Отвернувшись от Артура, женщина закрыла глаза.
— Ты в курсе, что до той ночи, в том странном заведении, мы с тобой никогда не делились друг с другом своими воспоминаниями, желаниями и тайнами? До того разговора, я не знала о тебе ровным счётом ничего Артур. Все наши прежние беседы сводились либо к работе, либо к сексу. А между фразами лишённых всяческого смысла, ты как заведённый бухался передо мной на колени и кричал о том, что любишь меня. При этом ты периодически дарил мне эти омерзительные розы, и даже не замечал мою беременность. А ведь к моменту нашего разговора в этом стриптиз-баре, я была на четвёртом месяце беременности! Из этих четырёх месяцев, я три с половиной прожила с тобой Артур. Уже любой бы мужчина догадался об этой беременности, при условии, что ему есть хоть какое-то дело до женщины, перед которой он ползает на коленях. Но ты относился ко мне так, словно я была какой-то безумно дорогой вещью в интерьере твоего дома. Впрочем, ты не раз сравнивал меня с этой античной статуей безрукой бабе Венере Милосской, просто, я тогда никак не могла понять смысл этого сравнения. Я вообще тогда мало что замечала и понимала, так как полностью посветила себя поискам ответа на простейший вопрос: 'Кем является для меня человек, с которым я делю постель?
Скривившись в усмешке, женщина вновь повернулась к Артуру.
— Ты сказал, что любишь эту девочку, но не так, как меня, — повторила она слова парня. — А любил ли ты меня вообще?
Сделав паузу и явно чего-то ожидая, Зоя тяжело вздохнула.
— И всё же, я скучаю по тому наивному дурочку, что постоянно стоял передо мной на коленях, — призналась она и продолжила свой рассказ. — Я встретилась с Константином сразу же после нашего разговора в стриптиз-баре и не хочу пересказывать то, что произошло дальше. Это были мучительные полчаса оскорблений, обвинений, насмешек и угроз, после которых я содрогалась от омерзения, при одной лишь мысли о том, что у меня будет что-то общее с этой скотиной. Что-то, с чем мне придётся прожить всю оставшуюся жизнь. И в итоге, я окончательно выбрала тебя и решилась на аборт.
В каюте вновь воцарилась тягостная тишина.
— Кроме тебя, у меня никого не осталось Артур, — почти прошептала женщина. — Прошу, не отворачивайся от меня. Будь моим другом, любовником, мужем, — кем угодно, но только не оставляй меня одну. У меня больше не осталось сил, чтобы жить в этом кошмаре. И я больше не могу сопротивляться своему отцу. Я чувствую, как ещё немного и он просто сломает меня. Так же, как когда-то сломал мою мать.
Встав с кровати, Зоя снова опустилась на колени, перед сидящим парнем.
— Я люблю тебя, дурачок. И мне очень сильно нужна твоя помощь.
***
Разговор с Зоей занял почти четыре часа. Говорили обо всём и в то же время ни о чём. Сильная усталость, которая была следствием далеко не лёгкого дня, и, накатывающий на Артура голод, не давали ему сосредоточиться на разговоре.
Однако, если не вдаваться в детали и в глубокие философские рассуждения, то перед парнем сидела испуганная и растерянная женщина, которую третирует её собственный отец. За прошедшие три года Зоя похоронила свою мать и её гражданского мужа Олега Даниловича. На деньги, полученные от них в наследство, она открыла собственную торговую компанию, которая, несмотря на 'показное богатство', на самом деле едва сводит концы с концами и балансирует на грани банкротства. Кроме того, Зоя уже пару лет судится с неизвестно откуда объявившимся сынком Олега, который не приехал даже на похороны своего отца, но явился на оглашение завещания, по которому все деньги Олега Даниловича доставались Зои. Но завещание — завещанием, а факт — фактом. И по этому факту, — последняя воля умирающего не стоит в нашей стране ни черта, и всё можно оспорить в суде (особенно при поддержке хороших юристов).
В общем, все финансовые вопросы сводились к тому, что каждая копейка была на счету. И если бы Зоя выплатила Антону и Николаю 'их доли', то это тут же привело бы к финансовому краху её компании. Впрочем, этот крах наступит и при условии, что женщина проиграет в арбитраже сыну Олега.
Кроме того, в отношении Коляна был и ещё один немаловажный аспект, — женщина боялась (и надо признать, — не без оснований), выделять этому бритоголовому 'дебилоиду' крупную сумму денег, боясь, что он спустит её в тот же день на выпивку и баб. А потому, посовещавшись с Антоном, они оба решили перевести Коляна на зарплату, дабы он постепенно 'привыкал' к большим деньгам. Сам же Антон свою долю не требовал, и даже выступил с инициативой заключения фиктивного брака с Зоей, дабы от них отвязался её отец.
Что же касается самого Артура, то тут, вроде бы, всё тоже было предельно ясно.
Женщина подтвердила рассказы Антона и Коляна о том, что они навещали парня в больнице, в которой они увидели абсолютно невменяемое животное, едва не задушившее, заговорившую с ним, Зою. Однако, лечащий Артура врач, уверил её в том, что это обычный нервный срыв и при должном лечении и уходе его пациент скоро вновь станет вменяемым. А задобренный возвращёнными документами по стройке Зоин отец, заверил 'взявшуюся за ум' дочку, что он лично проследит за выздоровлением Артура. Ибо человек он не злопамятный и, вообще, 'кто старое помянет…'.
Всё изменилось несколько дней назад. В её кабинет влетел Антон и, прибывая в состоянии шока, начал рассказывать Зое страшную историю о некой международной корпорации и разработанной ею безумной игре. Из его рассказа выходило, что гражданский муж Зоиной матери, перед своей смертью, всё же выжил из ума. Используя свои старые связи, он натравил на 'выздоравливающего' Артура эту корпорацию, в результате чего Зоин 'возлюбленный' оказался в безумном мире, из которого просто невозможно выбраться. А те, кто всё же выбрался из этого виртуального кошмара, — кончают жизнь самоубийством.
И, разумеется, когда Зоя впервые увидела Артура в этой игре в смоле и в перьях, и когда их храбрый рыжий проводник по фамилии Смит, поспешно сиганул за борт, женщина вспомнила то дикое чудовище, которое набросилось на неё в психбольнице. Прибывая в шоке и в отчаянии, она вышла из игры, но, тем не менее, дождалась возращения Коляна.
Периодически Зоин рассказ прерывался одним и тем же вопросом, от которого Артур предпочитал отмалчиваться.
— Зачем тебе всё это? — вновь и вновь задавала она свой вопрос. — Неужели ты так сильно любишь эту девочку, что готов ради неё прожить в этом кошмаре целых два года? При этом ты обрекаешь на кошмар не только себя, но и своих друзей. Ведь, даже если ты меня больше не любишь, то неужели я не заслужила твоей жалости?
И вновь Артур не знал, что сказать Зое в ответ. Раскрыть ей правду о сделке с корпорацией и объяснить, что назад пути уже нет, или 'признаться' в том, что Катрина и в самом деле для него дорога, и он непременно вытащит её из этого кошмара. Но, в тоже время, ему и не хочется, чтобы при этом страдала женщина, которая также дорога ему. Ведь она…. А, собственно, какая она? Прервав свои размышления, Артур потрясённо, уставился в пол.
Дело в том, что он с лёгкостью мог вспомнить заплаканные ярко-голубые глаза Катрины, весёлый смех рыжеволосой Энн, или тихий и ласковый голос Сачи. А что он помнит о внешности Зои? Бесспорно, она должна быть красивой, ведь он влюбился в неё из-за её красоты, и он всегда воспринимал красоту 'своей любимой', - как факт. Но какая внешность была у этой 'красоты'? Запомнил ли он хоть что-то во внешности сидящей перед ним женщины, что помогло бы ему восстановить в памяти её зрительный образ? Ведь сейчас перед ним сидит просто некая чёрная хаджитка с белым ухом, голос и глаза которой, Артуру совершенно ни о чём не говорят. Как же выглядела женщина, о встрече с которой он всё это время мечтал?
Внимательно посмотрев на замолчавшую кошку, Артур вспомнил дом, мать, отца, бывших друзей. Он вспомнил всё, что он оставил в реальном мире, но так и не смог вспомнить саму Зою. Получается, что сидящая перед Артуром женщина, всё это время служила ему неким якорем, который не давал окончательно запутаться в своих воспоминаниях и не раствориться в этом безумном виртуальном мире. Но при этом, Артур никогда не задавался вопросом о том, а как, собственно, выглядит сам якорь?
— Какие у тебя волосы? — сухо спросил парень у ошарашенной хаджитки.
— Я брюнетка, — ответила ничего непонимающая женщина.
— Ты перекрасилась?
— Артур? — обеспокоенная кошка дотронулась до лба парня. — С тобой всё в порядке?
— Как странно, — продолжил тем временем парень. — Я помню твои ноги в чёрных колготках, но совершенно не помню твоего лица… Видимо усталость.
Повалившись на подушку, парень закрыл глаза.
— Не виз-ш-ш-ши, — прошипели за спиной вскрикнувшей хаджитки. — Он так с-с-спит. Твоё время выш-ш-шло с-с-стерва.
— Талисса? — удивлёно промолвила женщина, взглянув на стоящую перед ней рептилию.
— Больш-ш-ше не возвращ-щ-щайся в эту игру, — прошипела ящерица и вонзила в хаджитку злополучный кинжал орчихи Грейс.
27
— И долго нам ещё так сидеть? — спросила чёрная хаджитка с неслабым синяком под глазом и покосилась на сидящую вдали от неё раптилоидшу. — Я не намерена следующие четыре часа любоваться её исцарапанной рожей.
— Будем сидеть столько, сколько потребуется, — буркнула Кэрна, сидящая между исцарапанной Талиссой и побитой Зоей. — Это же надо была додуматься, устроить мордобой, прямо над кроватью спящего человека. Вы и над его гробом собираетесь драться?
— Я не знала, что с неё ещ-щ-щё не сняли бес-с-смертие, — прошипела ящерица.
— Молчать! — рявкнула Кэрна на вздрогнувших девушек. — Дурдом какой-то! Ну, этой дуре ещё и тридцати нет, а тебе-то уже почти сорок. Куда ты то в драку полезла?
— Я не намерена тупо сидеть и смотреть, как меня пытаются проткнуть этой зубочисткой, — попыталась огрызнуться кошка, указав на кинжал в руках Кэрны. — И я уже не в том возрасте, чтобы мне высокомерно указывали, что делать и как жить.
— Дурдом, — сокрушённо повторила Кэрна и неожиданно крикнула. — Хватит со мной в жмурки играть, оболтус! Я же вижу, что ты не спишь. Быстро вставай и разбирайся сам со своими девками.
— Как же есть хочется, — в ответ жалобно простонал парень.
— Есть ему хочется, — раздраженно передразнила Артура бурёнка. — Я не Сачи, чтобы за свой счёт кормить тебя каждую ночь. Мы в порту. Спустись на берег и зайди в любую забегаловку. Но вначале разберись с этими дурами. Всё! С меня хватит всей этой ахинеи на сегодня.
Фыркнув, она вышла из игры. А Артур, усевшись поудобней на кровати, стал внимательно рассматривать весьма 'потрёпанных' дам.
— А где Катрина? — наконец спросил он
— За дверью, — отведя взгляд, ответила Зоя.
Не говоря больше ни слова, Артур быстрым шагом вышел из каюты.
— Катрина, не хочешь прогуляться по местным ресторанам? — раздался за дверью нарочито громкий голос парня.
Недоумённо переглянувшись, рептилия и хаджитка кинулись к двери.
***
Первая же попавшаяся в городе орков забегаловка, встретила Артура и его спутниц, небывалым, по меркам северного города, мордобоем.
Дрались все, кому было не лень. Орчихи-официантки били стальными подносами клиентов, клиенты били всем, что попадалось под руку друг-дружку. На сцене, гоблин-пианист вдохновенно играл на рояле, а из самого рояля торчали чьи-то ноги. У барной стойки, пара тауренов меланхолично попивала кофе, разлитый по пивным кружкам. При этом, таурены блаженно причмокивали после каждого сделанного ими глотка и закусывали сей божественный напиток попкормом. Попкорм же был насыпан в обычное железное ведёрко, стоящее на груди орка, который, в свою очередь, прибывая в состоянии глубокого нокаута, разлёгся вдоль всей барной стойки.