Мисс Хупер сообщает нам, что жить ей осталось недолго, и я уверен, что она хочет закрыть эту тему. – Он повернулся к членам комиссии: – Что скажете, дамы и господа?
Моррис уже знал, что скажут дамы и господа. Иначе его сюда бы не привели. Все шесть членов комиссии проголосовали за условно-досрочное освобождение.
– А вы что скажете, Моррис? – спросил Даунс.
Обычно Моррис находился с ответом, но случившееся поразило его до такой степени, что он не мог вымолвить ни слова. Однако в этом не было нужды, потому что он разрыдался.
Два месяца спустя, после обязательных консультаций с психологом, незадолго до того дня, когда ему предстояло начать работу в ЦКИ, Моррис вышел через ворота А в свободный мир. В его кармане лежали деньги, которые причитались ему за тридцать пять лет работы в красильном цехе, на мебельной фабрике и в библиотеке. Две тысячи семьсот долларов с мелочью.
Записные книжки Ротстайна наконец-то находились в пределах досягаемости.
Давние друзья
«Вы хотите дожить до семидесяти пяти? – спросил Ходжеса кардиолог на первом всестороннем обследовании, через пару недель после установки кардиостимулятора. – Если да, откажитесь от шкварок и пончиков. Подружитесь с салатами».
Этот совет недотягивал до «возлюби ближнего твоего, как самого себя», но Ходжес ему последовал. На пассажирском сиденье – белый бумажный пакет с салатом. Времени достаточно, чтобы съесть его и запить «Дасани», если самолет Оливера Мэддена прибудет вовремя. Холли Гибни заверила Ходжеса, что Мэдден уже в пути – она заполучила его полетный лист на сайте «Воздушный следопыт», – но существует вероятность того, что Мэдден заподозрил неладное и двинулся в другом направлении. Он достаточно давно творил разные пакости, а такие типы обычно крайне подозрительны.
Ходжес проезжает мимо служебной дороги к главным терминалам и кратковременной стоянке, движется дальше, следуя указателям «ЭЙР ФРЕЙТ», «СИГНЭЧЕ ЭЙР», «ТОМАС ЗЕЙН АВИЭЙШН». Под этим указателем сворачивает. «Томас Зейн» – независимый базовый оператор авиационной техники, притулившийся – почти в прямом смысле этого слова – в тени куда более мощного БОАТа, «Сигнэче эйр». Трава пробивается сквозь асфальт небольшой автомобильной стоянки, которая пуста за исключением первого ряда. Там стоит десяток прокатных автомобилей. Среди машин эконом– и среднего класса выделяется «линкольн-навигатор» с тонированными стеклами. Ходжес полагает, что это хороший знак. Нужный ему человек любит путешествовать с комфортом, это общая черта всех пакостников. Пусть этот господин носит костюмы стоимостью в тысячу долларов, он по-прежнему остается пакостником.
Ходжес проезжает автостоянку, сворачивает на круг перед зданием и останавливается под щитом «ТОЛЬКО ДЛЯ ПОГРУЗКИ И РАЗГРУЗКИ».
Ходжес рассчитывает на погрузку.
Смотрит на часы. Без четверти одиннадцать. Вспоминает слова матери: «На важные встречи всегда надо приезжать раньше, Билли», – и улыбается. Достает из чехла на ремне айфон и звонит в офис. Ему отвечают после первого гудка.
– «Найдем и сохраним», – говорит Холли. Она всегда произносит название компании, кто бы ни звонил.
– «Найдем и сохраним», – говорит Холли. Она всегда произносит название компании, кто бы ни звонил. Это одна из ее маленьких причуд. Их у нее много. – Ты уже на месте, Билл? Ты в аэропорту? Да?
Если не брать в расчет маленькие причуды, Холли Гибни сильно изменилась с их первой встречи четырьмя годами раньше, когда она приехала в город на похороны тетушки, и все эти изменения к лучшему. Хотя иногда она позволяет себе выкурить сигарету: он улавливал запах табака в ее дыхании.
– Я в аэропорту, – отвечает он. – Скажи, что мне повезет.
– Везение совершенно ни при чем, – говорит Холли. – «Воздушный следопыт» – очень хороший сайт. Если хочешь знать, сейчас в воздушном пространстве Соединенных Штатов выполняют рейсы шесть тысяч четыреста двенадцать самолетов. Разве это не интересно?
– Более чем. Расчетное время прибытия самолета Мэддена по-прежнему половина двенадцатого?
– Если точно, одиннадцать тридцать семь. Ты оставил на столе обезжиренное молоко. Я убрала его в холодильник. В жаркие дни обезжиренное молоко очень быстро скисает, даже в кондиционированном помещении, как у нас. Теперь. – Она уговорила Ходжеса поставить кондиционер. Холли умеет уговаривать, если хочет добиться своего.
– Выпей его, Холли. У меня есть «Дасани».
– Нет, благодарю. Я пью диетическую колу. Звонила Барбара Робинсон. Хотела поговорить с тобой. Очень серьезная. Я сказала, она может позвонить во второй половине дня. Или ты ей перезвонишь? – Неуверенность прокрадывается в голос Холли. – Это правильно? Я подумала, что твой номер какое-то время должен быть свободен.
– Правильно, Холли. Она не сказала, что у нее стряслось?
– Нет.
– Позвони ей и скажи, что я свяжусь с ней, как только закончу это дело.
– Ты будешь осторожен, да?
– Я всегда осторожен. – Хотя Холли знает, что тут он кривит душой. Четыре года назад он едва не погиб от чудовищного взрыва вместе с Джеромом, братом Барбары, и самой Холли… а кузина Холли погибла, хотя и чуть раньше. Ходжес, влюбившийся в Джейни Паттерсон, до сих пор скорбит об утрате. И винит себя. Сейчас он заботится о себе не только по собственной инициативе: он верит, что этого хотела Джейни.
Он оставляет Холли на хозяйстве, возвращает айфон в чехол на ремне. Раньше, до того как Ходжес стал детпеном, тут висела кобура с «глоком». Выйдя на пенсию, Ходжес постоянно забывал, где его мобильник, но те дни остались в прошлом. Его нынешнее занятие отличается от полицейской работы, однако тоже ничего. Если на то пошло, ему нравится. В сети агентства «Найдем и сохраним» попадает главным образом мелкая рыбешка, но сегодня, похоже, заплыл голубой тунец, и Ходжес в восторге. Ему обещано неплохое вознаграждение, но это не главное. Он работает, и это решающий фактор. Он создан для того, чтобы прищучивать плохих парней вроде Оливера Мэддена, и собирается заниматься этим, пока сможет. При удаче – еще восемь или девять лет, и он намерен наслаждаться каждым днем. Он верит, что Джейни хотела бы этого.
Ага, услышал он ее голос, буквально увидел, как она сморщила нос.