Да, хреново вышло, хреново… Хорошо, что деньги вперед заплачены.
До сих пор не ушел он только потому, что хотел рассмотреть и запомнить того, по которому у него так и не представился шанс выстрелить, и который ликвидировал сразу трех человек из его прикрытия. Насчет двоих он не беспокоился — обычные исламские фанатики, расходный материал. А вот третьего — своего постоянного наводчика — ему было жаль, довольно долго вместе работали. Хотя после смерти Джеффри… И поэтому, он хотел увидеть того, кто… нет, не переиграл его. Доставил ему проблемы.
Русский оказался совсем не таким, каким он его представлял. Намного моложе. Идеальный снайпер — это не только физические и психологические характеристики, это еще и опыт, который нарабатывается только практикой, с годами и годами боевой работы. А русский оказался совсем молодым — возможно и тридцати лет нету…
Старший лейтенант флота Александр Воронцов… Своим вряд ли будут представляться вымышленным именем, это настоящее. Снайпер запомнил это. Нет, он не собирался потом искать его, мстить — во первых это глупо, во вторых за это никто не заплатит. Но… жизнь долгая, в общем…
С этой жизнеутверждающей мыслью снайпер начал медленно отползать назад — ход, помогающий незаметно выйти из здания он присмотрел для себя заранее.
Отходили уже вместе — пятясь, прикрывая друг друга, перебежками от укрытия до укрытия. Наконец и она — спасительная, ощетинившаяся противокумулятивными решетками броня. Сверху еще накидали какой-то рваной, грядной дерюги — не знаю, зачем, машина на мусоровоз становится похожа. В двух местах противокумулятивные решетки были разорваны, броня опалена — кумулятивная струя, стреляли из гранатомета. Но броню не пробили, машина осталась цела…
— Двигаемся! — командовавший зачисткой капитан привычно несколько раз стукнул прикладом по броне. Взревел двигатель, машина зачихала сизым, солярным дымом, поползла назад, пятясь к выходу из переулка.
...
Совершенно секретно.
Министерство обороны.
Главное управление тыла.
Начальнику ГТУ
Генерал-майору от инфантерии
Веремееву М. В.
Лично в руки.
В соответствии с директивой от 28 ноября 1992 г. ходатайствую о выделении в срок до 01.06.1993 г. следующих материальных ресурсов:
— автоматы АКМ -1000 штук
— гранатометы подствольные ГП-34 с переходником — 500 штук
— пулеметы ручные РПК — 200 штук
— пулеметы ротные ПКМ — 200 штук
— штурмкарабины Драгунова или Токарева — 200 штук.
— снайперские винтовки СК «Взломщик» — 30 штук
— пулеметы крупнокалиберные ДШК — 30 штук
— гранатометы РПГ — 200 штук
— ПЗРК «Игла 2 м» — 50 штук
— гранаты Ф-1 — 5000 штук
— гранаты РГД — 5000 штук
— боекомплекты к вышеуказанному оружию — не менее 20 на единицу оружия
С целью экономии материальных ресурсов полагал бы необходимым выделить оружие, находящееся на консервации, на складах мобилизационного резерва.
14 июня 1996 года. Белфаст, Северная Ирландия
— Давай, Мэрион! Расскажи нам про поросят! [поросята — презрительное прозвище британских солдат]
Привлекательная девушка, на вид лет двадцати пяти, рыжеволосая, даже не замечала настойчивой руки на своем колене. Революция была важнее. И интереснее…
— Вот выхожу я из булочной, сумка у меня большая. И вдруг слышу — «стойте»! Оборачиваюсь — а там трое поросят! Патруль! А у меня в сумке, если покопаться — Инграм [Инграм — пистолет-пулемет производства САСШ, очень компактный и с высокой скорострельностью] с двумя обоймами. И вот я думаю, что все, кранты мне, не смыться. А один из поросят подходит ко мне, опирается так об стену и говорит: «Девушка, а можно ваш номер телефона»…
— А-ха-ха…
— Гы-ы-ы-ы…
— И что…
— Ну что мне делать оставалось… Дала.
— Прямо там? Ах, Мэрион, осчастливила бедного поросеночка!
— Да пошел ты!
— Нет, Мэрион, ты скажи… Если этот поросенок придет к тебе, ты нас предупреди! Может, он не против групповухи!
— Черт, хорошая идея! У меня как раз в гараже завалялся паяльник…
— Ха-ха-ха…
— Вот и вставь себе его в задницу, придурок! — обиделась девушка, оскорбленная в лучших чувствах.
— Нет, Мэрион ты нам скажи — ты и в самом деле ему телефон дала? А если он позвонит — то на кого попадет?
— На Особый отдел!
— Ха-ха-ха… Вот это шутка…
Высокий, темноволосый мужчина в гражданской, сильно похожей на охотничью, одежде отхлебнул пива…
— Теперь ты нам расскажи, Томми.
— Про что?
— Да про десять мертвых поросят!
— А-ха-ха…
— Гы-ы-ы-ы…
Томми, репортер криминальной хроники в местной газете, давно связанный с ИРА, отхлебнул из кружки темного, забористого эля — в напитках он патриотом не был…
— Так вот сижу я в редакции, чо-то печатаю на компе, какую-то муть — звонок! Патруль на улице постреляли! Ну, я как дежурный репортер подорвался и туда. А там — машин полицейских наверное штук десять только с одной стороны, да еще армейские, всю улицу перегородили, короче. Ну, поросенок который стоял в оцеплении меня и спрашивает — а вы куда? А я ему — карточку прессы под нос.
— А он?
— А он мне и говорит — вали отсюда, козел!
— А ты?
— Ну, я все улицы-закоулки знаю. Завалился я, короче в квартиру, даме которая там живет пять фунтов дал…
— Лучше бы трахнул. Денег бы тратить не пришлось.
— Ага, сам ее и трахай. Ей лет пятьдесят.
— Ну и что дальше…
— И вот подхожу я к окну… занавесочку так осторожно отодвигаю… А там…
— Что там?
— Десять мертвых поросят!
— Гы-ы-ы-ы…
— Развалились так на всю улицу, не пройти не проехать… И машина догорает. Ну, я только приладился, пару раз щелкнул, вдруг сверху — бабах! Я аж на пол упал…
— И что?
— Одиннадцатый мертвый поросенок, вот что!
— А-ха-ха…
— Вот это дали!
— Давненько такого славного денька не было!
— Да, давно так поросят не резали…
— Интересно, кто это их так?
Этот бар среди своих так и назывался — «бар без имени», «безымянный». Все дело было в том, что несколько лет назад неподалеку от него грохнул взрыв, и ударной волной снесло часть вывески, осталось только слово «бар» а название снесло. Сначала у хозяина не было денег, чтобы поправить вывеску, а потом он и вовсе махнул на это рукой. Безымянный бар знали и так, и редко когда он не был полон.
Безымянный бар на окраине Белфаста был одним из тех мест, где собирались боевики ИРА, чтобы отдохнуть от «праведных» трудов. Здесь вербовали молодежь в боевые бригады, здесь передавали информацию о том, где можно раздобыть оружие — его обычно закапывали на кладбищах — здесь же договаривались о совершении новых террористических актов. На хозяина — у него было странное имя Джок, как у собаки, внимания никто не обращал, он был всего лишь частью интерьера, добрым гномом, снабжающим страждущих пивом, элем и виски. А напрасно…
Вот и сейчас, хозяин заведения — сегодня он работал сам — как нельзя вовремя нарисовался с новой порцией выпивки, как раз в тот самый момент, когда на столе она закончилась.
— А классно приголубили поросят, ребята… — как бы вскользь, впроброс заметил он, ловко меняя пустые кружки на полные.
— Да, классно…
— Передайте тому парню, который так метко стреляет, что здесь он в любой день вправе рассчитывать на стаканчик за счет заведения.
— Если узнаем кто, передадим… — ляпнул Томми, как самый пьяный, и тот же замолк от жесткого толчка локтем в бок.
— Ладно… — самый старший порылся в кармане, достал оттуда купюру, протянул ее хозяину, осторожно встал со своего места, проверяя, может ли он стоять на ногах — с меня, пожалуй, достаточно. На сегодня. Нормально, Джок?
— Вполне — кивнул хозяин, принимая купюру.
— Я пошел. Не скучайте здесь. А ты, Мэрион, не теряй связи со своим поросеночком. Может пригодится.
— Вас проводить, полковник?
— Не надо. Дойду. За машиной моей приглядите.
— Хорошо, полковник…
Проводив взглядом выходящего из бара «полковника» Джок вышел в подсобное помещение, достал сотовый телефон, по памяти набрал номер.
— Он пошел…
Улица была темной и страшной — фонари давно все разбили. Но полковнику было не привыкать — на ногах он вполне даже держался и уверенно шел по вымершей улице, даже не спотыкаясь. Единственной опасностью для него было нарваться на оранжистов [оранжисты — католики, эта группировка названа в честь святого герцога Вильгельма Оранжского. Как минимум хулиганы, но среди них есть и террористы]— но католические кварталы были не близко, и так далеко в набеги они не забирались — понимали, что окружат и перебьют всех до единого.
Полковник жил в угрюмом, четырехэтажном здании старой постройки, на втором этаже — большим достоинством квартиры было то, что рядом была пожарная лестница. Лампочку в подъезде тоже кто-то разбил, лестница, ведущая в квартиру, была узкой, едва два человека разойдутся — но это и хорошо. Если поднимаешься пьяным — не упадешь.
На первом же этаже, Кевин О'Коннел, «полковник» на кого то натолкнулся — как то неуклюже. Будь он трезвым — этого бы конечно не произошло…
— Простите… — автоматически сказал он.
— Да благословит тебя Господь, Кевин… — раздалось в ответ.
Услышав этот голос, Кевин вздрогнул — сердце на какой-то момент замерло — а потом пустилось отплясывать сумасшедшую джигу. Тело мгновенно покрылось холодным потом. Этот голос часто приходил к нему по ночам — в кошмарных снах…
— Что встал, Кевин? Пошли…
— Что вы здесь делаете? Вы же…
— В отставке, в отставке… И заметь, Кевин, тебя я никому не передал, законсервировал. Выполнил свое обещание. Если бы тебя начал вести кто-то другой — скорее всего, тебя бы уже закопали с простреленной башкой и коленями. Так что свои обязательства по отношению к тебе я честно выполнил.
— Что вам нужно?
— Нужно… — священник, чье лицо почти полностью скрывал капюшон сутаны, кивнул на кровать, на которой лежал толстый, большой конверт из манильской бумаги — открой и прочитай…
Трясущимися руками «полковник», ставший сейчас одним из батальонных командиров белфастской бригады ИРА вскрыл конверт. В нем было два листа убористого машинописного текста, остальное пространство занимали деньги — пачки крупных купюр в банковской упаковке, долларов. Их было много. Полковник отложил пакет с долларами, вчитался в убористый, напечатанный мелким шрифтом текст — и почувствовал себя плохо…
— На кого вы работаете?
— Я… На себя самого, какая разница! То, что я предлагаю тебе сделать, сделает тебя героем среди своих.
— Это провокация… — полковник не мог поверить в написанное — это…
— Это шанс для тебя. Если ты это сделаешь — никто потом не поверит, что ты наш агент. Вернее, мой агент. Ни одна разведслужба не позволит своему агенту сделать подобное.
— Меня потом убьют. Найдет и убьет САС безо всякого суда.