Сказавши это, он вышел, глубоко раздосадованный, из газетной экспедиции
и отправился к частному приставу, чрезвычайному охотнику до сахару. Надому
его вся передняя, она же и столовая, былаустановленасахарнымиголовами,
которые нанесли к нему из дружбыкупцы.Кухаркавэтовремяскидалас
частного пристава казенные ботфорты; шпага и все военные доспехиужемирно
развесились по углам, и грозную треугольную шляпу уже затрогивалтрехлетний
сынок его; и он, после боевой, бранной жизни, готовился вкусить удовольствия
мира.
Ковалев вошел к нему в то время, когда он потянулся, крякнул исказал:
"Эх, славно засну два часика!" И потому можно былопредвидеть,чтоприход
коллежского асессора был совершенно не вовремя; и не знаю, хотя быондаже
принес ему в то время несколько фунтов чаю или сукна, он бынебылпринят
слишкомрадушно.Частныйбылбольшойпоощрительвсехискусстви
мануфактурностей, ногосударственнуюассигнациюпредпочиталвсему."Это
вещь, - обыкновенно говорил он, - уж нет ничего лучшеэтойвещи:естьне
просит, места займет немного, в карманевсегдапоместится,уронишь-не
расшибется".
Частный принял довольно сухо Ковалева и сказал, что после обедането
время, чтобыпроизводитьследствие,чтосаманатураназначила,чтобы,
наевшись, немного отдохнуть (из этого коллежскийасессормогвидеть,что
частному приставу были небезызвестныизречениядревнихмудрецов),чтоу
порядочного человека не оторвут носаичтомногоестьнасветевсяких
майоров, которые не имеют даже и исподнего в приличном состоянии и таскаются
по всяким непристойным местам.
То есть не в бровь, а прямо в глаз! Нужнозаметить,чтоКовалевбыл
чрезвычайно обидчивый человек. Он мог простить все, что ниговорилионем
самом, но никак не извинял, если это относилось к чину или званию.Ондаже
полагал, что в театральных пьесах можнопропускатьвсе,чтоотноситсяк
обер-офицерам, но на штаб-офицеров никак не должно нападать. Приемчастного
так его сконфузил, что он тряхнул головою и сказал счувствомдостоинства,
немного расставив своируки:"Признаюсь,послеэтакихобидныхсвашей
стороны замечаний я ничего не могу прибавить..." - и вышел.
Он приехалдомой,едваслышаподсобоюноги.Былиужесумерки.
Печальною или чрезвычайно гадкою показалась емуквартирапослевсехэтих
неудачных исканий. Взошедши в переднюю, увиделоннакожаномзапачканном
диване лакея своего Ивана, который,лежанаспине,плевалвпотолоки
попадал довольно удачно в одно и тожеместо.Такоеравнодушиечеловека
взбесило его; он ударил его шляпою по лбу, примолвив:"Ты,свинья,всегда
глупостями занимаешься!"
Иван вскочил вдруг с своего места и бросился со всех ног снимать с него
плащ.
Вошедши в свою комнату, майор, усталый и печальный, бросился в кресла и
наконец после нескольких вздохов сказал:
- Боже мой! боже мой! За что это такое несчастие? Будь я безрукиили
без ноги - все бы это лучше; будьябезушей-скверно,однакожвсе
сноснее; но без носа человек - черт знает что: птица не птица, гражданинне
гражданин, - просто возьми да и вышвырни за окошко! И пусть бы уже навойне
отрубили или на дуэли, или я сам был причиною; но ведь пропал ни зачтони
про что, пропал даром, ни за грош!.