки головной убор, с крючка – плащ из медвежьей шкуры.
В трех шагах от двери Бёрк услышал звонки.
Первый донесся из радиоприемника.
Пианино перестало играть.
Итан услышал, как скрипнуло сиденье – Гайтер вставал.
Звук его отдаляющихся шагов.
Звук поднятой телефонной трубки.
– Алло?
Потом голос самого Итана – послание, которое он только что записал, – тихо зазвучал в динамиках.
Гайтер прошептал:
– О господи, – и радиопередача оборвалась в разрядах статики.
Итан пошел по коридору, думая только о Кейт.
Твой телефон зазвонил?
Ты взяла трубку и услышала, как мой голос приговаривает тебя к смерти?
Ты думаешь, что я предал тебя?
Он прошел мимо стола Белинды, пересек темный вестибюль. Луны сегодня не было, лишь полным-полно звезд в небе.
Он слышал этот звук и раньше, когда начиналась его собственная «красная ночь», но сегодня звук казался более зловещим, потому что Итан полностью понимал, что он означает.
Сотни и сотни телефонов, звонящих одновременно – весь город получает распоряжение убить одного из своих сограждан.
Мгновение Итан просто стоял и слушал с неким полным ужаса изумлением.
Звук наполнил долину, как безумные церковные колокола.
Кто-то пробежал мимо.
В нескольких кварталах отсюда завопила женщина, хотя непонятно было – от возбуждения или от боли.
Итан прошел по тротуару и вгляделся в большие стеклянные окна «Бронко». Они были тонированы, и, поскольку единственным источником света служил уличный фонарь на другой стороне улицы, невозможно было разглядеть, что находится внутри машины.
Итан осторожно открыл дверь со стороны водителя.
Ни звука.
Ни движения.
Швырнув на пассажирское сиденье плащ и головной убор, он сел за руль.
* * *
Он как будто ехал по своему прежнему кварталу в Сиэтле в ночь Хэллоуина.
Повсюду люди.
На тротуарах.
На улицах.
Бродят, пошатываясь, держа открытые стеклянные банки.
Факелы.
Бейсбольные биты.
Клюшки для гольфа.
Костюмы были уже наготове и ждали.
Он проехал мимо мужчины в старом заляпанном пятнами крови смокинге, с палкой в руке: один конец изгибался, образуя ручку, другой был утыкан острыми кусками металла, как булава.
Все дома стояли с темными окнами, но тут и там появлялись точки света. Фонарики двигались через кусты и по переулкам. Конусы света падали на деревья.
Даже сидя за рулем машины, Итан видел, что толпа неоднородна. Видел, что некоторые видят в «красной ночи» лишь шанс вырядиться, напиться и немного побезумствовать. Видел в облике других злую целеустремленность – явное стремление пролить кровь или хотя бы упиться вволю созерцанием творящегося насилия. Видел, что некоторые едва держатся на ногах и слезы текут по их лицам, когда они продвигаются к центру безумия.
Он держался боковых улочек.
Между Третьей и Четвертой фары выхватили толпу детей человек в тридцать: они бежали через дорогу, заходясь ужасным смехом, как гиены, все в костюмах, и ножи поблескивали в их маленьких руках.
Итан продолжал высматривать чиновников – они должны были быть во всем черном, с мачете в руках, – но не видел их.
Он свернул на Первую и поехал на юг, прочь из города.
На дороге возле пастбища Бёрк остановил «Бронко». Выключил зажигание, вышел из машины.
Телефоны перестали звонить, но шум собирающейся толпы становился громче.
Итану подумалось, что четыре дня тому назад на этом самом месте он обнаружил Алиссу Пилчер.
Господи, как же быстро все докатилось до такого!
Еще не пришло время, когда он должен был появиться, но скоро придет.
Ты все еще бежишь, Кейт? Тебя поймали? Тащат тебя и твоего мужа в сторону Главной улицы? Ты перепугана? Или в глубине души уже давно приготовилась к этому? Приготовилась к тому, что кошмар наконец-то закончится?
На окраине Заплутавших Сосен было холодно и темно.
Итан чувствовал себя в странной изоляции. Это было все равно что стоять возле стадиона и слушать шум игры.
В городе что-то взорвалось.
Разлетелись стекла.
Люди разразились радостными криками.
Итан прождал пятнадцать минут, сидя на капоте «Бронко»; тепло двигателя проникало сквозь металл.
Пусть они соберутся.
Пусть сойдут с ума.
Без него ничего не произойдет.
Без него не прольется кровь.
* * *
Когда Пэм открыла глаза, было темно.
Она дрожала.