- В самом деле?
- Да, в квартале, где вам могут запросто и со всеми удобствами перерезать горло, насчет этого ты должен кое-что знать.
- А после того вечера ваше высочество навещали тог квартал?
- Вчера.
- И монсеньер видел?
- Какого-то человека. Он обшаривал все уголки площади, несомненно желая убедиться, что его никто не выслеживает, а потом, по всей вероятности заметив меня, встал перед той дверью, которая была мне нужна, и не сходил с места.
- Этот человек был один, монсеньер? - спросил Бюсси.
- Да, примерно около получаса.
- Ну а после этого получаса?
- К нему присоединился другой мужчина, с фонарем в руке.
- Ага! - воскликнул Бюсси.
- Тогда человек в плаще... - продолжал принц.
- Первый человек был в плаще? - перебил его Бюсси.
- Ну да. Тогда человек в плаще и тот, что пришел с фонарем, завязали разговор, и, так как они, по-видимому, не собирались покидать свой ночной пост перед дверью, я отступил и вернулся к себе.
- Видно, такая двойная неудача поохладила ваш пыл?
- Признаюсь, да. Клянусь честью!.. И я подумал, что прежде чем мне соваться в этот дом, который вполне может оказаться каким-нибудь разбойничьим вертепом...
- Неплохо будет, если для начала там прирежут кого-нибудь из ваших друзей.
- Не совсем так. Я подумал: пусть мой друг, который более меня привычен к подобным переделкам и у которого, поскольку он не принц, врагов меньше, чем у меня, пусть мой друг разведает, какой опасности я подвергаюсь, и доложит мне.
- На вашем месте, монсеньер, - сказал Бюсси, - я отказался бы от этой женщины.
- Ни в коем случае.
- Почему?
- Она слишком хороша.
- Но вы сами сказали, что едва ее видели. - Я ее видел достаточно, чтобы заметить восхитительные белокурые волосы.
- Ах, вот как!
- Чудесные глаза.
- Неужели!
- Цвет лица, какого я еще не видывал, великолепную талию.
- Да что вы говорите!
- Сам понимаешь, от подобной красотки так легко не отказываются.
- Да, монсеньер, я понимаю и от души сочувствую вам.
Герцог искоса взглянул на Бюсси.
- Честное слово, - сказал Бюсси.
- Ты смеешься?
- Нет. И в доказательство нынче же вечером я встану на пост, если только монсеньер соблаговолит дать мне свои наставления и покажет, где этот дом.
- Значит, ты изменил свое решение?
- Э! Монсеньер, только один наш святой отец Григорий Тринадцатый непогрешим; а теперь говорите, что надо делать.
- Ты должен будешь спрятаться в том месте, которое я укажу, и если какой-нибудь мужчина войдет в дом, последуешь за ним и удостоверишься, кто он такой.
- Да, но если, войдя, он запрет за собой дверь?
- Я тебе сказал - у меня есть ключ.
- Ах, правда, теперь я могу опасаться только одного: что я увяжусь не за тем человеком или что там будет еще другая дверь, к которой ключ не подойдет.
- Ах, правда, теперь я могу опасаться только одного: что я увяжусь не за тем человеком или что там будет еще другая дверь, к которой ключ не подойдет.
- Тут ошибиться невозможно; входная дверь ведет в прихожую, в конце прихожей налево есть лестница, ты поднимешься на двенадцать ступенек и окажешься в коридоре.
- Откуда вы все это знаете, монсеньер, ведь вы ни разу не были в этом доме?
- Разве я тебе не говорил, что служанка в моих руках? Она мне все и объяснила.
- Смерть господня! Как это удобно быть принцем, все тебе преподносят на тарелочке. А мне пришлось бы самому искать дом, исследовать прихожую, пересчитывать ступеньки, разведывать коридор. На это ушла бы уйма времени, и - кто знает? - удалось ли бы мне добиться успеха!
- Значит, ты соглашаешься?
- Разве я могу в чем-нибудь отказать вашему высочеству? Только прошу вас пойти со мной и указать мне дверь.
- Зачем? Возвращаясь с охоты, мы сделаем крюк, поедем Сент-Антуанскими воротами, и ты все увидишь.
- Чудесно, монсеньер. А что прикажете делать с тем человеком, если он придет?
- Ничего, только следить за ним, пока не узнаешь, кто он такой, - Это дело щекотливое. Ну, а если, например, он окажется настолько невежливым, что остановится посреди дороги и наотрез откажется отвечать на мои вопросы?
- Ну тогда я тебе разрешаю действовать по твоему собственному усмотрению.
- Значит, ваше высочество, вы разрешаете мне действовать на свой страх и риск?
- Вот именно.
- Так я и сделаю, монсеньер.
- Но не проболтайся нашим юным друзьям.
- Слово дворянина.
- Никого не бери с собой в эту разведку.
- Пойду один, клянусь вам.
- Ну хорошо, договорились; мы возвратимся мимо Бастилии, я покажу тебе дверь.., ты поедешь ко мне.., я дам тебе ключ.., и нынче вечером...
- Я заменю вас, монсеньер, вот и весь сказ. Бюсси и принц присоединились к охотникам. Господин де Монсоро мастерски руководил охотой. Король был восхищен, с каким умением этот опытный ловчий выбрал места для привалов и расположил подставы собак и лошадей. Лань, которую два часа травили собаками на оцепленном участке леса протяжением четыре-пять лье, раз двадцать появлялась перед глазами охотников и в конце концов вышла прямо под копье короля.
Господин де Монсоро принял поздравления его величества и герцога Анжуйского.
- Монсеньер, - сказал он, - я счастлив заслужить вашу похвалу, потому что вам я обязан своей должностью.
- Но вам известно, сударь, - сказал герцог, - для того, чтобы и впредь заслуживать нашу благодарность, вам придется нынче вечером выехать в Фонтенбло; король желает послезавтра начать там охоту, которая продлится несколько дней, и у вас всего один день на то, чтобы познакомиться с лесом.
- Я это знаю, монсеньер, - ответил Монсоро, - у меня все готово к отъезду, и я отправлюсь сегодня в ночь.
- Ах, вот оно и началось, господин до Монсоро! - воскликнул Бюсси. - Отныне вам не знать покоя. Вы желали быть главным ловчим, ваше желание сбылось. Теперь вам, как главному ловчему, полагается спать на полсотни ночей в году меньше, чем всем остальным. Счастье еще, что вы не женаты, сударь.
Бюсси смеялся, произнося эти слова. Герцог скользнул по лицу главного ловчего пронизывающим взглядом, затем, повернув голову в сторону короля, поздравил своего венценосного брата с тем, что со вчерашнего дня состояние его здоровья, по-видимому, значительно улучшилось.