— А сколько вам?
— Тридцать девять, — нехотя ответил незнакомец.
Да уж, велика разница, хмыкнула про себя Джун.
— Меня зовут Джун. Джун Лиллард, — представилась она.
— А меня — Шон, — кивнул в ответ мужчина. — Шон Милано.
— Шон Мил-лано?.. — заикаясь, пробормотала Джун.
— Ну да, Шон Милано.
— Р-режиссер Шон Милано?
— Режиссер, — кивнул незнакомец. В его облике не появилось ни тени важности. Джун даже показалось, что он не очень-то рад тому, что она признала в нем известного режиссера.
Несколько секунд Джун молчала, переваривая услышанное. Ну это надо же, только сегодня утром они с бабушкой говорили о великом Шоне Милано, и вот — Джун встречает его. И где?! В их занюханном квартале, преследуемого грабителями!
А может, он — вовсе не Милано? — мелькнуло у Джун. Ну что известному режиссеру могло понадобиться здесь, среди расписанных местными хулиганами подъездов? Здесь, где только одна-единственная достопримечательность — «блошиный рынок»?
Джун с подозрением покосилась на незнакомца. Он выглядел невозмутимым — если, конечно, не считать выражения постоянной тревоги в его взгляде, — да и вообще не был похож на человека, который любит распускать перья и пускать пыль в глаза… Джун вспомнила об одежде незнакомца. Да, теперь ей понятно, почему он так одет. Одно только остается неясным…
— Мистер Милано, а как вы здесь оказались? — наконец-то спросила Джун.
— Я отпустил своего водителя, а в такси у меня случился приступ… вроде того, что вы имели возможность наблюдать в переулке. Пришлось выйти в незнакомом районе. Я попытался поймать машину, но все, кто проезжал мимо, меня упорно игнорировали. На моих телефонах сели батарейки, и я решил найти таксофон. Что было дальше — несложно догадаться… А вот, кажется, и мой водитель…
Джун обернулась и даже присвистнула от восхищения.
— Да это же «ламборджини»! Ничего себе, тачка!
— Невеста посоветовала, — небрежно объяснил Милано так, словно речь шла о выборе нового свитера. — У нее неплохой вкус.
— Да уж, неплохой… — сглотнула Джун. — Но я бы выбрала «лендровер». Он более… мужественный.
— Наверное, — пожал плечами Милано.
«Ламборджини» притормозил возле разбитого бордюра. Из машины вышел невысокий мужчина и, метнув в сторону Джун недоумевающий взгляд, обратился к Милано:
— Добрый вечер, мистер Милано.
— Не очень-то он добрый…
— Говорил я вам: давайте дождусь. Но вы, как всегда, не слушали. Надеюсь, у вас все в порядке? — снова покосился шофер на Джун.
— Теперь уже все. Эту девушку нужно отвезти домой, Вилли.
— Ну что вы, я сама дойду, — смущенно возразила Джун.
— Неужели не хотите прокатиться на «крутой тачке»? — насмешливо поинтересовался Милано.
Джун не очень-то понравился его тон, и она хотела было отказаться, но, вспомнив о бабушке, передумала. Пентилия Лиллард наверняка уже готова поднять на ноги весь квартал. Еще бы — ее любимая внучка задержалась на три часа! Да еще и мобильный недоступен…
— Ну ладно, — нехотя согласилась она и скользнула за дверцу, которую открыл перед ней водитель.
В салоне было уютно и пахло вишневым сиропом. На освежитель Милано явно не поскупился.
— Езжайте вон к тому дому, — обратилась Джун к водителю. — Только не заворачивайте в переулок, там тупик. За тупиком будет арка, вот в нее и надо свернуть…
— Ну как? — Милано, усевшийся рядом с водителем, обернулся к девушке.
Джун не ударила в грязь лицом.
— Очень мило. Но «лендровер» круче.
— А ты каталась на «лендровере»?
— Я же говорю, мой жених занимается тачками.
— Он их продает? — полюбопытствовал Милано.
— Нет, ремонтирует, — нехотя ответила Джун.
— Что ж, тоже неплохо, — вежливо прокомментировал Милано. — Послушайте, мисс Лиллард…
— Можно просто Джун.
— Послушайте, Джун… У меня к вам есть предложение. Вы спасли мне жизнь, и я считаю своим долгом вас отблагодарить…
— По-моему, я на это даже не намекала, — обиделась Джун.
— Да погодите ершиться… — перебил ее Милано. — Это я считаю себя вашим должником… Так вот, Джун, скоро я начну снимать новый фильм. Кастинг актеров пока еще не закончился. Конечно, я не предлагаю вам главных ролей, но вы вполне можете сыграть роль какого-нибудь второстепенного персонажа. Гонорары довольно неплохие. А деньги, думаю, вам не помешают. Как вы на это смотрите?
— Я? — растерянно покосилась на него Джун.
— Конечно, вы. Вилли не очень интересуется кинематографом, — насмешливо отозвался Милано.
Джун уже порядком надоело его насмешничанье, и она хотела ответить отказом, но снова вспомнила о бабушке. Такого шанса у миссис Петти не было и больше никогда не будет, если Джун сейчас откажется.
Сердце Джун забилось, когда она представила себе, как бабушка отреагирует на это известие. Но согласится ли Милано?
— Послушайте, мистер Милано… Ваше предложение — клевое. То есть… просто суперское… То есть я хочу сказать, что оно — отличное, но я совершенно не умею играть. И никогда не мечтала стать актрисой. Но моя бабушка, миссис Петти, то есть Пентилия Лиллард… она обожает вас, то есть ваши фильмы… И душу дьяволу бы продала, то есть все отдала бы, лишь бы сняться хоть в одном из них… Если бы вы позволили моей бабушке прийти на этот кастинг, я была бы вам по гроб жизни благодарна…
Джун закончила. Ей показалось, что она слышит стук собственного сердца. Она вглядывалась в профиль Милано и надеялась прочитать в нем хоть какой-то признак согласия или несогласия. Но лицо Милано выражало лишь тревогу. Тревогу, которая, как видно, не оставляла его никогда.
Он молчал около минуты, и эта минута показалась Джун вечностью.
— Бабушка? — переспросил он, словно до него только что дошло то, о чем говорила Джун. — Вы хотите, чтобы ваша бабушка снималась в моем фильме?
— Нет, это бабушка хочет, — объяснила Джун. — Ну и я, конечно, тоже. Это ведь ее мечта.
— Мечта… — пробормотал Милано. — Что ж, передайте своей бабушке этот адрес. — Он пошарил в кармане и протянул Джун визитку. — Пусть приходит завтра… в половине пятого. А охране пусть скажет, что Милано обещал принять ее лично. Как, говорите, ее зовут? Петсилия Лиллард?
— Пентилия. У нее довольно редкое имя. Обычно ее называют миссис Петти.
— Значит, миссис Лиллард придет завтра в половине пятого?
— Конечно, придет! — Джун так обрадовалась, что готова была расцеловать Милано. Но одного его взгляда в ее сторону было достаточно, чтобы желание Джун исчезло так же быстро, как и появилось.
Твинсон, который всю дорогу дремал, прикрыв мордочку пушистым хвостом, высунулся из-под руки хозяина и тоже посмотрел на Джун. Джун улыбнулась хорьку. Он понравился ей не меньше, чем она ему.
«Ламборджини» остановился рядом с обшарпанным подъездом. Джун выбралась из машины и увидела свет, горящий в ее окне.
Кто бы спорил с тем, что бабушка еще не легла спать… Какие чудесные слова сейчас услышит Джун…
— До свидания, мистер Милано. Спасибо, что подвезли, — поблагодарила она режиссера и напомнила: — Миссис Пентилия Лиллард в половине пятого.
— В половине пятого, — эхом отозвался Милано.
— Пока, Твинс! — Джун помахала рукой хорьку и захлопнула дверцу.
Джун не ошиблась — громы небесные обрушились на нее сразу, как только она перешагнула порог дома.
В узеньком коридорчике стояла Пентилия. Ее лицо было бледным, как свежевыбеленный потолок, а губы дрожали.
— Джун Лиллард! Ты хочешь загнать свою бабушку в гроб?!
— Нет, ну что ты, ба…
— Нет, ты точно этого добиваешься! Иначе не возвращалась бы домой бог знает когда!
— Ба, я не нарочно…
— За не нарочно ремнем бьют прочным!
— Но бабушка…
— Джун, у тебя нет совести! — из глаз Пентилии потекли слезы. — Ты представляешь, что я пережила за эти пять часов?
Джун покосилась на настенные часы. Три. Три часа десять минут. У бабушки всегда была склонность к преувеличению, но сейчас с ней лучше не спорить…
— Да, бабушка, я знаю, что ты очень волновалась…
— Волновалась?! Да я волосы на себе рвала… — всхлипнула Пентилия. — Вначале я надеялась, что ты с Кимом, но он позвонил, и все мои надежды рассыпались… Я уже хотела тебя искать… Я уже думала, что на тебя напал маньяк… Я уже представила…
— Бабушка, — не выдержала Джун, — может, ты меня наконец выслушаешь?!
Пентилия вытерла слезинки с морщинистой щеки и укоризненно покачала головой.
— Конечно, чего переживать за старую каргу… Она ведь одной ногой в могиле…
— Эта старая карга, как ты выразилась, — не сдержала улыбки Джун, — завтра пойдет на кастинг к Шону Милано. И не исключено, что очень скоро будет сниматься в его новом фильме.
— Ты сошла с ума?! — вытаращилась на нее Пентилия.
— Нет, я разумна, как никогда. Ты, конечно же, можешь мне не верить, но сегодня я спасла жизнь твоему любимому Шону Милано.
— Не может быть!
— Еще как может, — подмигнула бабушке Джун.
Шон снял с Твинсона ошейник и устало посмотрел на Грэйс.
— Мистер Милано, вы в порядке?
— Сам не знаю.
— Есть будете?
— Нет уж, увольте. Сейчас мне точно не до вашей пересоленной стряпни…
— И вовсе не пересоленной… — огрызнулась Грэйс.
— Я не настроен спорить, — махнул рукой Милано.
— А я не настроена уходить из этого дома с репутацией повара, из-за которого хозяин скончался от истощения…
— Грэйс, а я правда такой тощий и старый? — сам не зная зачем спросил у домработницы Шон.
Грэйс скептически оглядела хозяина.
— Насчет тощий — это верно. А насчет старый… ну, не знаю. Вы, конечно, не дряхлый старик, но иногда таким кажетесь. Особенно когда начинаете брюзжать…
— Вот спасибо, Грэйс… — раздраженно буркнул Милано.
— Зачем тогда спрашивали?
— Впредь будет мне уроком… Покорми Твинсона, он точно проголодался. Иногда мне кажется, что его ты кормишь лучше, чем меня.
— Твинс больше ест и меньше ворчит… — пробубнила Грэйс. — Вам письмо пришло, мистер Милано.
— Письмо?.. — Шон почувствовал, как усталость снова сменяется тревогой. Читать его сегодня или оставить на завтра? А что, если он разволнуется так, что у него снова начнется приступ? Нет уж, лучше подождать до завтра. И показать его Эммету — тот давно уже интересуется этими письмами…
— Оставь его на столе в гостиной. Я прочитаю завтра…
Твинсон поднял мордочку и встревоженно посмотрел на хозяина. Шон наклонился и погладил хорька. Иногда ему казалось, что только этот зверек понимает его по-настоящему.
— А еще вам звонили… — Грэйс, видно, решила его доконать. — Ваша бывшая жена и ваша мама.
— Про Джекки я и слышать не хочу, — предупредил Шон. — А что сказала мама?
— Сказала, что заедет к вам перед отъездом и возражения не принимаются.
— Я так и думал… — пробормотал Шон и направился в ванную.
Свои визиты мама всегда предваряла вот такими звонками. Она разговаривала с Грэйс и в ультимативной форме сообщала о своем появлении.
Шон взял с полочки кусок натурального мыла с эфирным маслом бергамота и намылил им губку. Когда-то визиты матери были для него огромной радостью, а теперь превратились в какую-то экзекуцию. Ей вечно что-то не нравилось, она постоянно стремилась его поучать. Лидия Милано с огромным удовольствием перекроила бы жизнь сына по своему лекалу, но, к счастью, Шон вовремя это понял и сделал все, чтобы ее материнская любовь не лишила его самого ценного — собственного «я».