Да, он маленький. Но он крепок, как и высокие деревья. Этим он похож на нас, на японцев...
Были поданы папиросы и чай. Камимура был большим любителем чеснока, и потому в разговоре с европейцем держал во рту кусочек имбиря, чтобы отбить дурной запах. Райт сказал, что в Корее, кажется, снова вспыхнула эпидемия оспы.
- Увы, - взгрустнул Камимура. - Нам, японцам, придется тратить лекарства на излечение этих бездельников. Вы, европейцы, еще плохо представляете те культурные цели, какие имеет наша Япония перед дикой и темной Азией...
Райт был хорошо осведомлен о положении в Порт-Артуре, ибо огни миноносок Старка блуждали по ночам неподалеку от Вэйхайвэя; он прямо спросил Камимуру, обладает ли тот достаточной информацией о русских крейсерах Владивостока:
- Ведь они всегда могут улизнуть от вашего внимания на Сахалин или даже... даже на Камчатку!
Камимура подвел Райта к аквариуму, в котором со времен японо-китайской войны проживал печелийский угорь, пребывая в глубокой меланхолии, свойственной всем "военнопленным". Но стоило адмиралу включить яркое освещение, как этот угорь мгновенно преобразился. Скинув хроническую депрессию, он вдруг сверлящей юлой стал зарываться в грунт аквариума.
Мелькнул его жирный хвост - и угря не стало!
- Видите? - вежливо улыбнулся Камимура. - Русские крейсера, как и этот угорь, будут вскоре вынуждены прятаться от ярчайшего света моих прожекторов. Владивосток станет для них таким же маленьким и тесным аквариумом, в котором они будут оплакивать свою печальную судьбу...
Сеппинг Райт остался недоволен этой беседой:
- Конечно, публике Лондона будет интересно читать о матросах, вяжущих чулки, они с удовольствием прочтут описание вашего кедра и этого забавного угря. Но желательно бы знать, каковы тактические задачи эскадры ваших броненосных крейсеров? Вы командуете самой оперативной группой.
- О да! Мне оказана великая честь...
И как ни бился Райт, больше Камимура ничего ему не сказал (японцы умели беречь свои тайны). Вскоре адмирал Того пожелал видеть Камимуру на своем флагманском броненосце.
- Русские крейсера, - говорил он, - опять выбрались изо льдов Владивостока, недавно они шлялись возле Гензана, откуда наши станции слышали их переговоры по радиотелеграфу. Дальность их аппаратов "Дюкретэ" не превышает тридцати миль слышимости... Я прошу вас ознакомиться с последней директивой нашей главной квартиры. Читайте.
Камимура изучил указание Токио: "Предпринять немедленно решительные действия против Владивостока, послав туда часть флота для демонстрации устрашения неприятеля, пользуясь тем, что Порт-Артурская эскадра в самом первом бою понесла большие повреждения..." Того начал кормить перепелок.
- Мне желательно слышать, что вы скажете.
- Я думаю, - сказал ему Камимура, - что семи моих броненосных крейсеров вполне хватит для того, чтобы привести в ужас жителей Владивостока, после чего русские крейсера уже не рискнут вылезать в море дальше острова Аскольд.
Оркестр на палубе "Миказа" проиграл старую английскую мелодию: "В те давние денечки, когда все было другим, мы встречались с тобой на лужайке..." Того спокойным тоном сообщил о назначении Макарова и Куропаткина.
- Вряд ли Макаров может исправить все то, что разрушено нами до него. Закупорка мною Порт-Артура не позволит ему вывести эскадру для боя с моей... Сейчас, - продолжал Того, - вся Европа и даже Америка с трепетом взирают на Японию, тогда как вся Япония наблюдает за моими усилиями у стен Порт-Артура, а я буду смотреть на вас.
.. да! От активности ваших крейсеров зависит многое. Я понимаю, что иногда даже опытная обезьяна падает с дерева. Но задачи войны требуют от вас солидного успеха с международным резонансом, чтобы Владивосток оказался в такой же осаде, в какой я держу Порт-Артур.
Откланиваясь, Камимура обещал Того:
- Я не та обезьяна, которая падает с дерева...
На японских крейсерах матросы разучивали новую песню:
Как слаба эскадра русских,
Как ничтожны форты Порт-Артура...
Гордо режет прозрачные воды Флот могучий - гордость Ниппона!
Под лучом восходящего солнца
Ледяная эскадра России растает.
На высотах седого Урала
Водрузим мы японское знамя!
Рожденная в департаменте печати военного министерства, эта песня не имела автора. Она являлась образцом коллективного творчества японских милитаристов. Из этого видно, что в Японии все было готово к войне заранее - даже песня! Не как у нас, грешных, которые в "табельные дни" уныло затягивали по приказу начальства: "Царствуй на страх врагам..."
***
Наступили "февральские репетиции" в Восточном институте, и директор Недошивин мимоходом спросил Панафидина:
- Надеюсь, теперь-то вы хорошо подготовились? Пришлось краснеть. Покраснев, пришлось и соврать:
- Старался. Насколько возможно в моих условиях...
На экзамене засыпался не он, а пострадал рюриковский священник Алексей Конечников, который неудачно передал Панафидину шпаргалку. Профессор Шмидт учинил ему выговор:
- От вас не ожидал. Ну ладно - мичман, у него своя стезя. А вы-то... вы! В духовном чине иеромонаха, образец праведной жизни, а даже шпаргалку не сумели передать как следует. Я прощаю мичману его слабость в суффиксах, а вас прошу разъяснить: показателем какого падежа будет управляемый член "токоро" в сочетании "токоро-о-кэмбуцугао"? Отвечайте...
Панафидин в страхе господнем поспешил откланяться, оставив своего приятеля на съедение зверю-профессору, и терпеливо дождался Конечникова в коридоре:
- Ну что там было с этим "токоро"?
- Нельзя же так! - обиделся священник. - Уж если вам суют шпаргалку, так умейте же принять ее, аки дар божий...
В воскресенье с коробкою шоколадных конфет "от Жоржа Бормана" (но проданных под вывескою "Кондитерская Унжакова" в доме № 35 по Светланской улице) мичман Панафидин снова навестил Алеутскую. Двери квартиры Парчевских открыла ему прислуга в чистеньком фартучке. В гостиной же мадам Парчевская раскладывала пасьянс, сообщив гостю, что Виечка вот-вот должна бы вернуться из сада Невельского:
- Вы знаете, сейчас среди молодежи пошла мода - крутить на коньках всякие пируэты. Причем порядочная девушка вынуждена дозволить партнеру держать себя за талию... вот так! - Панафидину было наглядно показано, как следует держать девицу, чтобы она не треснулась затылком об лед. - Игорь Петрович, - продолжала хозяйка дома, - оказался превосходным партнером, и сегодня они снова катаются на катке...
Панафидин с огорчением отметил, что Игорь Житецкий если не сделает карьеру на морях, то скоро обретет неземное счастье в этом состоятельном доме. Но тут, покрыв даму пик валетом, дама заметила коробку с шоколадом:
- О, как это мило с вашей стороны, господин мичман! Я как раз обожаю шоколад от Жоржа Бормана.