Но у него есть неприятная привычка быть честным с самим собой (во всяком случае, по большей части), поэтому он знает: если бы ситуация повторилась, он бы пошел по тому же пути, потому что родители были на грани развода, а он слишком их любил, чтобы не попытаться этому помешать.
«И ведь сработало, – думает он. – Сдурил я в другом: не остановился вовремя».
Но.
Теперь уже поздно.
Пусть и опаснее.
Он тянет старую тележку Тины по подъездной дорожке, потом сворачивает налево, к Элм-стрит. Джон Тай, который живет на углу Сикомор и Элм, косит лужайку. Его сын Билл бросает фрисби домашнему псу. Она пролетает над головой собаки и приземляется на тележку, аккурат между коробками.
– Бросай сюда! – кричит Билли Тай и бежит по лужайке. Его каштановые волосы развеваются. – Бросай как следует!
Пит бросает, но машет рукой, когда Билли пытается кинуть фрисби обратно. Кто-то сигналит ему, когда он поворачивает на Берч-стрит, и Пит едва не выпрыгивает из штанов, но это Андреа Келлогг, которая раз в месяц стрижет и укладывает волосы Линде Зауберс. Пит вскидывает кулаки с оттопыренными большими пальцами и пытается широко улыбнуться. Она хотя бы не захочет побросать фрисби, думает он.
А вот и Центр досуга, трехэтажное кирпичное здание, на котором висит щит с надписями: «ПРОДАЕТСЯ» и «ЗВОНИТЕ В РИЕЛТОРСКОЕ АГЕНТСТВО ТОМАСА ЗАУБЕРСА». Под второй указан номер отцовского мобильника. Окна первого этажа забиты фанерой, чтобы мальчишки не выбили камнями стекла, но в остальном здание выглядит вполне пристойно. Пара надписей на кирпичной стене, однако Центр досуга с удовольствием разрисовывали и когда он работал. Лужайка перед зданием выкошена. «Папа постарался, – с гордостью думает Пит. – Наверное, нанял какого-то мальчишку. Попросил бы меня, я бы все сделал бесплатно».
Он ставит тележку у ступеней, по одной переносит коробки к двери и достает из кармана ключи, когда к Центру досуга подкатывает потрепанный жизнью «датсун». За рулем – мистер Эванс, который тренировал команду Малой лиги, когда таковая существовала в этой части города. Называлась она «Зебры “Зоуни”». Пит тоже играл у него.
– Привет, центровой! – кричит мистер Эванс и наклоняется, чтобы опустить пассажирское стекло.
Дерьмо, думает Пит. Дерьмо-дерьмо-дерьмо.
– Привет, тренер Эванс.
– Что делаешь? Центр досуга открывают вновь?
– Это вряд ли. – Пит приготовил объяснение на этот случай, но надеялся, что воспользоваться им не придется. – Какое-то политическое мероприятие на следующей неделе. Лига женщин-избирателей? Может, дебаты? Точно сказать не могу.
Его слова звучат достаточно убедительно: в этом году выборы, до праймериз – пара недель, и на повестке дня прежде всего муниципальные проблемы.
– Есть о чем поспорить, это точно, – кивает мистер Эванс, толстый, дружелюбный, не стратег, но вдохновитель командного духа, который после игр и тренировок с радостью угощал всех газировкой. На голове у него бейсболка «Зебр», вылинявшая и пропотевшая. – Помочь?
Господи, нет, пожалуйста, нет.
– Не, сам справлюсь.
– Слушай, я с удовольствием.
– Не, сам справлюсь.
– Слушай, я с удовольствием. – Прежний тренер Пита выключает двигатель «датсуна» и начинает двигаться, готовясь вылезти из автомобиля.
– Правда, тренер, я справлюсь. Если вы мне поможете, я закончу все очень быстро, и мне придется возвращаться в школу.
Мистер Эванс смеется и усаживается за руль.
– Понял тебя. – Он включает двигатель, и «датсун» выплевывает облако сизого дыма. – Только не забудь запереть двери, когда закончишь.
– Само собой, – отвечает Пит. Ключи от Центра досуга выскальзывают из потной руки, и он нагибается, чтобы их поднять. Когда выпрямляется, мистер Эванс уже отъезжает.
«Спасибо Тебе, Господи. И пожалуйста, не допусти его звонка моему отцу, чтобы поздравить с сыном, активно участвующим в политической жизни».
Первый ключ, которым Пит пытается открыть дверь, не влезает в замочную скважину. Второй входит, но не поворачивается. Пит прикладывает силу, пот течет по лицу, попадает в левый глаз, который начинает щипать, но ничего не получается. Он уже думает, что придется все-таки откопать сундук, когда старый замок наконец сдается. Пит открывает дверь, заносит коробки, возвращается за тележкой. Не хочет, чтобы у кого-то возник вопрос: а чего это она стоит у ступеней?
Большие комнаты Центра досуга пусты, а потому кажутся еще больше. Внутри жарко, кондиционер не работает, воздух спертый, пахнет пылью. Царит сумрак, потому что окна забиты фанерой. Шаги Пита гулко разносятся по залу, где дети играли в настольные игры и смотрели телевизор, потом по кухне. Дверь в подвал тоже заперта, но ее открывает ключ, который Пит пустил в ход первым, пытаясь попасть в Центр досуга, и электричество, слава Богу, не отключено. Это хорошо, потому что мысли прихватить с собой фонарь у него не возникло.
Пит спускается по лестнице с первой коробкой и – о радость – видит, что подвал завален хламом. Десятки складных столов у одной стены, сотни складных стульев – у другой, старые игровые видеоприставки, динамики и, что ему особенно нравится, десятки картонных коробок, очень похожих на те, что он привез. Пит заглядывает в некоторые: спортивные кубки, рамки с фотографиями команд-победительниц восьмидесятых и девяностых годов, потрепанная амуниция кетчера, россыпь «Лего». Великий Боже, на нескольких коробках даже написано: «КУХНЯ»! Свои коробки Пит ставит рядом с этими. Здесь им самое место.
«Лучше быть не может, – думает он. – И если мне удастся выйти отсюда, ни на кого не наткнувшись, и обойтись без вопросов, что я тут делал, думаю, с задачей я справился».
Поднявшись на первый этаж, он запирает подвал, идет к парадной двери, прислушиваясь к эху шагов и вспоминая, как приводил сюда Тину, чтобы она не слушала родительские гавки-тявки. Чтобы они оба не слушали.
Приоткрыв дверь, смотрит на Берч-стрит, никого не видит и сталкивает тележку Тины вниз по ступеням. Поднимается по ним, запирает парадную дверь и шагает домой, не забыв снова помахать рукой мистеру Таю. На душе у него полегче, он даже пару раз перебрасывается фрисби с Билли Таем. Собака перехватывает один из бросков, и мальчишки смеются. Теперь, когда записные книжки спрятаны в подвале Центра досуга, среди местных коробок, Пит может смеяться.