— А это важно?
— Я… нет, мне не важно. Я просто думаю о детях.
— Брин, надеюсь, ты знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль, повредить твоей репутации, мальчикам или твоему здесь существованию. Но сейчас я не могу оставить тебя одну. Во всяком случае, пока… это все происходит.
— Знаю, — прошептала Брин.
По ее коже пробежали мурашки, но, как ни странно, от этого ей стало чуть лучше. Она взглянула на Ли и увидела в его глазах все то, что делало его таким сильным и харизматичным, — теплоту, силу и способность сострадать.
— Ли?
— Да?
— Спасибо.
Он улыбнулся и взял ее за подбородок.
— У нас сегодня, куча дел. Я сейчас спускаюсь вниз, сварю еще кофе. Одевайся. Нам ведь еще на работу ехать, помнишь?
Он вышел. Брин поднялась, передернула плечами и поспешила под душ. Эти дни скоро пройдут, пообещала она себе, а потом она вдруг подумала о своей наготе.
Это казалось до странного естественным, даже вполне нормальным — то, что Ли взял на себя такую интимную задачу, как уложить ее в постель. Это как бы свидетельствовало об их долгих отношениях, будто они были любовниками и друзьями целую вечность.
Не дай причинить себе боль, предостерегла она себя. Но это не имело сейчас значения. На самом деле сейчас ничего не имело значения. До тех пор, пока Эдам не вернемся домой.
Она ополоснулась и оделась, почувствовав себя немного уверенней. Коль скоро один день прошел, она на этот день приблизилась к возвращению Эдама.
К тому времени как они, закончив свой рабочий день в Фултон-Плейс, отвезли Брайана и Кита поесть пиццы, уложили их в постель, Брин успокоилась до такой степени, что смогла мыслить вполне разумно и пожелала поговорить с Ли о сложившейся ситуации.
Она приготовила чай и накрыла столик в гостиной. Ли сидел на диване, запрокинув голову и на минуту прикрыв глаза. Он потер их, а потом, когда она вошла, открыл.
Ли был так добр, подумала Брин в сотый раз.
— Чай… замечательно, — сказал он, беря чашку.
Брин села рядом.
— Ли, чем больше я думаю об этом, тем меньше понимаю. Действительно ли этот парень хочет получить фотографии? Я имею в виду, что чем дольше они у нас, тем дольше мы можем их изучать.
Ли пожал плечами и протянул руку вдоль спинки дивана, чтобы слегка потянуть ее за прядь волос.
— Я думал об этом. И уверен, что и он тоже об этом думал. Просто он знает, что, пока Эдам у него, он может вертеть тобой как угодно. И я не думаю, что он сильно боится, что мы станем рассматривать пробники или даже нормальные отпечатки. То, что его интересует на фотографии или на фотографиях, очень маленькое. Нечто, что можно обнаружить только при очень большом увеличении. Что-то такое, что вообще трудно обнаружить. Тебе бы пришлось просидеть в лаборатории не один час, чтобы это сделать.
— Тогда почему он так хочет получить эти фотографии?
— Потому что там все-таки где-то что-то есть, и это при желании можно найти, — сказал Ли просто. Он отхлебнул чаю и посмотрел на нее. — Брин, думаю, что нам надо переехать ко мне домой.
— К тебе? Я не могу! Ведь он должен позвонить…
— Тогда мы будем здесь и станем ждать звонка. Но я вчера позвонил и договорился об установке в своем доме системы безопасности. У меня будет спокойнее.
— Я не знаю. Мальчики…
— Мальчикам там очень понравится. Дом большой, там есть бассейн.
— Но…
— Я же прав, Брин. Ты сама это знаешь. Пожалуйста, не спорь со мной.
Брин замолкла. Тогда снова заговорил Ли:
— Полагаю, нам надо сделать еще кое-что. Этот Дирк Хэммарфилд, политик, который показался мне таким скользким, он пригласил нашу группу в эту субботу вечером на политический обед. Думаю, он хочет, чтоб мы поиграли, и, наверное, мы так и сделаем. Вы с Барбарой тоже пойдете и, как знать, может, что-нибудь и разузнаете.
— Нет! Это может быть опасно, пока Эдам еще не с нами. Ли, ты с ума сошел!
— Нет, черт возьми, не сошел, Брин. Слушай, мы ничего не будем предпринимать с этими фотками, пока Эдам не вернется. Мы делаем только то, чего от нас ожидают! Но при известных обстоятельствах нам необходимо знать, что происходит вокруг. Подумай, Брин! Разве ты хочешь прожить свою жизнь вот так, постоянно ожидая, что этот парень объявится снова? И если этот негодяй и есть Хэммарфилд, разве ты хочешь, чтобы похититель получил власть? Кроме того, это займет и отвлечет тебя на субботний вечер.
Брин все elite искала способ отказаться.
— А как же Брайан и Кит? Я не могу оставить их одних, если ты хочешь, чтобы мы поехали обе, с Барбарой…
— Они будут у меня дома, и я могу попросить домработницу прийти и посидеть с ними. Мари просто душечка, они прекрасно поладят. Я знаю ее несколько лет, она ответственная, ласковая и абсолютно надежная.
Брин опять нечего было возразить. Почему бы нет? Действительно, в этом визите был смысл. Но выдержит ли она это? Сможет ли она видеть Хэммарфилда и вести себя с ним так, будто ничего не произошло? Нет, это вряд ли! Ли хочет, чтобы она смотрела во все глаза, держала ушки на макушке, искала улики. Сможет ли она?
Да… сможет. Она давно усвоила, что сможет все, что должна. Ей необходимо было как-то пережить эти дни.
Брин исподтишка взглянула на Ли. На его профиль, потом на руку, державшую чашку. Она вдруг вспомнила о том, как он разозлился, когда она нашла его песню, но потом осознала, что ей не хочется об этом думать. Ли так ей помог. Он был здесь, чтобы поддержать ее, чтобы придать ей сил и уверенности, никогда не давил на нее…
Он был ей нужен. И она хотела его… так мучительно… сегодня вечером.
Брин поставила чашку, и их глаза встретились.
— Я… я иду спать, — сказала она, а потом, чуть замявшись, спросила: — А ты собираешься?
Ли долго глядел в ее глаза, а потом кивнул — слегка. Он встал и обнял ее за плечи. Так вместе они поднялись наверх.
В эту ночь Брин любила его с отчаянной и бешеной страстью.
Итак, политический обед, подумала Брин, оглядываясь, когда они с Барбарой сели за предназначенный им столик в отеле «Маунтин-Вью». Люстры сияли как бриллианты, не как простое стекло, шаги официантов в униформах тонули в пушистом коричневом ковре. Столовые приборы сверкали, дамы были усыпаны драгоценностями, закутаны в меха и держали под руки мужчин, одетых в изысканные смокинги.
Здесь было интересно. Интригующе. Если б только не ее нервы. Если бы Эдам был в доме у Ли с его братишками…
Но все есть, как есть, говорила она себе. Завтра, завтра она вернет себе Эдама. После всего этого длительного напряжения и страха финал казался совсем близким. У нее осталась еще одна ночь ожидания, обещавшая счастье, и, несмотря на свое беспокойство, она ощутила нечто похожее на волнение. Но в этой обстановке волнение быстро сошло на нет, и Брин снова почувствовала мучительное беспокойство. Что-то должно произойти — и скоро. Она обязательно что-то сегодня узнает… а если нет, то завтра утром она проснется и события пойдут своим чередом, и, в конце концов, она получит своего племянника.
Брин снова огляделась по сторонам и вдруг напряглась. Был ли Дирк Хэммарфилд, этот вечно улыбающийся политик, похитителем детей? Она сегодня еще раз просмотрела снимки, но даже в формате тринадцать на восемнадцать они были слишком маленькими, чтобы на втором плане можно было хоть что-то различить. Пока Эдам не вернется, она будет увеличивать снимки, до тех пор, пока на заднем плане…
Ее мысли забегали по кругу — Хэммарфилд… мотель «Свитдримз»… фотографии… политики… Эдам.
— Прекрати пялиться! — скомандовала Барбара, пихая ее ногой под столом. — Мы выглядим подозрительно.
Брин посмотрела на подругу, и еще одна мысль неожиданно пришла ей в голову. Сегодня во второй половине дня они с Ли вернулись из его дома к ней в город, чтобы она могла подобрать что-то из одежды на сегодняшний вечер. Когда Ли и Брин уезжали В пятницу, Эндрю выразил желание остаться здесь, чтобы присмотреть за домом. Брин как-то не обратила тогда на это внимания. Но, приехав, нашла кое-что из вещей Барбары — и Эндрю тоже — у себя в спальне.
До этого она не понимала, что между этими двумя происходит нечто. Тем более, когда Эдама похитили, у нее просто не было возможности задуматься об этом «нечто». Сейчас Брин была слегка шокирована. Точнее, не шокирована — удивлена. А теперь еще и обеспокоена. Но Барбара и Эндрю были взрослыми людьми, и как бы Брин ни любила Барбару, она не имела права спрашивать о ее личных делах.
«Значит, достанется нам обеим, — подумала Брин с грустью. — По полной программе».
— Ну, и что ты думаешь? — тихо сказала Барбара, подталкивая ее локтем.
За столом они были вдвоем, поскольку Ли с Эндрю быстро поели, а потом поспешили за кулисы, чтобы еще раз проверить, как подключена аппаратура.
— Я думаю, что стоимостью этого обеда можно было возместить половину национального долга, — ответила Брин шепотом.
Барбара нервно рассмеялась:
— Я имела в виду, что ты думаешь о нашем потенциальном конгрессмене.
Брин пожала плечами. Дирк Хэммарфилд только что закончил представлять группу Ли.
— Думаю, что Ли и Эндрю только притворяются, что сегодня играют за спасибо.
— Я имею в виду, ты считаешь, что это он наш шептун? — совсем уж тихо проговорила Барбара.
Мурашки, которые не оставляли Брин в покое последнее время, забегали еще активнее. Мог ли он быть шептуном? Мог ли он быть тем человеком, из-за которого в эту самую минуту кто-то держит Эдама под замком?
Он так не выглядел. Совсем не выглядел.
— Я не знаю, — честно призналась Брин. — Но почему-то просто не могу в это поверить. Он слишком обаятелен и слишком женат!
— За этими «слишком женатыми» мужчинами только и смотри! — заметила Барбара.
В ответ Брин загадочно подняла бровь и позволила себе повнимательнее разглядеть Барбару. А выглядела та как нельзя лучше. На ней было простое облегающее платье, сшитое из бежевого шелка, а прядки коротких светлых волос свободно вились вокруг лица. Брин про себя решила, что Барбара смотрится так блестяще из-за того, что лицо ее оживлено, а в глазах сверкают бриллиантовые искорки.
— Давай не будем об этом, — тихо сказала Брин. — Я и так уже на взводе.
— А о чем ты хочешь поговорить?
Брин пожала плечами. Не о Хэммарфилде. Не об Эдаме.
— Я хочу поговорить о тебе — и об Эндрю.
Барбара улыбнулась — без тени смущения.
— Я думаю, он замечательный. Понимающий и внимательный, не боится брать от жизни все, и он невероятно секси. И если принимать во внимание его положение в обществе, он удивительно простой. Я знаю кучу так называемых звезд, и все эти парни на одно лицо. Жутко зацикленные.
Брин играла бокалом, в котором оставалось наполовину джина с тоником.
— Я вот что хочу спросить — как ты думаешь, что из этого может выйти?
Барбара рассмеялась:
— Мы не виделись, пока все это происходило, ты же знаешь.
— Я знаю, но если тебе нравится кто-то, кто хорошо…
— Вот и ступай по дороге и посмотри, куда она тебя выведет.
— А тебе никогда не было страшно?
— Брин, ты ведь по уши влюблена в Ли, правда?
— Я… не знаю. Это неправда. Ну да, он мне нравится, — призналась Брин тихо. — Но меня смущает что-то в его прошлом. Так много вещей, которые меня пугают, так много вещей, которых я не понимаю.