Ответом ее не удостоили. Рик сорвал с себя клочки того, что когда-то было майкой, стянул джинсы, белье, прыгнул в ванную. Я оперлась щекой о холодную стену и с тревогой осматривала покалеченное тело. Кровь сочилась из многочисленных ран на груди, спине, шее, лице, руках. Бес смыл грязь, сел на край ванны и принялся зализывать один разрез за другим.
— Рик, а остальное? — прошептала я, когда поняла, что он собрался встать.
— Сами со временем затянутся, — отмахнулся он.
— Нет!
Подошла сзади, склонилась к уху.
— Лизни руку, пожалуйста.
Подумала, раз уж у кошек получается, так почему у меня не получится? Попробовать стоит точно. Он взглянул на меня мягко, удивленно. Не отрывая глаз от моего лица, склонился к ладони и провел по ней языком от основания до подушечки среднего пальца. Я, не мешкая, осторожно погладила ею открытую рану. Порез тут же затянулся, пусть не так быстро, но все же. Просила раз за разом и раз за разом осторожно убирала со спины мужчины доказательства недавней драки. Причем, насколько мне удалось понять, большую часть ран оставили Гришины клыки. Справившись со спиной, переключилась на его шею, ключицы и лицо. Для этого пришлось с ногами залезть в ванную и встать на колени.
Неугомонный мозг подсказывал следующую вполне вероятную догадку.
— Рик, а тебе теперь не надо поесть? — мягко спросила я. Он по-прежнему не отрывал от меня своих завораживающих глаз. Помолчал, потом кивнул. Я улыбнулась. Сняла водолазку. Он прерывисто выдохнул, подтянул меня к себе ближе, снова развернул спиной, позволив расслабиться и опереться на его плечо.
И снова я потеряла счет времени, погрузившись в странный транс в его объятиях.
— Рик, — прошептала я, когда он закончил.
— Что?
— А почему когда ты кусаешь, кровь не останавливается?
— В клыках яд.
Я улыбнулась и мысленно поаплодировала даме с собачкой. Веселая женщина.
17
Рик сидел на полу и, прижимая к себе как нечто бесценное, хрупкое, держал на коленях, а я пыталась собрать себя воедино, заставить подняться, избавиться от слабости. Некогда лежать. Моему хищнику нужна одежда, с Гришей тоже неизвестно что. В дверь аккуратно постучали.
— Лена, — начала Катюша осторожно. — Там этот крендель разделся и вылизывается на полу. Это так и надо?
Я хмыкнула.
— Да.
— Ага. Помочь чем могу?
— Да.
— Ну?
— Вызови кого-нибудь из своих железных людей, в магазин сгонять, только на порог не пускай.
— Дай угадаю. Джинсы и майка?
— Да.
— А этому ничего не надо?
Я взглянула на Рика. Он отрицательно покачал головой.
— Сам разберется.
— Нет, — крикнула я.
Катя отступила. Сквозь тонкую дверь послышался тихий мужской голос, за ним сестренкин возмущенный вопль:
— Кто "подойди"? Я "подойди"? Сейчас я подойду! "Есть" он собрался. Упырь недоделанный!
Раздался новый лязг, за ним глухой удар.
— Зато теперь мы знаем, что не поддаваться вашему влиянию у нас тоже семейное, — вздохнула я. Перевела взгляд на Рика. — Надо это остановить.
— Георг ей ничего не сделает.
— Так я о не о Грише, я о Катеньке. У нее политика простая: сначала бьет, потом разбирается за что.
— Вот и хорошо, — спокойно прошептал Рик, склонившись к моим губам.
Скромный сестренкин посланец по кличке Лысый исполнил все по инструкции, получил обещанное денежное вознаграждение и слинял.
Гриша, так и не получивший еды, зато получивший многократно увесистым рюкзаком по голове, хмуро восседал в углу, сверкая разбитой физиономией и грязными джинсами. Причем насколько я могла оценить, Рик его практически не тронул, по крайней мере, ран от зубов на готском торсе, спине и шее не наблюдалось. Я разозлилась. Честно, искренне. Разве так можно?
— Ты откуда здесь взялся? — озвучила я насущный вопрос.
— Понятия не имею, — прошипел он. — Я был в гостинице. А потом вдруг раз и мы здесь.
— Кто "мы"? — насторожился Рик.
— Я и… Марианна.
Я подавила стон. Боже! Я когда-нибудь избавлюсь от постоянного присутствия этой женщины? Мой панк напрягся, черты лица окаменели. Он молчал. Гриша продолжил.
— Она пришла ко мне. Я не знал… не думал… после стольких лет, вдруг, она живая… — речь мальчика-гота потеряла единый строй. — Я… мы… она расспрашивала о Лене… а потом сюда, и она… она оказалась другой… смеялась надо мной… Я ушел, бродил, тебя увидел, Эрик, выследил и… я, в общем, хотел сказать, что ты был прав.
Катенька презрительно фыркнула с дивана и дожевала свой кусок пиццы. Я последовала ее примеру относительно последнего. Кровь сама собой на голодном пайке не восстановится. Чем я Рика кормить буду?
— И Марианна зла на тебя… точнее на нее… — Гриша кивком указал на меня. Я поперхнулась.
— За что?
— Ну как же…
— Молчать, — рыкнул Рик. Брат послушно заткнулся. Я разочарованно вздохнула. Опять ничего не узнала.
— А кто такая Марианна? — поинтересовалась Катюша. Мой панк оскалился. — Ладно. Поняла. Не дура. Вопрос некорректный.
Меня мучило другое. Зачем дама с собачкой сотворила такую гадость? Или это была оплошность? Жуткая оплошность.
Зазвонил мобильный. Катя подпрыгнула, облизала пальцы и залезла в карман.
— Да, мамочка? Я? У Лены. Я еще не решила. Как скажешь. Мам… секунду.
Сестренка развернулась к Рику.
— У тебя брательник где ночевать будет?
Панк равнодушно пожал плечами. Гришино лицо приобрело потрясенное выражение, видимо так брат реагировал впервые.
— Понятно, — пожала плечами Катерина и вновь приложила трубку к уху. — Мам, я не одна приду. Тут товарищу переночевать негде. Почему железка невоспитанная? Нет. Это так… брат Рика. Ну не знаю. Наверное, оттуда же. На вид? — Катерина окинула презрительным взглядом Гришу. — Ничего на вид, дохловат. В остальном нормально.
Физиономия главного героя Пыжиковой приобрела угрюмое выражение. Сестренка отключилась, встала.
— Пошли, спальное место есть.
Гриша поднялся, презрительно отодвинул ее в сторону и ушел через лоджию. Катя возмущенно насупилась.
— Не-е, ну нормально! Я к нему со всей душой. Это после того как он мной закусить собрался, а он, видите ли, не хочет! — после чего она, в свою очередь, гордо удалилась через дверь.
Кажется, младшая часть нашей семьи никогда не научится придерживать свой бешеный нрав, а младшая часть семьи Рика — не капризничать.
Я проводила взглядом обоих, расположилась на диване с ногами, дожевала остатки пиццы, запила чаем и, откинувшись на спинку, задремала. Новая бессонная ночь дала о себе знать. Так и состариться раньше времени недолго.
Сквозь сон почувствовала, как меня осторожно передвинули несколько раз с места на место, потом раздели и накрыли одеялом. Дальше наступила блаженная темнота без сновидений, единой минутой пролетевшая до утра.
Проснулась я оттого, что меня трясли за плечо, причем отнюдь не нежно. Рик так бы делать не стал. Я подскочила как ошпаренная. На меня смотрели две пары глаз. Флегматичные Гришины и жизнеутверждающие Катюшины.
— Рик?! — испуганно взвизгнула я. Сестренка скептически поджала губы.
— Да все с ним нормально. Он ушел. Часа два назад. Тебя нам оставил.
— Куда ушел?
— Будить не хотел, вообще и нам запретил, но это уже нереально. Время двенадцать. Пошли хотя бы пошляемся что ли! Я больше и пяти минут с этой престарелой занудой не выдержу.
Гриша брезгливо поджал губы.
— Невоспитанная девчонка.
— Во-от, — развела руки Катя, словно это все доказывало.
— Где Рик? — отмахнулась я от них.
— Ушел эту Марину искать.
— Марианну.
— Один Черт!
Я нахмурилась.
— Уйдите. Мне пять минут на сборы надо и чаю завари, пожалуйста, Кать.
Сестренка кивнула.
— Он что-нибудь еще сказал, когда уходил?
— Он вообще никогда ничего не говорит, — пробубнил недовольно гот.
— Гриш, — ухватилась я за мысль. — За что ты вчера у Рика извинялся?
— Я обещал, что не стану отвечать на твои вопросы.
Я проматерилась. Вот же Бес белый! Ладно.
Катеринка потащила нас шляться по центру. Мы бродили, болтая ни о чем, сопровождаемые мрачным Гришей, заходили в магазинчики, я рассказывала сестренке то, что не стала рассказывать при родителях. Она расстраивалась моей нерасторопности в деле хищных убийств, а, когда я, к тому же еще, и не смогла объяснить каким образом Кларк раскрыл дела, совершенно разочаровалась во мне.