Хорошо хоть, не "За отличие в охране общественного
порядка".Авобщем,медалькакрасивенькая,серебряная,украшена
изображением пограничного столба,винтовки,шашки,дубовымиилавровыми
листьями. Даже номер есть.
И,наконец,Мазураужездесь,подШантарском,разыскалаюбилейная
ненумерованная медалюшка "300 лет российскому флоту", упонимающегонарода
вызывавшая легкую тошноту. Во-первых, ее не получили развечтокорабельные
коты, во-вторых, Мазур, как и многиефлотские,упрямосчитал,чтофлоту
российскому не тристалет,а,ежелипристрастноразобраться,неменее
тысячи. В конце-то концов, Олег иСвятославплавалиподЦарьграднена
зафрахтованных папуасских челнах...
Вот и все регалии, но глупо думать, что оба по этому поводухотькак-то
комплексовали.Начинаясопределенногомомента,наградынеточтобы
перестают волновать вовсе - попростувоспринимаютсясдолейфилософского
цинизма. Особенно когда в ящике стола и без того имеетсязвонкаяпригоршня
самых разнообразных побрякушек, порой весьма экзотических,пожалованныхне
менее экзотическими личностями. Перебрать этих субъектов в памяти - самопо
себе развлечение, с лихвой заменяющее несколько толстых томов Майн Ридаили
Флеминга. Парочка ухитрилась до сих пор удержаться на троне,радиприличия
именуемом президентским креслом, но большинство либопрозябаетвизгнании
возле швейцарских счетов, либо помимо желания вынуждены былипрогулятьсяк
ближайшему фонарномустолбу,вопрекипервоначальномузамыслудизайнеров
наскоро украшенному веревкой. Генерал Асади обитает ипоныненакрохотной
дачкеподМосквой,гдевсесоседисчитаютегоотошедшимотдел
азербайджанским торговцем фруктами, генерал Барадж держит роскошный отельв
Ла-Валетте, но вот беднягу Иноквати изрешетили из дюжины стволов так, чтои
хоронитьбылонечего,полковникуКасемуразрядилвспинупистолет
собственный адъютант, а генералиссимус Олонго вообще пропал без вестипосле
того, как мятежники ворвались в столицу. Точно известно, что улететьонне
успел, последний правительственныйсамолет"симбы"спалиливангаре,и
пешком выбраться из города ни за что бы несмог,оченьужбылприметен,
болван восьмипудовый, наставил своих бюстов накаждомперекрестке,авсе
монеты украсил собственным горделивым профилем...
Фидель с Раулем, правда, покачтонаконе.Недавновкоторой-тоиз
английских газет промелькнуло сообщеньице, что одряхлевший Фейроль еще греет
косточки на испанских пляжах, а ведь как рвались когда-то "Синие акулы"его
вздернуть, сколько трудов приложили... И, что примечательно, каперанг Мазур,
некогдавынужденныйзавсехзанихвоевать,досихпоржив-здоров,
поскрипывает себе без особых взлетов иособыхпадений,такчтопоневоле
задумаешься: а стоит ли лезть в вожди, генералиссимусы, отцы нации и светочи
континента?
Словно угадав его мысли - а может, именно такибыло,-Кацубаотложил
баян, не вставая, дотянулся до блюдечка с регалиями, легонько его встряхнул,
так что медали звякнули громко, а легонькиезвездочкипочтинеслышно.
И,
одержимый, должно быть, той жетягойкфилософическимраздумьям,громко
заключил:
- Могло быть хуже. Медалюшка на груди лучше креста в головах.
- Ага,- вяло поддакнул Мазур, поскольку ответить чем-тоболееумнымна
эту пошлейшую сентенцию было невозможно. Подумал и добавил: - Ничего нового.
В царской армии Станислав с мечами, четвертой степени, так и звался:"Наи
отвяжись!" Тенденция...
- Я и говорю,- сказал Кацуба.- Главное, медаль Жукова невсучили.Яее
боюся.
- Почему?
- Потому что ленточка у нее вточностиповторяетленточкумедали"За
поход в Китай",- авторитетнопросветилКацуба.-Точнотебеговорю.Поход
девятьсот первого года. Получается некий сюрреализм.Вамкупцаочередного
обезглавить, друг мой?
- Сделайте милость,- кивнул Мазур. Они выпилиещепобутылочке,засим
Кацуба растянул меха и на тот же мотив спел без особой бодрости:
Ядерный грибок стоит, качается,
упираясь прямо в небосвод...
Танки ФРГ, как свечки, плавятся,
на хрена ж их выпустил завод...
Мазур, чтобы поддержать честь морского мундира, потянулсязагитаройи
громко опошлил очередную детскую песенку:
Вместе весело шагать -
по болотам, по зеленым!
А деревни поджигать,
лучше ротой или целым батальоном.
В небе зарево полощется, полощется...
Раз бомбежка, два бомбежка - нету рощицы.
Раз атака, два атака - нет селения,
ах, как мы любим коренное население!
Кацуба вдруготложилбаянипривстал,тутжеопустилсянакойку,
повинуясь, видимо,жестувошедшего.Мазуробернулся.ГенералГлаголев,
двухметровая белокурая бестия с холоднымисинимиглазами,стоял,заложив
руки за спину, и разглядывал обоих со своей всегдашней непроницаемостью.
-Музицируйте,музицируйте...Васнецовы,-махнулонрукой,почти
неуловимымдвижениемопустилсянасвободныйстул.-Имеетеправо,как
отпущенные в отпуск для короткого загула. Авыпьюя,чтоли,нахаляву
бутылочку пивка...
Ловко сорвал крышечку. Мазуру всегданравилосьнанегосмотреть-у
белокурого верзилы не было лишних движений. Каждый жест, каждоеперемещение
словно планировалось заранее и раскладывалосьвуменасериюотточенных
движений. Словно бы робот - и в то же время живой.
- Железки, конечно, хреновые,- сказал генерал,осушивстакан.-Затов
сжатыесроки.Начнешьпредставлятьксерьезныморденам-потянется
канитель...
Они понимающе пожали плечами и промолчали оба.
- Итак, голова больше не беспокоит...- констатировал генерал, вполоборота
повернувшись к Мазуру.- Водки попили от пуза, судяповиду,распохмеление
прошлоудачно,иоба,какговорятпсихиатры,адекватныкокружающей
реальности...
Господа офицеры снова промолчали, изобразив на лицах вежливое вниманиек
начальству и некоторое восхищение проницательностью оного.