Он опять показался в маленьком гараже около половины второго ночи. Это был уже четверг. Он заплатил десять долларов за
помятую ограничительную решетку. После этого взял такси на Лаурел-Стрит, номер С3426, водитель Алл Виксель, и направился в Чарльстонский
аэропорт. Здесь он успел на самолет экспрессной линии, который доставил его в Нью-Йорк в четверг в пять сорок утра. Домой он добрался довольно
быстро, потому что телефонный звонок Альберта Малфи застал его дома около восьми. В половине девятого он позвонил в аэропорт и заказал билеты
для себя и Малфи на самолет, вылетающий в девять пятьдесят два.
- Достаточно, Сол. Остальные его передвижения мы знаем.
Как вы сказали? Вы приехали сюда в том же автомобиле, что нанимал Лигетт?
- Да, сэр.
- Хорошо. И вы показывали фотографию Лигетта всем этим людям - стюардессам, хозяину гаража, таксисту...
- Да, сэр. Он был белым, когда уезжал из гаража?
- Несомненно. Он намазал свою физиономию по дороге. Это не так трудно, как можно себе представить - мы пробовали это в моей комнате сегодня
днем. Отмываться гораздо труднее.
Кстати, остатки черноты не были замечены хозяином гаража или водителем такси?
- Нет, сэр. Я спрашивал об этом.
- Естественно. Вряд ли они осматривали его уши. Вы не упомянули о багаже.
- У него был среднего размера саквояж темной кожи с блестящими застежками.
- На всех путях следования?
- Да, сэр. Он вез его туда и обратно.
- Хорошо. Я полагаю, этого достаточно. Возьмите там стул и присаживайтесь.
Вулф осмотрелся кругом и с огорчением мог констатировать, что его слушали с гораздо большим вниманием сейчас, чем во время его тщательно
разработанной застольной речи. Стояла такая тишина, что раздайся сейчас жужжание мухи, она произвела бы эффект пролетающего мамонта. Он сказал:
- Теперь вы понимаете, почему я сказал, что такая деталь, как упоминание Лигетта о дегустации соусов, в дальнейшем и не имела такой
важности. Это просто была первоначальная зацепка.
Совершенно очевидно, что он спланировал все это преступление весьма легкомысленно, но это исходило из его твердой, хотя и ошибочной
уверенности, что его никто не сможет заподозрить, поскольку в день убийства он находился в Нью-Йорке. Таким образом, я считаю, что с мистером
Лигеттом мы покончили.
Теперь дело за мистером Толманом - ему мы даем право арестовать убийцу, оформить все доказательства и уличить его.
Имеете ли вы что-либо сказать, мистер Лигетт?
- Я ничего не буду говорить, - голос Лигетта был почти так же спокоен, как обычно. - Исключая то, что, если Толман проглотит все это, что
вы тут наговорили, он будет впоследствии чертовски жалеть об этом... - Лигетт вскинул голову. - Я знаю все, Вулф. Единственное, что хотелось бы
мне знать, - почему вам понадобилось втягивать меня в это дело.
Но я узнаю это впоследствии, когда разделаюсь с вами тоже.
Вулф иронически взглянул на него и склонил голову на сторону.
- Я понимаю, что сейчас у вас нет другого выхода. Конечно.
Но я уже разделался с вами. Могу еще повторить, что вашей величайшей ошибкой было стрелять в меня в тот момент, когда я хотел остаться
простым наблюдателем.
Могу еще повторить, что вашей величайшей ошибкой было стрелять в меня в тот момент, когда я хотел остаться
простым наблюдателем. Мистер Толман, в вашем штате есть женщины в числе присяжных?
- Нет. Только мужчины.
- Ясно. - Вулф взглянул на миссис Ланцио. - Можете считать, что вам немного повезло. Все-таки есть шанс воздействовать своими чарами на
двенадцать мужчин. - Он опять повернулся к Толману. Вы подготовили постановление о задержании Лигетта по обвинению в убийстве Ланцио?
Голос Толмана прозвучал особенно громко:
- Да.
- Очень хорошо, сэр. Здесь можно не колебаться, как в случае с мистером Берином.
Толман поднялся, сделал несколько шагов и положил руку на плечо Лигетта.
- Я арестовываю вас, Раймонд Лигетт. Завтра утром вы получите копию официального постановления.
Он повернулся и коротко сказал Моултону:
- Там ждет шериф. Пригласите его сюда.
Лигетт повернул голову и взглянул в глаза Толману:
- Это погубит вашу карьеру, молодой человек.
Вулф резким жестом остановил его и обратился к Толману:
- Разрешите шерифу еще подождать немного. Надеюсь, вы не возражаете? Мне кое-что не нравится. - Он опять повернулся к миссис Ланцио.
- Мы ведь еще не закончили с вами, мадам. Все, что касается Лигетта, ясно, как вы сами видите. - Он указал рукой на Толмана, держащего за
плечо Лигетта. - Теперь с вами.
Можете ли вы что-нибудь сказать?
Роковая женщина выглядела подавленной. Ее плечи опустились. Она сказала тихим голосом, в котором все еще проскальзывали грудные нотки:
- Я не... только... что я могу сказать, если все это ложь.
Ложь!
- Вы имеете в виду все, что я сказал о Лигетте? И то, что сказал Сол Пэнзер? Я могу разочаровать вас, мадам: все это правда и все это может
быть доказано. Вы сказали: ложь. Что именно?
- Это все ложь... относительно меня.
- А относительно Лигетта?
- Я... я не знаю.
- Конечно. Но вернемся к вам. Это вы включили радио, не так ли?
- Да.
- И удерживали во время танца Вукчича в то время, как ваш муж был убит? И в среду после обеда вы около часа отсутствовали?
- Да.
- И поскольку ваш муж мертв... если бы, к несчастью, не случилось, что Лигетт также вскоре будет мертв... вы намеревались выйти за него
замуж?
- Я... - Ее губы скривились. - Нет! Вы не можете этого доказать... Нет!
- Пожалуйста, миссис Ланцио, поберегите свои нервы. Они вам еще очень пригодятся. - Голос Вулфа внезапно стал вкрадчивым и мягким. - Я не
собираюсь запугивать вас. Я просто хочу разъяснить, что в отношении вас все изложенные факты могут уложиться в две довольно отличные друг от
друга конструкции. Первая будет такой: вы и мистер Лигетт хотите друг друга - по крайней мере он хочет вас, а вы хотите его имя, положение и
состояние. Но ваш муж человек такого сорта, который легко не расстается с тем, что находится у него в руках. Время идет, и желание возрастает.
Тогда вы и мистер Лигетт решаетесь на отчаянный выход из положения. К счастью, приближается время очередной встречи общества мастеров, а это
предоставляет вам удобный случай избавиться от мужа.