Сносить оскорбления - это годится для принцев крови и для миньонов.
- Будь спокоен. Я принял твою рану близко к сердцу.
- Но обещаете ли вы мне полное удовлетворение?
- Клянусь, ты останешься доволен. Ну что, ты все еще колеблешься?
- Монсеньер, я вас так хорошо изучил.
- Сказано тебе, пойдем; об этом заговорят.
- Вот ваше дело и сделано, - шепнул Бюсси на ухо графине. - Между обоими милыми братцами, которые терпеть не могут друг друга, начнутся бурные препирательства, а вы тем временем разыщете своего ненаглядного муженька.
- Ну как, - спросил герцог, - решился ты наконец? Может быть, ждешь, пока я не поручусь своим словом принца!
- О нет, - сказал Бюсси, - ваше слово принесет мне несчастье. Ну ладно, будь что будет, я иду с вами, и пусть попробуют меня оскорбить - я сумею отомстить за себя.
И Бюсси занял свое обычное место возле принца; новый паж неотступно шагал за ним, словно привязанный к своему господину.
- Тебе самому мстить за себя! Да ни в коем случае! - сказал принц в ответ на угрозу, прозвучавшую в словах Бюсси. - Это не твоя забота, мой храбрый рыцарь. Я сам позабочусь о возмездии. Послушай, - добавил он вполголоса, - я знаю, кто пытался тебя убить.
- Ба! - воскликнул Бюсси. - Неужто ваше высочество потрудилось произвести розыски?
- Я их видел.
- То есть как это? - спросил удивленный Бюсси.
- Да так. Я сам столкнулся с ними у Сент-Антуанских ворот. Они на меня там напали и чуть было не закололи вместо тебя. Я и не подозревал, что это тебя они подстерегают, разбойники... Иначе...
- Ну и что иначе?
- А твой новый паж был с тобой в этой передряге? - спросил принц, оставив свою угрозу незаконченной.
- Нет, монсеньер, - сказал Бюсси, - я был один; а вы, монсеньер?
- Я? Со мной был Орильи. А почему ты был один?
- Потому что я хотел сохранить репутацию храброго Бюсси, которой меня наградили.
- И они тебя ранили? - спросил принц, с обычной для пего быстротой отвечая выпадом на полученный удар.
- Послушайте, - сказал Бюсси, - я не хотел бы даивать им повод для ликования, но мне достался отличный удар шпагой, бедро продырявлено насквозь.
- Ах, негодяи! - возмутился принц. - Орильи был прав, они и в самом деле умышляли недоброе.
- Вы видели засаду, и с вами был Орильи, который владеет шпагой почти так же виртуозно, как лютней, и Орильи предупредил ваше высочество, что эти люди умышляют недоброе, и вас было двое, а их только пятеро! Почему же вы не задержались, не пришли мне на выручку?
- Проклятие! Чего ты хочешь? Ведь я не знал, кого они ждут в этой засаде.
- «Сгинь, нечистая сила!», как говаривал король Карл Девятый при виде друзей короля Генриха Третьего. Но вы не могли не подумать, что они хотят заполучить кого-то из ваших друзей, а так как в Париже один я осмеливаюсь называться вашим другом, то нетрудно было угадать, кого они ждут.
- Пожалуй, ты прав, мой дорогой Бюсси, - сказал Франсуа, - мне это как-то не пришло в голову.
- Да что уж там... - вздохнул Бюсси, словно у него не хватило слов для выражения всего, что он думал о своем покровителе.
Они прибыли в Лувр. Герцог Анжуйский был встречен у ворот капитаном и стражниками.
Они прибыли в Лувр. Герцог Анжуйский был встречен у ворот капитаном и стражниками. Капитан имел строгий приказ - никого не впускать в Лувр, но, само собой разумеется, этот приказ не распространялся на первое лицо в государстве после короля. Поэтому принц вместе со своей свитой вступил под арку подъемного моста.
- Монсеньер, - обратился к принцу Бюсси, видя, что они вошли уже в главный двор, - отправляйтесь поднимать шум у короля и не забудьте, что обязались мне клятвой, а сам я пойду скажу два слова одному своему приятелю.
- Ты меня покидаешь, Бюсси? - забеспокоился Франсуа, которому присутствие его любимца придавало смелости.
- Так надо, но пусть это вас не смущает, будьте уверены, в самый разгар переполоха я появлюсь. Кричите, монсеньер, кричите, черт побери! Надрывайте глотку так, чтобы я вас слышал, ведь вы понимаете, если ваш голос до меня не донесется, я не приду к вам на подмогу, И, воспользовавшись тем, что герцог вошел в парадную валу, Бюсси проскользнул в боковую дверь, за ним последовала Жанна.
Бюсси был в Лувре как у себя дома. Он поднялся по потайной лестнице, прошел два или три безлюдных коридора и оказался в некоем подобии передней.
- Ждите меня здесь, - сказал он Жанне.
- Ах, боже мой, вы меня бросаете одну! - всполошилась молодая женщина.
- Так надо, - ответил Бюсси. - Я должен разведать дорогу и подготовить ваш выход на сцену.
Глава 5
О ТОМ, ЧТО ПРЕДПРИНЯЛА БЫВШАЯ ДЕВИЦА ДЕ БРИССАК, НЫНЕ ГОСПОЖА ДЕ СЕН-ЛЮК, ДАБЫ ПРОВЕСТИ СВОЮ ВТОРУЮ БРАЧНУЮ НОЧЬ НЕ ТАК, КАК ОНА ПРОВЕЛА ПЕРВУЮ
Бюсси направился в столь любимую некогда Карлом IX оружейную палату, после нового распределения луврских покоев ставшую опочивальней короля Генриха III, который украсил комнату по своему вкусу. Карл IX, король-охотник, король-кузнец, король-поэт, собрал в ней оленьи рога, аркебузы, манускрипты, книги и ручные тиски. Генрих III велел установить два ложа из шелка и бархата и развесить по стенам фривольные картинки, реликвии, освященные папой скапулеры, мешочки с ароматическими веществами, привезенные с Востока, и коллекцию превосходных фехтовальных рапир.
Бюсси знал, что Франсуа испросил у своего брата аудиенцию в галерее, а значит, короля в опочивальне нет; ему также было известно, что смежная с опочивальней комната, которую прежде занимала кормилица короля Карла IX, теперь отведена под спальню очередного королевского фаворита. А так как Генрих III отличался непостоянством в своих привязанностях, то в этом помещении побывали в последовательном порядке Сен-Мегрен, Можирон, д'О, д'Эпернон, Келюс и Шомберг. По предположению Бюсси, сейчас там должен был обитать Сен-Люк, к которому, как мы уже видели, король воспылал нежностью столь сильной, что даже решился похитить своего любимчика у его законной супруги.
Генрих III был странным созданием, он сочетал в себе поверхностность и глубокомыслие, трусость и отвагу. Всегда скучающий, всегда возбужденный, всегда мечтательный, он вечно искал развлечений: днем любил шум, движение, игры, физические упражнения, шутовство, маскарады, интриги, ночью ему нужны были яркий свет, болтовня, молитвы или оргии. Генрих являл собой, быть может, единственный образчик такого человеческого типа в нашем современном мире. Этому античному гермафродиту следовало родиться в одном из городов Востока, среди немых рабов, евнухов, янычаров, философов и софистов, тогда его царствование ознаменовало бы некую промежуточную эпоху между Нероном и Гелиогабалом, время утонченного разврата и неведомых доселе безумств.
Итак, Бюсси, заподозрив, что Сен-Люка держат в бывшей комнате кормилицы, постучал в двери передней, общей для этой комнаты и для королевской опочивальни.