…Шерстяная маска кусала за лицо, и Брин попыталась почесать щеку, одновременно светя вокруг себя фонариком.
Брин осторожно перешла из кабинета в коридор, потом поспешила в гостиную, не переставая светить фонариком. В доме ничего не изменилось. Все как предыдущей ночью.
Нет, не все. Сейчас дом казался угрожающим и полным теней.
«Скорее к столу!» — напомнила она себе.
Брин поспешно сделала тот единственный шаг, что отделял ее от маленькой ниши в стене. Что, если он запер стол на ключ? Она потянула за ручку ящика. И поблагодарила судьбу, когда он поддался на ее судорожное движение. Она тщательно просмотрела его содержимое. Никаких снимков.
Но они должны быть где-то здесь. В ящиках или в шкафу с бумагами. Она просмотрела следующий ящик, потом второй, третий. Ничего! Ничего, кроме счетов, писем, заметок на обрывках бумаги. Она задвинула ящик и подскочила от внезапного страха, когда тот закрылся с резким скрипом. Брин посветила фонариком по сторонам. Ничего.
Спокойно, Брин, предупредила она себя. Будь выдержанной. Ведь есть еще три ящика на левой стороне стола…
Но она так и не прикоснулась к остальным ящикам. Сильный ужас — как удавка, обхвативший ее шею, и такой же леденящий, как острие стрелы, воткнувшееся между ребер, — возник ниоткуда и почти лишил ее сознания.
— Кто ты, черт возьми? И какого черта ты здесь делаешь?
— Я… — только и сумела выдавить она из себя, не способная даже думать.
Ужас овладел ею полностью. Она смутно сознавала, что человек, схвативший ее за горло, — это Ли Кондор, но не тот Ли Кондор, которого она знала. Слова, которые он прошептал ей на ухо, были наполнены какой-то первобытной, идущей из глубины его души яростью. Его хватка была жестокой и безжалостной.
Но так же внезапно, как ее схватили, она почувствовала себя свободной и услышала, как он язвительно проговорил:
— Что ж, давай проясним ситуацию.
Свободна! — поняла Брин. Она была свободна! Без единой иной мысли она перемахнула через кованое и металлическое ограждение ниши и бросилась через весь темный дом к выходу, смутно видневшемуся впереди. Страх придавал силы ее ногам, и она бежала, не разбирая пути.
— Проклятье! — выругался он за ее спиной.
Она добежала до окна и вскочила на подоконник.
— Стой! — крикнул Ли тоном человека, не терпящего возражений.
Брин оглянулась и увидела, как он, распрямившись, как пружина, с легкостью и ловкостью пантеры бросается на нее. Путь наружу был перекрыт, и чтобы убежать, ей надо было отступить.
Она вскочила на долю секунды раньше, чем Ли ударился плечом в раму окна. Но что теперь? — думала она в смятении. Бежать, главное — бежать, а не думать!
Брин понеслась в другую сторону, но его рука схватила ее за свитер. Она дернулась назад с неистовой силой, и в руке у преследователя остался обрывок ее свитера. Без какого-либо плана или мысли в голове, движимая только ослепляющим страхом, она бросилась бежать по коридору.
Но только не в кабинет! Это был тупик. Брин с бешеной скоростью взвилась по винтовой лестнице и только на площадке осознала, что это тоже тупик. Выхода не было. Если он поймает ее, то либо разорвет на клочки, либо позвонит в полицию. А скорее всего, сначала разорвет на клочки, а потом позвонит в полицию.
Ли был как раз позади нее. Она слышала его шаги на лестнице, почти чувствовала его жаркое дыхание у себя на шее.
Ее взгляд упал на дверь в конце длинного коридора, и она устремилась туда. Добежала и влетела в эту комнату. Ли был у нее за спиной. Захлопнуть дверь у него перед носом, захлопнуть дверь, захлопнуть во что бы то ни стало!
Но сделать это не удалось, потому что Ли все-таки успел проскочить в дверь. У Брин перехватило дыхание, когда он всем своим весом налетел на нее, поддев плечом в солнечное сплетение и сбив с ног.
Ей почудилось, что ее подбрасывает вверх, а потом она безнадежно рушится вниз…
На кровать. И он падает прямо на нее.
— Нет! Пожалуйста!
Брин принялась бешено сопротивляться, почти обезумев оттого, что он лежит на ней, прижимая ее к кровати. Она отталкивала его изо всех сил, но это было бесполезно. Ли схватил ее за извивавшиеся руки и тоже прижал их к кровати.
Он безжалостно сорвал с нее лыжную маску. Неожиданно вышедшая из-за туч луна наполнила комнату мягким светом, и она встретилась взглядом с его прищуренными, блестящими глазами.
— О мисс Келлер…
* * *
Поймана… ее все-таки поймали. Ли продолжал что-то говорить, она пыталась отвечать. Напуганная, обескураженная и сильно пожалевшая о том, что выказывала ему такую неприязнь.
Но ведь это был еще не конец.
Кошмар только начинался.
Она была не единственным взломщиком. Послышался звук еще чьих-то шагов по лестнице, а она вдруг обнаружила, что лежит рядом с Ли, полуголая и едва дыша, оттого что взломщик где-то совсем близко.
Ли исчез, а она осталась наедине с собственными страхами… И тогда загрохотали выстрелы.
Выстрелы!
Но Ли все сделал правильно. Спасибо Создателю! Если не считать, что он опять стал ее допрашивать, а ей пришлось отвечать или пытаться отвечать, а потом он приказал ей:
— Будь на кухне ровно через пять минут и приготовься рассказать мне всю историю с начала до конца — и безо всяких пропусков.
Пять минут истекли. Надо было спускаться в кухню.
Глава 8
Ли, проходя по коридору, включил свет — соблюдать светомаскировку было уже бессмысленно. Он бросил взгляд на косяк двери, в котором застряла пуля. Не слишком серьезная проблема — небольшой кусочек шпаклевки, и ничего не будет заметно. Но вот с входной дверью — этот уже совсем другая история.
Приступ гнева резанул его как ножом. Фотографии! Из-за какого-то дрянного пакета со снимками кто-то довел Брин до полубезумного состояния и стрелял в него, чуть не убил, да еще разгромил его дом.
Он замер на месте. Вот, наконец… только сейчас он начал понимать Брин.
Ли сбежал по лестнице и осмотрел парадный вход. На сегодняшнюю ночь его можно закрепить проволокой, но завтра утром придется заменить и дверь, и замок. Ли нахмурился, раздумывая, что, может быть, действительно стоило бы позвонить в полицию. Но, похоже, Брин совсем запугана. Обвинять ее в совершенном нельзя — ведь дело касается ребенка.
Да и за прошлый вечер он уже не мог более сердиться на нее. Брин пришла к нему, потому что была в отчаянии.
Хорошо, а почему, черт возьми, она не могла просто все рассказать ему? — недоумевал он, содрогнувшись от этой мысли, как от болезненного удара ножом. Неужели она действительно настолько его недолюбливает, не доверяет ему, что не могла поделиться с ним произошедшим, даже находясь в безвыходном положении?
Надо же было им, мрачно подумал он, рухнуть на самое дно пропасти, чтобы потом начать хоть что-то понимать. Теперь же он выяснит все, решительно все, до самого конца.
Ли, сжав губы, подпер стулом круглую ручку парадной двери и направился в кухню. Он повернул выключатель, и свет залил безупречно чистое помещение. Затем налил в кофейник воды, отмерил четыре порции кофе, потом добавил еще одну, поставил кофейник на огонь и оперся на стол. Внешне он выглядел спокойно, тогда как мысли продолжали бурлить в его голове.
Кому и зачем понадобился пакет рекламных фотографий?
Что такое должно быть на этих снимках… Нечто настолько опасное, что…
— Ли?
Он посмотрел на дверь кухни и увидел Брин, стоявшую в проеме. Его рубашка была ей настолько велика, что доходила до колен. Как ни странно, но в мужской рубашке она выглядела еще более женственной.
Он бросил косой взгляд на свои наручные часы — прошло ровно пять минут. Он бы улыбнулся такой ее пунктуальности, если б ситуация не была такой напряженной.
— Садись. — Ли указал ей на плетеные стулья, стоявшие вокруг большого, массивного стола.
Брин опустила взгляд и подчинилась. Ли почувствовал, как болезненно забилось в груди сердце. Ему хотелось броситься к ней и прижать к себе. Прикоснуться, погладить по голове и убедить, что все будет в порядке.
Он повернулся к ней спиной и стал искать в шкафу кофейные чашки.
— Рассказывай, — сказал он твердо.
— Я…
— Не уклоняйся! — отрезал он. — Говори.
Ли услышал, как скрипнули ее зубы. Но она начала говорить. Волнуясь, и поэтому бессвязно рассказала ему всю историю.
— …На следующее утро после того, как я забрала фотографии, у моих дверей появился какой-то человек. Он попросил отдать все снимки и пообещал за них пять тысяч долларов. Я объяснила ему, что все права на них принадлежат тебе. Потом я как-то позабыла об этом случае, но мне позвонили и стали угрожать.
— Мужчина?
— Не уверена. Все время такой сдавленный шепот.
— Все время?
— Да, было несколько звонков.
Брин наблюдала, как Ли налил две чашки кофе, поставил их на стол и сел напротив. «Я ни за что не смогу объяснить ему все это, когда он сидит напротив, вот так, обнаженный по пояс», — подумала она, презирая себя за малодушие. Надо было набраться мужества, чтобы объяснить. Но у нее не было выбора.
— Продолжай, — сказал Ли.
— Я даже и не знаю как…
— Я постараюсь понять. Давай дальше.
Брин попыталась отпить небольшой глоток кофе и едва не обожгла губы. Она поставила чашку на стол и стала ее разглядывать.
— В тот же самый вечер, как отсняла пленку, я отдала ее одному моему другу, у которого магазин фототоваров, а потом сразу же передала пробники Барбаре, так что дома у меня фотографий никогда не было. Но когда я вернулась с работы домой, обнаружила, что мои пленки, мои старые снимки и кое-какие личные фото испорчены. Мою лабораторию буквально разнесли в клочья — реактивы вылили, все, что можно было уничтожить, уничтожили. Последовал еще одни звонок, и тоже с угрозами.
Ли, наблюдая за ней, заметил, что ее щеки заливаются краской.
— Это тогда ты решила соблазнить меня, чтобы получить назад снимки?
— Да, — тихо призналась Брин, все так же разглядывая чашку е кофе.
— Тебе надо было просто попросить меня — я бы отдал.
Она подняла на него удивленные глаза, и он ответил ей горькой улыбкой.
— Не надо было держать меня за дурака, Брин.
Она быстро опустила взгляд вниз, на чашку.
— Они забрали Эдама. Они его похитили.
— Как? И когда?
Брин с трудом глотнула и провела языком по губам.
— Прошлой… прошлой ночью. Когда я уехала отсюда и вернулась домой, обнаружила Барбару без сознания на кушетке. Она не знает, кто ее ударил. Сначала мы боялись, что кто-то все еще прячется в доме, и решили проверить. Вот тогда-то я и обнаружила, что Эдам пропал. И…
— И сразу последовал еще один телефонный звонок с угрозами?
Слова Ли прозвучали скорее как утверждение, нежели как вопрос. Брин кивнула. Щеки ее опять запылали.
— Голос… сказал, что если я получше постараюсь, то у меня… получится тебя соблазнить. И если я не заберу у тебя фотографии, я никогда больше не увижу Эдама.
— Но ты решила не соблазнять, а обокрасть меня, — сухо заметил Ли.
— Я… — Слова застряли в горле у Брин. Ли вовсе не старался облегчить ее положение. — Я была в безвыходном положении, Ли. И я знала то, чего этот I шептун не знал. Что… что… если я уже промахнулась, и это…