Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Громкое мяуканье заставило ее поднять голову.
— Привет, Бу.
Бедняга таился с того момента, как она ворвалась в квартиру, рыдая во весь голос и разбрасывая одежду.
Мяукнув еще раз, черный кот выбрался из-под дивана и мягко прыгнул ей на колени. Большие зеленые глаза смотрели настороженно.
— Прости меня за этот спектакль, — прошептала Бэт, помогая ему устроиться поудобнее.
Кот уткнулся головой в ее плечо и заурчал. Как теплое облако, он мягко придавил ее своим весом. Она сидела, забыв обо всем, и гладила тонкую шкурку.
Громкий звонок заставил ее подпрыгнуть. Бэт протянула руку, стараясь не делать лишних движений. Годы совместной жизни с Бу отточили координацию, она могла одновременно говорить по телефону и гладить кота.
— Алло.
Кто бы это мог быть? Для торговых агентов слишком поздно, скорее всего, звонят с работы или псих какой-нибудь не может уснуть.
— Привет, леди Би. Надевай свои бальные туфельки. Тут, у «Скримера», машина взлетела на воздух вместе с хозяином.
Бэт закрыла глаза и чуть не заплакала. Старина Хосе де ла Круз, местный детектив, но в некотором роде еще и друг.
Большую часть рабочего времени она проводила в полиции и знала там многих. Хосе был ее любимчиком.
— Эй, ты еще там?
«Скажи ему. Скажи, что с тобой случилось. Открой рот».
Стыд и страх парализовали голосовые связки.
— Я тебя слышу, Хосе, — она отбросила с лица волосы и прочистила горло, — но я сейчас не могу.
— Да ладно тебе. Когда ты отказывалась от свеженьких новостей?
Он захохотал.
— И между прочим, расследование ведет Свинцовый Зад.
Свинцовый Зад, он же Брайан О'Нил, он же Буч, он же Сэр, был детективом убойного отдела.
— Я действительно сейчас не могу.
— Весело проводишь время? — В голосе промелькнуло любопытство. Хосе был женат и счастлив в браке, но так уж сложилось: ребята из участка любили с ней пофлиртовать. Симпатичная и свободная, она притягивала их как магнит. — А с кем?
— Господи, нет у меня никого. Я одна.
Затянувшаяся пауза насторожила ее приятеля-полицейского.
— Что-то случилось?
— Все в порядке, но я просто устала. Завтра к вам заскочу.
Утром у нее будет достаточно сил, чтобы все рассказать и не сорваться в истерику.
— Давай я к тебе заеду?
— Спасибо, не надо. Все в порядке.
Она повесила трубку.
Через четверть часа Бэт натянула чистые джинсы, длинную рубашку и вызвала такси.
Перед уходом она залезла в шкаф и перетряхнула все сумки в поисках перцового спрея. Вышла из дома, сжимая баллончик в руке.
Всю дорогу от дома до места взрыва она пыталась справиться с голосом. Как это ни противно, Хосе придется все рассказать. Нужно сделать все возможное, чтобы этих мерзавцев поймали.
Рэт материализовался в кабинете Дариуса.
Черт, он уже забыл, до чего же красиво этот вампир живет.
Хотя Ди и был воином, но он происходил из древнего рода принцепсов. Его предки-аристократы отличались отменным вкусом. Дариус унаследовал любовь к красивой жизни. Старинный особняк был доверху забит антиквариатом и безделушками. Хороший дом, надежный, как банковский сейф.
— Какой приятный сюрприз, милорд.
Дворецкий в черной ливрее вошел в кабинет, низко поклонился и выключил свет. Рэт облегченно вздохнул. Фриц управлял домом более ста лет. Он был доггеном, его племя веками прислуживало аристократам и воинам. Старик не боялся солнечного света и мог выходить днем, но старел быстрее, чем вампиры.
— Вы к нам надолго, милорд?
Рэт покачал головой.
— На часок, не более.
— Ваша комната готова. Если что потребуется, я к вашим услугам.
Фриц низко поклонился, вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой двойные двери.
На стене гостиной висела огромная картина — портрет какого-то из французских королей. Рэт подошел к ней и прикоснулся рукой к золоченой раме. Холст медленно пополз вбок, и за ним обнаружился холл с каменными стенами, освещенный газовыми фонарями.
Он перешагнул раму и пошел вниз по ступенькам. На площадке были две двери. Одна вела в роскошные апартаменты Дариуса, вторая — в гостевую. «Мой дом родной вдали от дома» — так называл свое обиталище Рэт.
Основная-то резиденция находилась на складе в Нью-Йорке. Это была комната со стальными стенами и крепкими замками. Система безопасности соответствовала стандартам Форт-Нокса. Рэт там отдыхал днем. Туда он не приглашал никого — ни братьев, ни Мариссу. Его личная жизнь была неприкосновенна.
Как только Рэт вошел внутрь, на стенах загорелись свечи, их тусклый свет не пробивал тьму. Дариус позаботился о друге: все вокруг было черным. Стены, потолок, кожаный диван, огромный телевизор и ванная, облицованная мрамором. В углу стояла кровать с черными шелковыми простынями и горой подушек. В стенном шкафу хранился запас одежды и оружия.
По какой-то загадочной причине Дариус всемерно старался зазвать Рэта к себе в дом. Это не было связано с соображениями безопасности: Ди мог прекрасно и сам за себя постоять. Мысль о том, что вампир Ди может страдать от одиночества, казалась смешной.
Рэт почувствовал близость Мариссы прежде, чем она материализовалась в комнате: на него пахнуло свежим ветерком и запахом океана.
«Поскорее бы с этим развязаться и вернуться на улицу, — подумал он. — Рученьки так и чешутся с кем-нибудь подраться».
Сегодня вечером он уже пригубил из этой чаши и теперь хотел насладиться ею сполна.
Он обернулся. Марисса замерла в глубоком поклоне; на лице — преданность и смущение.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Пока Рэт нес ее вниз, в комнату, Бэт захлестывали волны страха и смятения. Уложив ее в свою кровать, он набросил сверху покрывало. Потом отошел в сторонку и уселся на диван.
Она немного повозилась и затихла.
— Я жду, когда этот сон кончится. Зазвонит будильник, и я проснусь. — Ее голос неожиданно осип. — Но этого ведь не случится?
Он покачал головой.
— Неужели они существуют? На самом деле… — Она откашлялась. — Вампиры?
— Мы просто другой биологический вид.
— Кровожадные убийцы.
— Скорее — истребляемое меньшинство. Поэтому твой отец и надеялся, что превращение обойдет тебя стороной.
— Превращение?
Он мрачно кивнул.
— О боже! — Она зажала ладонью рот, опасаясь, что ее вырвет. — Только не говори мне, что я стану…
Взрыв паники заполнил всю комнату, обдав ее ледяной волной. Эта боль начинала всерьез беспокоить Рэта. Пора что-то делать. Увы, но сострадание — не его профиль.
Сразиться ради нее?
Но с кем? С правдой, которая причиняет боль? Правда не враг, она просто есть, и с этим нужно смириться.
Рэт встал и подошел к кровати. Увидев, что она не отпрянула, он присел. Слезы на ее щеках пахли весенним дождем.
— Что со мной будет? — полным отчаяния голосом прошептала она.
Похоже, она обращалась к Богу, но Рэт ответил ей за Него:
— Момент твоего превращения вот-вот наступит. Обычно он настигает нас в двадцать пять лет. Я научу тебя, как о себе позаботиться. Покажу, что делать.
— Боже милосердный…
— Когда все закончится, ты захочешь пить.
Она задохнулась и подскочила.
— Я не буду никого убивать!
— Ну да. Тебе понадобится кровь вампира, мужчины. И все.
— И все? — В ее голосе не было жизни.
— Мы не охотимся на людей. Это все бабушкины сказки.
— Ты никогда не нападал на… человека?
— Для того, чтобы питаться, — нет, — уклончиво ответил он. — Некоторые вампиры иногда пробуют, но это не придает сил. Чтобы нормально жить, мы кормимся от собственной расы.
— В твоих устах это звучит так естественно…
— Так оно и есть.
Она замолчала — и вдруг ее осенило:
— Ты позволишь мне…
— Да, ты будешь пить мою кровь. Когда придет время.
Она прикусила руку, борясь с приступом тошноты.
— Бэт, я знаю, как это тяжело…
— Ты не знаешь.
— Знаю, потому что мне тоже пришлось пройти через это.
Она посмотрела на него.
— Тебе тоже как снег на голову обрушилось известие о том, что ты вампир?
Это было не обвинение. Скорее, она надеялась найти товарища по несчастью. Какого угодно.
— Я знал, кем были мои родители, — сказал он. — Но они были мертвы к тому времени, когда пришло время моего превращения. Я остался в одиночестве. Не знал, чего ожидать. Поэтому твое смятение мне знакомо.
Бэт откинулась на подушки.
— Моя мать тоже была из ваших?
— Нет, Дариус сказал, что она была человеком. Вампиры иногда скрещиваются с людьми, но их потомство нечасто выживает.
— А можно остановить это превращение? Сделать что-нибудь?
Он покачал головой.
— Это больно?
— Ты почувствуешь…
— Речь не обо мне. Я причиню тебе боль?
Рэт страшно удивился, но не подал виду. Раньше о нем никто не беспокоился. Вампиры и люди его одинаково боялись, соплеменники — еще и почитали. Но никому не было до него дела. И сейчас, столкнувшись с этим чувством впервые, он не знал, как к нему отнестись.
— Нет. Это не причинит мне боли.
— А я не могу убить тебя так?
— Я тебе не дам.
— Обещаешь? — торопливо спросила она, поднимаясь и сжимая его руку.
Он не мог поверить, что дает клятву защищать самого себя. От нее и по ее просьбе.
— Я тебе обещаю.
Он потянулся, чтобы накрыть ее руку своей, но был остановлен очередным вопросом:
— Когда это произойдет?
— Наверняка не скажу. Но скоро.
Она снова улеглась на подушки, повернулась к нему спиной и свернулась калачиком.
— Может быть, я проснусь, — пробормотала она. — Может быть, все-таки я проснусь?
Глава 19
Буч залпом выпил первую порцию скотча. Это было ошибкой. Горло продрало так, будто поцеловался с паяльной лампой. И не как-нибудь, а на французский манер. С трудом откашлявшись, он попросил Абби повторить.
— Мы найдем ее.
Хосе отхлебнул пива.
Решил, значит, не злоупотреблять: ему-то возвращаться домой, в семью. А Буч волен напиваться хоть до бесчувствия.
Хосе выводил дном своей кружки круги на столике.
— Послушай, детектив, не стоит себя винить.
Буч рассмеялся и прикончил скотч номер два.
— А что, у меня большой выбор? В машине с подозреваемым было полно народу?
Он поднял палец, привлекая внимание Абби:
— Пора повторить.
— Минуточку.
Она скользнула к нему с бутылкой в руках и, улыбаясь, плеснула в стакан.
Хосе заерзал на табуретке, явно не одобряя темп, задаваемый Бучем, но не проронил ни слова.
Как только Абби отошла к другому клиенту, коп взглянул на своего напарника.
— Я собираюсь напиться в хлам, и нечего торчать рядом весь вечер.
Хосе закинул в рот горсть арахиса.
— Я не брошу тебя одного.
— Вернусь на такси.
— Нет уж. Я дождусь, пока ты вырубишься, и отволоку домой. Часок полюбуюсь, как ты блюешь. Уложу в кровать. Заправлю перед уходом кофеварку. Аспирин будет рядом с сахарницей.
— У меня нет сахарницы, — продолжал вяло препираться Буч.
— Значит, рядом с пачкой сахара.
Коп улыбнулся:
— Заботливая женушка.
— Моя благоверная тоже меня так называет.