Вы большой любитель острых ощущений, так, Оливер?
– Я не собираюсь с тобой разговаривать. Ты на меня напал, и за это сядешь в тюрьму.
– Дайте мне ваш бумажник.
Мэдден таращится на него, широко раскрыв глаза, потрясенный. Будто сам не крал бумажники и банковские счета у бог знает скольких людей. Что, не нравится быть потерпевшей стороной? – думает Ходжес. – Не повезло тебе.
Он протягивает руку:
– Давайте.
– Да пошел ты.
Ходжес показывает ему Веселый ударник. Мысок носка с шариками свисает зловещей слезой.
– Давай его сюда, говнюк, а не то мир почернеет, и я возьму его сам. Выбор за тобой.
Мэдден смотрит в глаза Ходжеса и понимает, что тот не шутит. С неохотой сует руку во внутренний карман пиджака и вытаскивает туго набитый бумажник.
– Ух ты! – восклицает Ходжес. – Страусиная кожа?
– Если на то пошло, да.
Ходжес понимает замысел Мэддена: тот ждет, что он потянется за бумажником, чтобы изменить ситуацию. Ходжес готов приказать Мэддену положить бумажник на консоль между ними, но принимает иное решение. Мэдден, похоже, никак не поймет, кто в доме хозяин. Поэтому Ходжес тянется за бумажником, а когда Мэдден крепко хватает его за руку, сильно бьет Веселым ударником по тыльной стороне ладони Мэддена. Хватки как не бывало.
– О! О! Вот дерьмо!
Мэдден подносит руку ко рту. Его изумленные глаза наполняются слезами боли.
– Не хватай то, что не сможешь удержать, – назидательно говорит Ходжес. Берет бумажник, пытается вспомнить, находятся ли страусы под угрозой исчезновения. Впрочем, этому козлу такие нюансы до лампочки.
Ходжес поворачивается к Мэддену:
– Это твое второе предупреждение, а больше двух я никому не даю. Мы с тобой – не коп и задержанный. Попытаешься еще раз достать меня, и я изобью тебя до полусмерти, прикованного к рулю или нет. Это понятно?
– Да. – Слово соскальзывает со сжатых от боли губ.
– Тебя разыскивает ФБР за эту историю с ГБКУ. Ты в курсе?
Долгая пауза: Мэдден не отрывает глаз от Ударника. Потом вновь отвечает утвердительно.
– Тебя разыскивают в Калифорнии за кражу «роллс-ройса» «Серебряный призрак» и в Аризоне за аферу со строительным оборудованием на полмиллиона долларов, которое ты перепродал в Мексике. Ты в курсе?
– У тебя есть диктофон?
– Нет.
Мэдден решает поверить Ходжесу на слово.
– Да, в курсе. Хотя за эти бульдозеры и погрузчики я получил сущие гроши. Меня надули.
– Если кто у нас умеет надувать, так это ты.
Ходжес раскрывает бумажник. Наличных совсем мало, баксов восемьдесят, но наличные Мэддену и не нужны. У него как минимум два десятка кредитных карточек на как минимум шесть имен. Ходжес с искренним интересом смотрит на Мэддена.
– Как тебе удается их сохранить?
Мэдден молчит.
– Тебе никогда не бывает стыдно? – с тем же неподдельным любопытством спрашивает Ходжес.
Теперь Мэдден отвечает, глядя прямо перед собой:
– Этот старый ублюдок из Эль-Пасо стоит сто пятьдесят миллионов долларов, большую часть которых заработал, продавая якобы нефтеносные участки, где нефти отродясь не было.
Ладно, я улетел на его самолете. Оставил ему только «Сессну-172» и «Лир-35». Бедняжка.
Ходжес думает: Будь у этого парня моральный компас, стрелка всегда указывала бы на юг. От разговоров толку не предвидится… но когда он был?
Ходжес роется в бумажнике и находит листок с подробностями сделки по «кингэйру»: двести тысяч – аванс, остальное депонировано в «Первом банке Рино» и выплачивается после успешного испытательного полета. Практической пользы от бумажки никакой – самолет куплен под вымышленной фамилией на несуществующие деньги, – но Ходжес не всегда ставит во главу угла практическую пользу. Он не настолько стар, ему еще по силам совершить подвиг и снять скальп.
– Ты запер самолет или оставил ключи у дежурного, чтобы они могли подготовить его к полету после того, как отбуксируют в ангар?
– Оставил у дежурного.
– Ладно, с этим все ясно. – Ходжес пристально смотрит на Мэддена. – Теперь самая важная часть нашего задушевного разговора, Оливер, так что слушай внимательно. Меня наняли, чтобы найти самолет и забрать его. Это все, точка. Я – не ФБР, не полиция, даже не частный детектив. Но у меня хорошие источники информации, и я знаю, что ты на завершающем этапе сделки по приобретению контрольного пакета акций пары казино на озере, одного на Гранд-Белль-Кёр-Айленде, второго – на Петит-Гранд-Кёр. – Он постукивает ногой по портфелю. – Как я понимаю, документы здесь, и я уверен, что если ты хочешь остаться на свободе, подписаны они не будут.
– Нет, подожди минутку!
– Заткнись. Вот билет на имя Джеймса Моллона на рейс «Дельты». В одну сторону до Лос-Анджелеса. Вылет… – Ходжес смотрит на часы, – через полтора часа. Тебе как раз хватит времени пройти все контроли. Или ты улетаешь этим рейсом, или сегодня вечером тебя арестуют. Ты меня понимаешь?
– Я не могу…
– Ты меня понимаешь?
Мэдден – он же Моллон, Моррон, Мейсон, Диллон, Коллен и бог знает кто еще – оценивает возможные варианты, понимает, что нет ни одного, кроме озвученного Ходжесом, и мрачно кивает.
– Отлично! Сейчас я сниму наручники, заберу их и покину твой автомобиль. Если попытаешься дернуться, пока я буду все это проделывать, я выведу тебя из строя на неделю. Тебе это ясно?
– Да.
– Ключи в траве. С большим желтым брелоком «Херца», так что ты найдешь их без труда. Теперь руки на руль. На десять и на два часа, как учил папуля.
Мэдден кладет обе руки на руль. Ходжес отпирает наручники, убирает в карман, вылезает из «навигатора». Мэдден сидит как истукан.
– Хорошего тебе дня. – И Ходжес захлопывает дверцу.
Проехав еще полмили, он сворачивает на стоянку компании «Мидвест эйрмотив» и звонит Питеру Хантли, своему давнему напарнику. Слышит в ответ вполне вежливое: «Привет, Билли, как поживаешь?» – но никакого восторга. После того как Ходжес пошел своим путем в деле так называемого Мерседеса-убийцы (и в результате едва не получил реальный срок), его отношения с Питом охладели. Но возможно, теперь они снова наладятся.