Вулф пробормотал:
- Трижды убитый Ланцио. Сколько же смертей ожидает его еще?
Берин резко наклонился вперед.
- И они сделают это. Я бы сам с удовольствием убил его.
- Вот как? Что же он украл у вас?
- Он крал все и везде. - Берин опять откинулся на спинку.
- Я приехал в Нью-Йорк в субботу. В тот же вечер я отправился со своей дочерью пообедать в "Церковный двор". Мы прошли в салон, который
Ланцио назвал "Курорт". Я не знаю, у кого он украл эту идею. Официанты были одеты в ливреи наиболее известных фешенебельных курортов - Ниццы,
Ривьеры, Дел-Монте, Майами и тому подобное. Мы сели за столик, чтобы попробовать помои Ланцио, и что же я увидел? К нам подошел официант, одетый
в ливрею моего собственного Сан-Ремо! Только вообразите себе! Я хотел вскочить, найти его и задушить собственными руками. - Он потряс этими
руками перед лицом Вулфа. - Моя дочь остановила меня. Она сказала, что я не должен позорить ее! Но мой собственный позор! Разве он не имеет
значения?! Вулф одобрительно покачал головой, хотя трудно было понять, что именно он одобряет - своего собеседника или пиво.
Берин продолжал:
- Я взглянул на меню. Десять тысяч чертей! Вы знаете, что я там увидел?
- Надеюсь, что не ваши знаменитые колбаски?
- Вот именно! И напечатано крупной нонпарелью! Конечно, я знал об этом и раньше. Я знал, что Ланцио несколько лет назад решился на это
подлое дело, но я не знал, что именно он подает под таким названием, но вот вам: напечатано это название, да еще таким же шрифтом, как в моем
собственном меню! Я приказал официанту принести две порции - мой голос дрожал от возмущения. Что же вы думаете? Все было сервировано на фарфоре
- ха! - и выглядело - я даже не знаю, как это выразить! Но здесь даже присутствие дочери не удержало меня.
Я взял по тарелке в каждую руку, поднялся со стула и вывалил их содержимое на самую середину ковра. Естественно, поднялся скандал. Мой
официант убежал. Я взял за руку мою дочь и направился к выходу, но путь нам преградил метр. Я зловеще улыбнулся ему и сказал веским тоном: "Я
Джером Берин из Сан-Ремо! Приведите сюда Филиппа Ланцио и покажите ему, что я сделал, но удерживайте меня подальше от его глотки!" После этого
мы ушли.
Но можете себе представить, что случилось на следующее утро? Ко мне в отель пришел человек от Филиппа Ланцио, который приглашал меня на
ленч! Можете вообразить себе такое бесстыдство? Но подождите, это еще не все! Человек, который принес записку, был Альберто Малфи!
- Вот как? Я тоже должен знать его?
- Возможно, нет. Теперь он не Альберто - Альберт Малфи.
Это корсиканец из кафе "Алиса", где я его лично обнаружил. Я взял его с собой в Париж, учил и опекал и сделал в конце концов человеком. А
теперь его у меня нет. Он первый ассистент Ланцио, который украл его у меня в Лондоне в 1930 году. Украл моего лучшего человека и смеялся надо
мной! А теперь эта желтая лягушка посылает его ко мне с приглашением на ленч!
- Как я понимаю, вы не приняли приглашения?
- Ха! Чтобы есть яд? Я вытолкал Альберте из комнаты.
Вулф прикончил вторую бутылку и разразился монологом учтивости и понимания. Для меня это было уже слишком.
Вулф прикончил вторую бутылку и разразился монологом учтивости и понимания. Для меня это было уже слишком. Я поднялся с места.
Вулф взглянул на меня.
- Куда, Арчи?
Я холодно ответил:
- Клубное купе.
После этого открыл дверь и исчез. Было уже больше одиннадцати, и половина кресел в клубе пустовала. Вукчич и мисс Берин сидели перед
пустыми стаканами. С другой стороны от нее сидел голубоглазый атлет с квадратной челюстью в темно-сером костюме. Я остановился перед новыми
друзьями и приветствовал их. Они ответили. Голубоглазый атлет оторвался от своей книги и сделал движение, приготовившись уступить мне место.
Однако Вукчич опередил его.
- Извините меня, Гудвин. Я уверен, что мисс Берин не будет протестовать, мне уже пора на отдых.
Он пожелал нам спокойной ночи и удалился. Я уселся на его место и поманил стюарда, когда он сунул свой нос в дверь.
Оказалось, что мисс Берин влюблена в имбирное пиво, я же пожелал стакан молока. Наши нужды вскоре были удовлетворены.
Она направила на меня свои фиолетовые глаза и сказала грустным голосом:
- Итак, вы действительно детектив. Мистер Вукчич рассказал мне. Он сказал, что вы очень храбрый и три раза спасли жизнь мистеру Вулфу.
- Мистер Вукчич не был в нашей стране уже восемь лет и очень мало знает о наших делах сейчас. Но давайте-ка лучше поговорим о вас. Вы давно
из детского сада?
Она обиженно поджала губы.
- Я уже три года, как вышла из школы!
- Роскошно! И что же это за школа?
- Школа при женском монастыре в Лузе.
- Однако, вы совсем не похожи на монахиню.
Она отхлебнула пиво и рассмеялась.
- Что верно, то верно. Я никогда не была похожа на монахиню. Мать Сесилия говорила нам, что жизнь, посвященная другим, сладка и благостна.
Я думала об этом, и мне все-таки кажется, что самое лучшее - попытаться вести более радостную и веселую жизнь, пока это возможно, то есть пока
ты не стала толстой и слабой или не обзавелась многочисленным семейством.
Я ведь права, не так ли?
Я с сомнением покачал головой.
- Я вряд ли могу быть судьей в этом вопросе. Но мне во всяком случае кажется, что перебарщивать ни в чем не следует.
Так значит, вы стараетесь жить весело?
Она кивнула.
- Когда моя мать умерла, я была еще маленькой, и отец очень заботился о моем воспитании. Кстати, я видела много американских девушек,
приезжавших к нам в Сан-Ремо, и наблюдала за их проведением. Я думала, что смогу вести себя так же, как они, но оказалось, что я не знаю, как
это делать.
- Вам нравятся американцы?
- Я не знаю. - Она рассмеялась. - Я ведь очень мало их встречала - видела только тех, которые приезжали в наши края.
Мне кажется, что они очень забавно говорят, а ведут себя так, как будто они на голову выше окружающих. Я имею в виду мужчин. Некоторые,
которых я видела в Нью-Йорке, весьма симпатичны. Один, которого я видела вчера в отеле, был очень привлекателен. У него был нос совсем как ваш,
но волосы немного светлее. Все-таки очень трудно высказать окончательное суждение о людях, пока достаточно хорошо их не узнаешь.