Правда, речь шла не об обычной головной боли. Его головной болью стал Эндрю Холлидей, и таблетка зомига, взятая у матери (в семье от мигреней страдала Линда), его бы не вылечила.
Пит знал, что придется обходиться своими силами.
Он похудел с того дня, как по глупости свел знакомство с Эндрю Холлидеем, угри, которые одолевали его в более раннем возрасте, расцвели вновь, и, разумеется, под глазами появились темные мешки. Спал он плохо, а когда все-таки засыпал, его мучили кошмары. Просыпаясь – часто свернувшись калачиком, в мокрой от пота пижаме, – Пит лежал без сна, пытаясь найти выход из ловушки, в которую сам себя загнал.
Он действительно забыл про выездной семинар, и когда миссис Гибсон, наставница, напомнила ему об этом вчера, от встряски его разум заработал на предельных оборотах. Разговор с миссис Гибсон состоялся после французского, который шел пятым уроком, и еще прежде, чем Пит вошел в класс математики, расположенный через две двери от кабинета французского, в голове уже созрел план, пусть и в общих чертах. Его реализация зависела от старой красной тележки и – в еще большей степени – от определенного набора ключей.
Как только школа скрывается из виду, Пит звонит в магазин «Редкие издания Эндрю Холлидея» по номеру, который он с превеликой радостью стер бы из списка быстрого набора. Попадает на автоответчик, что спасает его от очередного раунда гавок-тявок. Оставляет длинное сообщение, и машина обрывает его в самом конце, но это нормально.
Если он сумеет вывезти эти записные книжки из дома, полиция ничего не найдет, с ордером на обыск или без ордера. И он уверен, что родители будут молчать насчет денег, которые приходили неизвестно от кого, понимая, что это в их интересах. Когда Пит сует мобильник в карман брюк, из памяти выскакивает латинская фраза, заученная еще в девятом классе. Она пугает на любом языке, но идеально подходит к его нынешнему положению.
Alea iacta est.
Жребий брошен.
Время ник-ников закончилось.
Пит входит в дом и сразу направляется к крохотному отцовскому кабинету. Сердце яростно колотится, потому что момент критический. Сложностей хватит, даже если он найдет нужные ему ключи, но если не найдет, все закончится, даже не начавшись. Плана Б у него нет.
Хотя бизнес Тома Зауберса по большей части заключается в поиске коммерческой недвижимости – выявлении объектов, которые уже продаются или будут выставлены на продажу в ближайшее время, и передаче этой информации маленьким компаниям и независимым риелторам, – он потихонечку начал возвращаться непосредственно к продажам, в небольшом количестве и только в Норд-Сайде. В 2012-м это не приносило особой прибыли, однако за последние два года он осуществил несколько приличных сделок и теперь являлся единственным риелтором десятка объектов в их районе. В число этих объектов – ирония ситуации не ускользнула ни от кого из Зауберсов – входил дом номер 49 по Элм-стрит, принадлежавший Деборе Хартсфилд и ее сыну Брейди, известному как Мерседес-убийца.
– Пройдет немало времени, прежде чем я его продам, – как-то за обедом сказал папа, а потом рассмеялся.
Слева от стола на стене висит пробковая доска с гвоздиками. На них – ключи от всех объектов недвижимости, которые на текущий момент продает агентство отца, каждый на своем колечке.
На них – ключи от всех объектов недвижимости, которые на текущий момент продает агентство отца, каждый на своем колечке. Пит озабоченно оглядывает доску, видит то, что нужно – просто необходимо, – и вскидывает в воздух кулак. На прикрепленной к кольцу бирке надпись: «БЕРЧ-СТРИТ, ЦЕНТР ДОСУГА».
«Едва ли мне удастся продать этого кирпичного мастодонта, – признал Том Зауберс во время другого семейного обеда, – но если удастся, мы сможем попрощаться с этим местом и вернуться в край гидромассажных ванн и “БМВ”». Так он называет Уэст-Сайд.
Пит засовывает ключи от Центра досуга в карман, к своему мобильнику, взбегает наверх, берет чемоданы, которыми воспользовался, когда перетаскивал записные книжки домой. На этот раз они нужны ему на очень короткое время. По раздвижной лестнице Пит поднимается на чердак и укладывает записные книжки в чемоданы, бережно и осторожно, несмотря на спешку. По одному переносит чемоданы на второй этаж, выкладывает записные книжки на свою кровать, возвращает чемоданы в стенной шкаф родительской спальни, бежит вниз, в подвал. От всех этих физических упражнений он обильно потеет, запах от него, вероятно, как от обезьяны в зоопарке, но принимать душ сейчас некогда. Однако переодеть рубашку надо. У него есть тенниска «Ки-клаб», идеально подходящая для следующего этапа намеченного плана. Члены «Ки-клаб» вечно заняты самой разнообразной фигней на благо местных жителей.
В подвале его мать держит многочисленные пустые картонные коробки. Пит хватает две из тех, что побольше, и спешит наверх, но сначала забегает в кабинет отца, чтобы взять маркер.
«Не забудь вернуть его на место, когда будешь вешать ключи, – напоминает он себе. – Не забудь все вернуть на место».
Он укладывает записные книжки в картонные коробки – кроме тех шести, что по-прежнему надеется продать Энди Холлидею, – и закрывает клапаны. Маркером большими буквами пишет на каждой коробке: «КУХОННАЯ УТВАРЬ». Смотрит на часы. Времени вроде бы достаточно… если только Холлидей, прослушав его послание, сразу не позвонит в полицию. На самом деле Пит в это не верит, но, с другой стороны, совсем вычеркивать этот вариант нельзя. Слишком много неизвестных факторов. Прежде чем уйти из своей комнаты, он прячет шесть записных книжек в нишу за плинтусом в своем стенном шкафу. Места едва хватает, но если все пройдет хорошо, долго лежать там записным книжкам не придется.
Коробки Пит относит в гараж и ставит в старую тележку Тины. Выкатывает тележку на подъездную дорожку, но вспоминает, что не надел тенниску «Ки-клаб», и вновь спешит наверх. Надевая тенниску, вдруг осознает, что оставил записные книжки на подъездной дорожке. Они стоят огромных денег и лежат у всех на виду, там, где любой может их забрать.
Идиот! – клянет он себя. Идиот, идиот, гребаный идиот!
Пит бежит вниз, на спине тенниска уже намокла от пота. Тележка на месте, ну конечно, кто мог польститься на коробки с кухонной утварью? На этот раз никто. Но он поступил глупо, есть люди, которые крадут все, что плохо лежит, и у него тут же возникает важный вопрос: не много ли он творит глупостей?
Не следовало в это влезать, думает Пит. Лучше было сразу позвонить в полицию и сдать деньги и записные книжки, как только они были найдены.