Там может быть и пятый! Моррис понимает, это маловероятно, но как знать? В этих записных книжках много чего написано, очень много. Он идет к автобусной остановке, бросает еще один злобный взгляд на «Jamais Toujours» и думает: Ты так и не узнаешь, какой ты счастливчик.
Давний друг.
«Хорошо, что я люблю тебя, Холли, – думает Ходжес. – А не то мне пришлось бы тебя убить».
Он слышит гудение приближающегося самолета, смотрит на часы: одиннадцать тридцать четыре. Получается, что Оливер Мэдден прибудет точно по расписанию, и это радует. Ходжес и сам человек пунктуальный. Он берет пиджак с заднего сиденья, надевает. Сидит пиджак не очень: наружные карманы оттягивают тяжелые предметы.
Над входной дверью навес, и в тени как минимум на десять градусов прохладнее. Ходжес достает новые очки из внутреннего кармана пиджака и оглядывает небо на западе. Самолет стремительно приближается к посадочной полосе, превращаясь из точки в пятно неопределенной формы, а потом в силуэт, соответствующий распечаткам, сделанным Холли: «Бичкрафт-Кингэйр-350», 2008 года выпуска, красный с черными полосами. Налет – 1200 часов, 805 посадок. У того, что сейчас приземлится, будет номер восемь-ноль-шесть. Рыночная стоимость – четыре миллиона с мелочью.
Мужчина в комбинезоне выходит из парадной двери. Смотрит на автомобиль Ходжеса, потом на Ходжеса.
– Здесь нельзя парковаться, – говорит он.
– Не похоже, что у вас сегодня аншлаг, – вежливо отвечает Ходжес.
– Правила есть правила, мистер.
– Я скоро уеду.
– Скоро – не сейчас. Эта зона только для разгрузки и погрузки. Воспользуйтесь автостоянкой.
«Кингэйр» уже над краем полосы. В нескольких футах над матерью-землей. Ходжес указывает на него:
– Видите этот самолет, сэр? Человек за штурвалом – на редкость грязный пес. Многие люди разыскивают его не один год, и теперь он здесь.
Мужчина в комбинезоне обдумывает слова Ходжеса, пока на редкость грязный пес виртуозно сажает самолет. Из-под колес вырывается лишь маленький клуб сизого дыма. Ходжес с мужчиной наблюдают, как самолет скрывается за зданием «Зейн авиэйшн». Потом мужчина – вероятно, механик – поворачивается к Ходжесу:
– Вы коп?
– Нет, – отвечает Ходжес, – но близко к тому. Кроме того, я знаком с президентами. – Он протягивает руку, ладонью вниз, между пальцами торчит пятидесятидолларовая купюра.
Механик тянется к ней, но замирает.
– Будут проблемы?
– Нет, – отвечает Ходжес.
Мужчина в комбинезоне берет купюру.
– Я должен подогнать ему «навигатор». Аккурат туда, где вы припарковались. Это единственная причина, по которой я попросил вас убрать автомобиль.
Ходжес на мгновение задумывается и приходит к выводу, что это отличная идея.
– А почему бы вам так и не сделать? Поставьте его «навигатор» в затылок моему автомобилю, как можно ближе. А потом минут на пятнадцать займитесь каким-нибудь делом.
– В ангаре А всегда найдется работа, – соглашается мужчина в комбинезоне. – Эй, у вас ведь нет оружия?
– Нет.
– А у парня с «кингэйра»?
– И у него тоже. – Ходжес в этом практически уверен. А если у Мэддена все-таки будет оружие, то наверняка в дорожной сумке. Но даже если пистолет при нем, Мэдден не успеет его вытащить, не то что пустить в ход. Ходжес не сомневается, что активные действия ему вполне под силу, однако твердо намерен обойтись без стрельбы.
Он слышит мерное гудение винтов «кингэйра»: самолет уже подруливает к терминалу.
– Вам лучше подогнать «навигатор». А потом…
– Ангар А, помню. Удачи.
Ходжес благодарно кивает:
– Хорошего вам дня, сэр.
«Навигатор» заезжает на разворотный круг, хром сверкает на солнце, в тонированных стеклах отражаются здание и Ходжес. Черт! Он отходит левее. Мужчина в комбинезоне вылезает из машины и направляется к ангару А.
Ходжес ждет, гадая, что нужно Барбаре, что красивая девочка с множеством друзей могла посчитать достаточно важным, чтобы позвонить человеку, который по возрасту годится ей в дедушки. Но о чем бы она его ни попросила, он постарается выполнить ее просьбу в лучшем виде. Почему нет? Он любит ее почти так же, как Джерома и Холли. Все четверо воевали в одних окопах.
Но это позже, говорит он себе. Сейчас главное – Мэдден. И отвлекаться нельзя!
Парадная дверь открывается, выходит Оливер Мэдден. Посвистывает, и да, Ходжес догадался правильно: у мистера Успеха пружинистая походка. И он дюйма на четыре выше немаленьких шести футов и двух дюймов Ходжеса. Под пиджаком летнего костюма – широкие плечи, верхняя пуговица рубашки расстегнута, узел галстука ослаблен. Лицо красивое, точеное, нечто среднее между Джорджем Клуни и Майклом Дугласом. В правой руке – портфель, на левом плече – дорожная сумка. Стрижка из тех мест, куда надо записываться за неделю.
Ходжес подходит к нему. Уже вроде бы и не утро, поэтому он говорит:
– Добрый день.
Мэдден с улыбкой поворачивается:
– И вам того же, сэр. Мы знакомы?
– Нет, мистер Мэдден. – Ходжес улыбается в ответ. – Я здесь по поводу самолета.
Улыбка Мэддена чуть вянет. Между ухоженными бровями появляется морщинка озабоченности.
– Простите?
– Самолета, – повторяет Ходжес. – «Триста пятьдесят Бич-Кингэйр». На десять человек? Бортовой номер «ноябрь-один-один-четыре-дельта-кило»? Принадлежит Дуайту Крэмму из Эль-Пасо, штат Техас?
Улыбка все еще при нем, но ценой каких усилий!
– Вы ошиблись, мой друг. Моя фамилия Моллон – не Мэдден. Джеймс Моллон. Что касается самолета, то у меня «кинг», это правильно, но его бортовой номер – «эн-четыре-два-шесть-эл-эл», и он принадлежит мне. Вам, наверное, надо в «Сигнэче эйр» по соседству.
Ходжес кивает, словно Мэдден прав. Потом достает из чехла мобильник, левой рукой, чтобы правая осталась в кармане.
– Может, я соединю вас с мистером Крэммом? Чтобы прояснить ситуацию. Как я понимаю, вы гостили на его ранчо на прошлой неделе. Дали ему банковский чек на двести тысяч долларов. Выписанный на «Первый банк Рино».
– Я не знаю, о чем вы говорите.