Старик рыбачил одинна своейлодке в Гольфстриме. Вот уже восемьдесят
четыре дняон ходилвморе и не поймал ни одной рыбы. Первые сорок дней с
ним был мальчик.Но день заднем неприносилулова,иродители сказали
мальчику, что старик теперь уже явноsalao,то есть "самый что нина есть
невезучий", ивелелиходить в море на другой лодке, котораядействительно
привезла три хорошие рыбы в первую же неделю. Мальчику тяжело было смотреть,
какстарик каждый день возвращается ни с чем, ион выходил на берег, чтобы
помочь ему отнестидомойснасти или багор, гарпун и обернутый вокруг мачты
парус. Парус был весь в заплатах из мешковины и, свернутый, напоминалзнамя
наголову разбитого полка.
Старик былхуд и изможден, затылокего прорезалиглубокие морщины, а
щекибылипокрытыкоричневыми пятнаминеопасногокожного рака,который
вызывают солнечные лучи, отраженные гладью тропического моря.
Пятнаспускались по щекам досамойшеи, на руках виднелисьглубокие
шрамы, прорезанные бечевой, когда он вытаскивалкрупную рыбу. Однако свежих
шрамов не было. Они были стары, как трещины в давно уже безводной пустыне.
Все у него было старое, кроме глаз, а глаза были цветом похожи на море,
веселые глаза человека, который не сдается.
- Сантьяго,-сказал емумальчик,когда онивдвоемподнимались по
дороге от берега, где стояла на причале лодка, - теперь я опять могу пойти с
тобой в море. Мы уже заработали немного денег.
Старик научил мальчика рыбачить, и мальчик его любил.
- Нет,- сказал старик, - тыпопална счастливую лодку. Оставайся на
ней.
-А помнишь, один раз ты ходилвморецелых восемьдесят семь дней и
ничегоне поймал, апотоммы три недели кряду каждыйденьпривозилипо
большой рыбе.
-Помню, - сказал старик.- Я знаю, ты ушел от меня не потому, что не
верил.
- Меня заставил отец, а я еще мальчик и должен слушаться.
- Знаю, - сказал старик. - Как же иначе.
- Он-то не очень верит.
- Да, - сказал старик. - А вот мы верим. Правда?
- Конечно. Хочешь,я угощутебяпивом на Террасе? А потом мы отнесем
домой снасти.
- Ну что ж, - сказал старик. - Ежели рыбак подносит рыбаку...
Они уселись на Террасе, и многие рыбаки подсмеивались надстариком, но
он небыл наних в обиде. Рыбакам постаршебыло грустно на негоглядеть,
однако они непоказывали виду и вели вежливый разговор отечении, и о том,
накакую глубинуони забрасывали леску, икак держится погода,и что они
виделив море.Те,комувэтотдень повезло,ужевернулисьслова,
выпотрошили своих марлинов и, взваливихпоперек двух досок,взявшисьпо
двоезакаждый конец доски,перетащилирыбу на рыбныйсклад,откуда ее
должны были отвезти в рефрижераторе на рынок в Гавану.
Рыбаки, которым попались акулы, сдали ихна завод по разделкеакул на
другой стороне бухты; там туши подвесили на блоках, вынули изнихпеченку,
вырезали плавники, содрали кожуинарезалимясотонкимипластинками для
засола.
Когдаветердулсвостока, он приносил воньс акульейфабрики; но
сегоднязапахапочтинебылослышно, потомучтоветер переменилсяна
северный, а потом стих, и на Террасе было солнечно и приятно.
- Сантьяго, - сказал мальчик.
-Да?-откликнулся старик.Онсмотрел на свойстаканс пивоми
вспоминал давно минувшие дни.
- Можно, я наловлю тебе на завтра сардин?
- Нестоит. Поиграй лучше в бейсбол. Я еще сам могу грести, а Роджелио
забросит сети.
- Нет, дай лучше мне. Если мне нельзястобой рыбачить, я хочу помочь
тебе хоть чем-нибудь.
- Да ведьты угостилменя пивом, - сказал старик. -Ты ужевзрослый
мужчина.
- Сколько мне было лет, когда ты первый раз взял меня в море?
- Пять,и ты чутьбыло непогиб,когдая втащил в лодку совсем еще
живую рыбу и она чуть не разнесла все в щепки, помнишь?
- Помню, какона била хвостом и сломала банку и какты громко колотил
ее дубинкой. Помню, тышвырнул меняна нос,где лежалимокрыеснасти, а
лодкався дрожала, и твоя дубинка стучала, словнорубили дерево,и кругом
стоял приторный запах крови.
- Ты правда все это помнишь, или я тебе потом рассказывал?
- Я помню все с самого первого дня, когда ты взял меня в море.
Старик поглядел на него воспаленными от солнца, доверчивыми илюбящими
глазами:
- Если быты был моим сыном, я бы и сейчас рискнул взять тебя с собой.
Но у тебя есть отец и мать и ты попал на счастливую лодку.
- Давай явсе-таки схожуза сардинами. Иязнаю,где можно достать
четырех живцов.
- У меня еще целы сегодняшние. Я положил их в ящик с солью.
- Я достану тебе четырех свежих.
- Одного, - возразил старик.
Он и так никогдане терял ни надежды, ни веры в будущее, но теперь они
крепли в его сердце, словно с моря подул свежий ветер.
- Двух, - сказал мальчик.
- Ладно, двух, - сдался старик. - А ты их, часом, не стащил?
- Стащил бы, если бы понадобилось. Но я их купил.
- Спасибо, - сказал старик.
Он был слишком простодушен, чтобы задуматься о том, когда пришло к нему
смирение. Но он знал, что смирение пришло,не принеся с собой ни позора, ни
утраты человеческого достоинства.
- Если течение непеременится,завтра будетхороший день,-сказал
старик.
- Ты где будешь ловить?
-Подальшеот берега, авернусь,когда переменитсяветер. Выйду до
рассвета.
- Надо будет уговорить моего тоже отойти подальше.