— Нет, я пока сытый, — холодно отчеканил Рик.
— Твою ж мать!
— Не поминай мать всуе, — вступилась я.
— Как скажешь. Короче, чего звоню-то! Я к тебе вечером заскочу.
— Зачем? — искренне удивилась я. Не то, чтобы я не была рада встрече, просто Катеринка предпочитала тусоваться со своей компанией, а не со старшей сестрой.
— Ничего себе заявочки! В гости. Расскажешь мне то, что не рассказала за столом. Я нутром чую, умолчала ты как минимум половину. Ну все! — не дожидаясь согласия или возражений, она бросила трубку.
С тревогой взглянула на Рика. Он улыбнулся, расслабилась и снова уронила на него голову. Не знаю, сколько мы лежали вот так. Я наслаждалась каждым мгновением, проведенным в его объятиях, обводила указательным пальцем контуры рисунка на плече, чертила синие венки, подступающие близко к коже, осторожно гладила тонкие губы.
— У тебя борода начала расти, — флегматично изрекла я. Рик не ответил. — А в книжках написано…
— Забудь про книжки, ладно?
— Не вопрос. Уже забыла, — я вернулась к изучению совершенного тела, Рик же — к своим мыслям. Хмурился. Я знала, о чем он думает. О том молодом хищнике, которого преследовал. Как бы мне хотелось помочь ему. Да только какой от меня толк? И не позволит.
— Рик, давай я посижу в квартире. Тем более Катеринка придет. Со мной все хорошо будет.
Он отрицательно покачал головой.
Ладно. Попытка — не пытка.
Я обратила свое внимание на сломанный нос, провела по нему, переключилась на брови, скулы. Сердце больно защемило от всепоглощающей нежности к этому мужчине. Я влюблялась, и не один раз. Знаю, каково это. Однако сейчас… сейчас было иначе. Глубже, больше. Сейчас слова "любовь" катастрофически не хватало. Оно просто не отражало то, что я чувствовала. Я потерялась в Рике, стала неотъемлемой частью, причем не самой большой. И, кажется, хуже уже быть не могло. Тем не менее, с каждой минутой становилось. Словно кто-то свыше из странной прихоти наживую пришивал меня к нему, раз за разом безжалостно прокалывая тело насквозь иглой. Сильный, властный, надежный, умный, ранимый, он вытянул мою душу, а я, глупая, только "за".
— О чем ты думаешь? — вопрос Рика вернул на землю.
— О тебе, — искренне ответила я.
На мгновение повисла пауза.
— И?
— Что "и"? — среагировала я на плохо скрываемый интерес в его голосе.
— Хочу знать твои мысли.
Бесцеремонный, нахальный, а еще красивый и сексуальный…
— Не скажу, — да и как такое скажешь?
Мгновение и я прижата спиной к дивану. Серо-желтые глаза внимательно изучают меня.
— Говори.
Я на свой страх и риск отрицательно помотала головой. Рик зарычал.
— Почему?
— Это мои мысли.
Он бессильно оскалился, вскочил, оделся и принялся метаться по комнате. Я с тревогой наблюдала за ним. Села, подтянула на себя декоративное покрывало. На полу все еще валялась книга Пыжиковой. Рик поднял ее, обложку и, открыв балконную дверь, вышвырнул с шестого этажа. Кажется, белый вихрь начинал плавно переходить в смерч, рискуя разрушить все вокруг. Я глубоко вздохнула и приняла плохое решение. Никогда первая не сознавалась ни в чем таком, но все же когда-то бывает впервые, правда?
— Я думаю, что ты самый умный, сильный, надежный, — он напряженно замер напротив, — властный, нахальный, эгоистичный, часто бесцеремонный, красивый, сексуальный, а еще нежный и ласковый. И я растворяюсь в тебе. Неужели не видно? Я не имею понятия, где кончаешься ты, а где начинаюсь я. И я не хотела говорить, потому что не знаю что это. И боюсь. Со мной так впервые, — последнюю фразу я уже сказала из-под покрывала, под которое залезла с головой, свернувшись калачиком. Он не подходил. Я не видела его, а услышать вряд ли бы смогла. Ну что за дура такая? Потянуло на признания!
Диван прогнулся под тяжестью его веса. Сердце подпрыгнуло и пустилось наутек.
— Я хочу, чтоб ты полностью растворилась во мне, — раздался тихий голос над самым ухом, — хочу обладать твоим телом и душой, всей, без остатка, всегда знать твои мысли и желания. И ты отдашь мне все, что я хочу, так или иначе.
Покрывало медленно стянули с моей головы, я утонула в нежном поцелуе и его ласковых серо-желтых глазах…
Катеринка пришла с коробкой пиццы на ужин и бутылкой рома.
— Ленуха! Твой любимый!
Рик нахмурился.
— Ром?
Сестра утвердительно кивнула головой.
— Еще как. Это в студенческие годы, она отверткой заливалась. А теперь мадам предпочитает пиратский напиток.
— Не подхалимничай, — зашипела я.
— Да не вопрос! Короче, половина пиццы — мне, половина — тебе. На него, — Катя ткнула пальцем в Рика, — по понятным причинам я не рассчитывала. Пошли на кухню. Колись.
Гремя цепями, юное создание удалилось. Я взглянула на Беса. Он внимательно изучал меня.
— Ром, значит… Интересно.
Невинно хлопнула ресницами.
На кухне что-то хрустнуло, щелкнуло, раздался звон цепей, за ним глухой впечатляющий удар и, наконец, злое рычание. Рик исчез. Я побежала следом. Взору предстало чудное виденье. Окно открыто настежь, замок сломан. Ощерившаяся Катерина держит свой увесистый и весьма опасный, надо отметить, для здоровья окружающих рюкзак, как оружие. Напротив нее с оцарапанным, кровоточащим лицом дико рычит Гриша. Рик же держит его сзади за локти.
— Получил? Еще хочешь? Ну давай, морда клыкастая! Попробуй! Убить не убью, но покалечу точно!
Катеринка эффектно тряхнула, выставленным по полному параду эрокезом. Гриша снова зарычал. Рик засмеялся. Искренне, от всей души. Я залюбовалась этой картиной, на секунду позабыв и о непонятном появлении мальчика-гота, и о плюющейся яростью Катюше. Из транса меня вывел уже твердый, холодный голос Рика.
— Георг, тронешь ее, убью к Чертям. Ясно выражаюсь?
Гриша, кажется, опешил. По-крайней мере рычание прекратилось. Он вырвался из хватки брата и удивленно уставился на него.
— Эрик, ты мне серьезно угрожаешь?
Мой панк окинул Гришаню ледяным взглядом.
— Серьезно, — подтвердил свои же собственные слова мальчик-гот. — Первый раз за все время, ты не отмахиваешься от меня, не навязываешь свои решения без спроса, ты просто в открытую угрожаешь…
Катя боком, придерживая рюкзак как щит, приблизилась ко мне.
— Это кто? — прошептала она.
— Брат Рика.
— Сопля какая-то. Младший небось, — скептически заключила она.
Я хмыкнула.
— Ты сама младшая.
— Я — исключение. Чего это с ним?
Я пожала плечами.
Рик оскалился.
— Заткнись.
— Почему? Что в этих женщинах? — Гриша вдруг выпрямился и снова зарычал. — Каково это, Эрик? Теперь ты понял, каково это! Ты убивал их, одну за другой! Все эти годы!
— Он у тебя чего, не герой? — поразилась мне в ухо Катеринка.
— Для меня — герой, — шепнула я тихо.
— А по книжке?
Я поджала губы.
— Ого! Лен, уважаю.
Я пропустила тот момент, когда братья сцепились и вылетели в окно. Сестренка подпрыгнула и кинулась к подоконнику, я последовала за ней. Но видеть драку нам было не суждено, как, собственно, и мне в парке. Это в книжках все описывается замедленно, красиво и круто. А там внизу по счету раз сломалось дерево, на два смялись три машины, на три бой закончился… в помойке, точнее на теперь неравномерно утрамбованной крышке мусорного контейнера. Двое случайных прохожих замерли, пораженно глядя на избитых, окровавленных мужчин.
— Ри-ик! — испуганно взвизгнула я. — Лежи там, я бегу!
Он задрал голову, улыбнулся мне и отрицательно покачал головой.
— Отпадно! — проворковала Катеринка. Мой панк спрыгнул с контейнера, подошел к мужчинам. Они замерли, выпрямились и как ни в чем не бывало удалились.
— Это что, типа, гипноз?
Я кивнула.
— А с тобой он так же?
Я отрицательно покачала головой.
— Откуда ты знаешь? — ехидно поинтересовалась сестренка.
— Помолчи, — шикнула я. — Рик Грише до этого поддавался. Могла бы и спасибо сказать.
— Фу, я и сама накостылять могу!
— Ты слабее.
— Зато злее!
— Да-а, — задумчиво протянула я, наблюдая за тем как Рик сгреб в охапку брата и исчез в подъезде, — что есть, то есть.
Рванула открывать входную дверь. Он зашел внутрь, кинул стонущего Гришу на пол и пошел в душ. Я засеменила следом.
— Эй! — возмутилась Катерина. — Вы куда? А что мне с этим хмырем делать? Пусть лежит или как?