Улыбка на лице Ковалева раздвинулась еще далее,когдаонувидел
из-подшляпкиеекругленький,яркойбелизныподбородокичастьщеки
осененной цветом первой весенней розы. Но вдруг он отскочил,какбудтобы
обжегшись. Он вспомнил, что у него вместоносасовершеннонетничего,и
слезы выдавились из глаз его. Он оборотился с тем,чтобынапрямиксказать
господину в мундире, что он только прикинулся статскимсоветником,чтоон
плут и подлец и что он больше ничего, как только его собственныйнос...Но
носа уже не было; он успел ускакать, вероятно опять к кому-нибудь с визитом.
Это повергло Ковалева в отчаяние. Он пошел назад и остановился с минуту
под колоннадою, тщательно смотря во все стороны, не попадется ли где нос. Он
очень хорошо помнил, что шляпа на нем была с плюмажемимундирсзолотым
шитьем; но шинель не заметил, ни цвета его кареты, ни лошадей, ни даже того,
был ли у него сзади какой-нибудьлакейивкакойливрее.Притомкарет
неслось такое множество взад и вперед и с такою быстротою, чтотруднобыло
даже приметить; но если бы и приметил он какую-нибудь из них, то не имелбы
никаких средств остановить. День былпрекрасныйисолнечный.НаНевском
народу была тьма; дам целый цветочный водопадсыпалсяповсемутротуару,
начиная от Полицейского до Аничкина моста.Вонизнакомыйемунадворный
советникидет,которогоонназывалподполковником,особливоежелито
случалось при посторонних. Вон и Ярыгин, столоначальниквсенате,большой
приятель, который вечно в бостоне обремизивался, когда играл восемь.Вони
другой майор, получивший на Кавказе асессорство, махает рукой, чтобышелк
нему...
- А, черт возьми!-сказалКовалев.
..
- А, черт возьми!-сказалКовалев.-Эй,извозчик,везипрямок
обер-полицмейстеру!
Ковалев сел в дрожки итолькопокрикивализвозчику:"Валяйвовсю
ивановскую!"
- У себя обер-полицмейстер? - вскричал он, зашедши в сени.
- Никак нет, - отвечал привратник, - только что уехал.
- Вот тебе раз!
- Да, - прибавил привратник, - оно и не так давно, по уехал. Минуточкой
бы пришли раньше, то, может, застали бы дома.
Ковалев, не отнимаяплаткаотлица,селнаизвозчикаизакричал
отчаянным голосом:
- Пошел!
- Куда? - сказал извозчик.
- Пошел прямо!
- Как прямо? тут поворот: направо или налево?
Этот вопрос остановил Ковалева и заставил егоопятьподумать.Вего
положении следовало ему преждевсегоотнестисьвУправублагочиния,не
потому, что оноимелопрямоеотношениекполиции,нопотому,чтоее
распоряжения могли быть гораздо быстрее, чемвдругихместах;искатьже
удовлетворения по начальствутогоместа,прикоторомнособъявилсебя
служащим, было бы безрассудно, потому что из собственныхответовносауже
можно было видеть, что для этого человека ничего не было священного и он мог
так же солгать и в этом случае,каксолгал,уверяя,чтоонникогдане
видался с ним.